Совершенная технология - Евгения Озерова

Семья уже сидела за столом. Шушин любимый пирог с мясом, солёные огурчики и квашеная капустка прилагались. Со стороны Сергей Палыча были выдвинуты кандидатуры маринованных рыжиков и груздей, а также две бутылки водки. Несмотря на изобилие, свекровь и сокровище сидели мрачные: видимо, за несколько часов уже успели приобрести лёгкий заворот мозгов.

– Дык вот я и говорю, почему так происходит? – продолжал Сергей Палыч, едва поздоровавшись с Шушей. – Как так: меня, заслуженного человека с опытом, увольняют, потому что какая-то вертихвостка-дриада на моё место пришла? Я их спрашиваю: она какой-никакой институт закончила? Она что-нибудь в лесном деле понимает? Я потомственный лесничий, сорок лет лесу отдал, а они меня на пенсию теперь? И что они мне говорят, знаете? Она, мол, в институтах не нуждается, она, мол, всем потомственным лесничим потомственный лесничий! И ещё и оштрафовали за то, что дриадой назвал! Сказали, что я теперь её, знаете, как звать должен?

Сергей Палыч внушительно, как ему показалось, поднял указательный палец.

– Фе-ми-но-ден-дро-фил! Тьфу, чёрт! Это ж извращение какое-то! И сказать противно, и представить страшно!

Шуша, подсаживаясь к столу, вклинилась в маленькую паузу, которую сделал он:

– Сергей Палыч, а вас-то что, совсем на пенсию отправили?

– Представь себе! Совсем! Мне уж начальник мой сочувствовал-сочувствовал, жалел-жалел, и то: двадцать три года меня знает, а сделать ничего не смог! Пришла бумажка в само райлесничество: поднять уровень политкорректности, принять на работу представителей меньшинств! И подмахнули они там, не глядя! А я ведь, смотри, какой! Я, хоть и шестьдесят мне уже, в одиночку бревна столетние таскать могу!

Он согнул руку, демонстрируя бицепс. В сущности, мог бы этого и не делать: от него действительно так и веяло здоровьем, что странно было ожидать от такого занудного субъекта.

– Так вот я теперь и приехал. В области-то я правды не найду, они там все между собой… Ээээх! В министерстве, может, примут в понедельник… Ну как так можно? Меня! Меня! Я лесу сорок лет отдал, а теперь там какая-то фе-ми-но-ден-дро-филка работать будет? Ну, представьте: так и сказали, что всем потомственным лесничим потомственный лесничий! А я их спрашиваю: а она вам за браконьерами гоняться по ночам будет? А будет сухостой убирать, лес чистить? Она же баба хлипкая, хоть и вертихвостка. В чём душа-то держится! А я всё это могу! Я ого-го ещё какой!

Он снова продемонстрировал бицепс, и Шуша, пользуясь паузой, снова встряла:

– Но с вами-то тоже неполиткорректно поступили! Вы и должны напирать на это в министерстве! Вы же хронологически одарённый, вас увольнять нельзя, пока сами не захотите уйти! Если уж снимать вас с участка, то не совсем отправлять на пенсию надо было, а найти вам другую работу!

Судя по всему, эта мысль была совершенно неожиданной для лесника. Он застыл на несколько секунд, созерцая Шушу, впившуюся в любимый пирог.

– Как говоришь? Хронологически одарённый? Не знал, не знал… – произнёс наконец он.

– В общем, я думаю, надо вам напирать на незаконность увольнения. Не рассказывать о том, что вместо вас вертихвостку взяли, а то ещё раз штраф впаяют, а на то, что вы – тоже пострадавшая сторона, – объяснила Шуша ещё раз.

В принципе, она не особенно надеялась, что это поможет Сергей Палычу. В ситуации, когда задетыми одновременно оказывались права меньшинств и права техноориенталов, негласные основы политкорректности требовали, чтобы техноориентал отступил. Но, если Светлана Семёновна завтра, пока Шуша и сокровище будут на работе, сможет подробно проработать с двоюродным братом его речь в министерстве, шансы на успех существовали, и довольно неплохие. Всё-таки бумажку, благодаря которой Сергей Палыч стал пенсионером, тоже наверняка в министерстве издали. И нарушение прав хронологически одарённой части населения в данном случае было налицо.

– А давай-ка выпьем за это! – сказал Сергей Палыч и, схватив бутылку, поискал глазами Шушину стопочку. Не найдя, собрался встать, чтобы взять пустую рюмку сокровища, который не пил перед дежурством, но она остановила его.

– Не надо, Сергей Палыч. Не люблю я её, знаете же.

– Да ладно, за такое дело можно!

– Не нужно, дядь Серёж! – поддержал Шушу сокровище. – Говорит же человек!

Сергей Палыч сел и внимательно посмотрел на обоих.

– Что, прибавления ждём? – спросил он хитро.

Шуша вздохнула, а сокровище бросил на неё мрачноватый взгляд.

– Нет пока. Да и к тому же уже пивка выпила, – сказала она.

– Но месяцев через десять ждём вас на крестины! – твёрдо заявил сокровище.

Шуша ещё раз вздохнула, подумав о надвигающемся кризисе. Она теперь боялась самого худшего развития событий. Например, что, возможно, крестить скоро будет некому и некого…

Сокровище встал, потянулся и сказал:

– Ну ладно, пойду я уже собираться. Сегодня летучка перед дежурством, надо пораньше прийти.

Она вошла в комнату, прикрыв за собой дверь: Сергей Палыч по-прежнему бубнил в кухне про своё увольнение. Сокровище переодевался. Шуша, недовольно поморщившись, подняла его джинсы с разобранной постели, переложила на кресло и села перед компьютером, созерцая процесс натягивания носков стоя.

– Давай поваляемся? – предложил сокровище, и, подойдя к ней, притянул Шушину голову к своему животу.

– Не опоздаешь? – пробурчала Шуша ему в пузо.

– Да пять минут-то всегда есть.

Они завалились на кровать, сокровище приобнял Шушу за плечи, и она с удовольствием положила голову ему на грудь. Несколько секунд прошли в молчании.

– Что там у вас такое стряслось-то? – спросил он наконец.

– Да так… Ничего… – ответила она, решив не тревожить его.

– Ты думаешь, я ничего не заметил? – с усмешкой спросил он. – Я же помню, как вы работали, когда в Иране землетрясение предотвращали… И потом ещё, когда в Индонезии цунами должно было случиться…

– Ты понимаешь… – Шуша хотела объяснить ему про режим секретности, но сокровище не дал ей сказать.

– Да и, знаешь, трудно как-то не понять, когда два таких звонка за день!

Шуша насторожилась. Грудь сокровища сразу почему-то показалась очень жёсткой.

– Что за звонки?

– Один – из «Интерфакса» корреспондент, не представился, просил тебя. А второй – журналистка из «АиФ», имя не запомнил, эльфийка какая-то. Спрашивала, правда ли, что бюро переведено на режим чрезвычайного положения.

Шуша закрыла глаза. Вот и всё. Кризис уже, можно сказать, наступил. Не важно, что на самом деле до него осталось ещё три дня: газеты и агентства раструбят о происходящем всего через несколько часов, если уже не раструбили.

– Что ты им сказал? – спросила она.

– Ну, знаешь, я не маленький. Сказал, что понятия не имею, о чём это она, а ты ушла в гости и будешь поздно вечером.