Лицо любви - Джулия Тиммон

Она снова перевела взгляд на Вайолетт, взяла и легонько сжала ее руку.

— Ты как добрая волшебница. Я ведь для того и приехала, чтобы попросить у тебя в долг, а ты взяла и предложила денег сама.

— Я и есть добрая волшебница. — Вайолетт рассмеялась звенящим молодым смехом. Она и сама была молода, несмотря на пятидесятипятилетний возраст: всегда подтянутая, ухоженная, с легким румянцем на все еще гладких щеках и здоровым блеском живых юных глаз. — Поэтому денег дам тебе не в долг, а просто так. Пусть это будет подарок к следующему Рождеству. Оно ведь уже не за горами.

Кристина распрямила спину и подняла руки.

— Нет, — настойчиво запротестовала она. — Ты же знаешь, я этого не люблю. Я здоровая, взрослая, полна сил — пользоваться деньгами, которые заработала не я… Нет. Это не в моих правилах.

Вайолетт потрепала ее по распущенным темным волосам.

— Ты еще споришь, когда я называю тебя упорной и решительной. — Она снова звонко засмеялась, и от сомнений, вновь закравшихся в душу Кристины, вдруг не осталось и следа.

Вайолетт еще немного поуговаривала племянницу принять деньги в качестве рождественского подарка, но та твердо стояла на своем и в конце концов взяла нужную сумму под невысокий процент, пообещав, что вернет все до последнего цента, как только ее дела пойдут в гору.

После, вдоволь наговорившись про будущий салон Кристины, они поболтали за чашкой кофе на посторонние темы: обменялись семейными новостями, в сотый раз порассуждали о том, правильно ли сделали родители Кристины, переехав из Нью-Йорка в Филадельфию. Вайолетт считала, что ее давняя подруга Мэри — мать Кристины — просто создана для нью-йоркской театральной жизни. Мэри когда-то разделяла ее мнение, но в один прекрасный день устала от бешеных ритмов Большого Яблока и возгорелась желанием переселиться на малую родину, в пригород Филадельфии.

— А с Оливером у вас как? — неожиданно полюбопытствовала Вайолетт.

Кристина хотела было с невозмутимым видом ответить «все хорошо». Но чувства снова взяли верх над умением быть светски спокойной, и, тяжело вздохнув, она развела руками.

— Даже не знаю…

Вайолетт ласково провела рукой по волосам крестницы.

— Признаюсь честно: мне всегда казалось, что вы друг другу… не очень подходите.

У Кристины вдруг не выдержали нервы. Она прекрасно сознавала, что и Вайолетт и Беатрис болеют за нее душой, потому и говорят об Оливере именно то, что действительно думают, дабы предостеречь ее, оградить от беды. И понимала, что слова их верные, потому от безысходности ужасно страдала.

— Да что вы, сговорились, что ли?! — воскликнула она, вскакивая с дивана.

Вайолетт изумленно вскинула брови.

— Кто «вы»?

Кристина прижала руки к лицу и сокрушенно покачала головой.

— Ты и Беатрис. Она буквально вчера говорила мне примерно то же… Извини, что я вспылила. Наверное, просто устала. И потом эта болезнь, увольнение…

— Еще и сложности с Оливером, — сочувственно добавила Вайолетт.

Кристина тяжело опустилась на прежнее место.

— Угу.

Помолчали. Вайолетт никогда не пыталась лезть в душу — терпеливо ждала, когда собеседник сам ей откроется, даже если разговаривала с самыми близкими.

— Надеюсь, все скоро образуется, — сказала наконец Кристина, заставляя себя улыбнуться. — Во всяком случае, в работе. Иначе не может быть, когда вокруг тебя заботливые друзья. Если бы ты знала, сколько уверенности вы в меня вселяете — ты, Беатрис, Фред… — Она резко замолчала, будто поймав себя на том, что выбалтывает посторонним чужую тайну.

— Фред? — осторожно переспросила Вайолетт, недоуменно глядя на крестницу. — Кто такой Фред?

— Не Фред, — сказала Кристина, жутко смущаясь, — а Фредерик. Я — вчера случайно встретилась с одним парнем, — торопливо пояснила она. — Оказалось, мы когда-то учились вместе. Вроде бы очень неплохой человек, проникся моими проблемами, затеями, предложил помощь. И… даже странно… — Она хихикнула, словно пытаясь в чем-то оправдаться. — Представляешь, он может понять меня с полуслова, мысли прочитать, прямо как ты. — Она деланно небрежно махнула рукой. — Впрочем, скорее всего, это обманчивое впечатление. Слишком уж плохо я его знаю.

— Женат? — как будто ненавязчиво, но в то же время пристально глядя на крестницу, спросила Вайолетт.

Кристина пожала плечами.

— Понятия не имею. А какая разница? — Она нахмурила брови, делая вид, что возмущена. — Только, пожалуйста, не подумай, будто я интересуюсь им как мужчиной. Ничего подобного я к нему не питаю, даже не надейся. Если мы и продолжим общаться, то только по-дружески, никак иначе. Я совершенно серьезно говорю, можешь не сомневаться. Мне с Оливером бы разобраться, даже с ним одним все слишком запутанно… — Она замолчала, вдруг осознав, что чересчур пространно и горячо доказывает то, что и не пытаются оспорить.

Выгляжу круглой дурой, мелькнула в ее голове мысль. Интересно, что она про меня теперь думает.

Вайолетт улыбнулась матерински теплой улыбкой.

— С Оливером непременно стоит разобраться, если уж возникли какие-то запутанные проблемы в ваших отношениях. И мой тебе совет: хорошенько прислушайся к сердцу. Оно не обманет.

Серьезно побеседовать с Оливером Кристина решила, как только вышла от Вайолетт. Следовало прямо сказать ему, что такие отношения ее не устраивают, что она устала от вечных недомолвок, его беспочвенного раздражения и странностей. Если у него к ней были какие-то претензии, пусть объяснит, какие именно. Продолжать жить, как в последнее время, было уже невыносимо.

План не удался. Оливер приехал действительно лишь на следующий день, причем поздно вечером, еще и почему-то злой. Быстро почувствовав, в каком он настроении, Кристина изумленно покачала головой.

— Морской воздух, если я правильно понимаю, не пошел тебе на пользу?

Оливер сделал театральный жест.

— Представь себе! И знаешь почему?

Кристина пожала плечами.

— Даже не догадываюсь.

Оливер наклонился вперед и раздраженно покачал перед ее лицом поднятым указательным пальцем.

— Потому что вчера, когда я позвонил тебе, ты, вместо того чтобы поддержать меня, стала делать грязные намеки. Я до сих пор на взводе, все из-за твоего дурацкого недоверия.

Кристина округлила глаза.

— У тебя хватает наглости винить во всем меня? Ты пропадаешь до ночи неизвестно где, рассказываешь историю про какого-то там журналистика, наутро внезапно уезжаешь в неизвестном направлении…

— В неизвестном? — вскипел Оливер. — Оказывается, ты еще и не слушала меня! Я, по-моему, ясно объяснил, куда направляюсь и зачем!

Кристина примирительно подняла руки и как могла спокойно произнесла: