Великий поход - Евгений Гаркушев

– А сейчас они не представляют опасности? – спросил он, взвешивая в руке оружие.

– Представляют. Но не для общества в целом.

Мария наливала мне третий стакан, пытаясь подмигнуть мужу. Я сделал вид, что не замечаю ее знаков.

– Куда идти… Поздно, пропасть недолго… Охо-хо, – вздохнул хозяин, возвращая парализатор на место. Его боевой пыл пропал.

– А пусть и сходит, если очень хочется, – неожиданно вступилась за меня Мария.

Вот как? Женщина даже не прочь отдать гостя на съедение «волкам» и «котам»? Впрочем, меня она сегодня видит впервые в жизни, а среди «котов» – ее сын. И уж если я начну болтать что-то лишнее – не лучше ли будет, если я не смогу рассказать никому? И ничего. Хотя, с другой стороны, Мария действительно может верить в невинность сыночка и не против того, чтобы я убедился в безобидности компании видоизмененных. Только вот беда – не бывают такие компании безопасными! Потому и называют их не иначе, чем «бандами».

– Я скоро вернусь, – пообещал я. – Переоденусь сейчас, погуляю часок – и вернусь. Пустите обратно?

– Лучше бы вы с балкона воздухом подышали, – поджала губы Мария. – Но если так приключений хочется – ступайте.

– Парализатор хоть возьмешь? – спросил Федор. – Или у тебя свое оружие есть?

– Мне не нужно оружие, – ответил я.

Одежда высохла на удивление быстро. Хороший камин, отличная вентиляция. «Плакучей иве» вполне можно было присвоить и четыре звезды – если бы не банда видоизмененных, устроившая лежбище поблизости. Казалось бы, какое мне дело до этого, когда мне предстоит важное задание? Но я был в состоянии решить эту проблему. Так зачем же откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? Человек должен приносить максимум пользы. Всегда и везде.

Выходить через главный вход я не стал. Зачем? Пусть хозяевам будет спокойнее. Приоткрыв окно, выскользнул в образовавшуюся щель. Сигнализация не сработала – на пульте в прихожей я своевременно заблокировал секцию, отвечающую за окно моей комнаты.

Из хозяйской половины дома доносились всхлипывания Даши:

– Они и его съедят? Что же мы делаем, мама?

– Не съедят, – тихо, но горячо отвечала дочери Мария. – И никого они не съели. А герой твой побахвалился, да и дрыхнет сейчас в своей комнате без задних ног. Что ты думаешь – самому выпить полторы бутылки водки? Куда он теперь годен? Пьяные все смелые.

Насчет водки хозяйка постоялого двора ошибалась. Алкоголь на меня практически не действует. Водка – всего лишь калорийный напиток, богатый углеводами. И усваивается легко. Опьянеть же я не могу. Совсем. Имеются в этом и положительные, и отрицательные стороны.

Собак в гостинице не держали. Странно, конечно. В любом доме вдали от города собака – почти член семьи. Людей мало, и в случае чрезвычайной ситуации на помощь верного четвероногого друга всегда можно рассчитывать. Впрочем, здесь отсутствие собак объяснялось просто. Ни волки, ни коты с собаками не дружат. И видоизмененные, даже если сохранили большинство человеческих черт, нет-нет, а попадут под действие инстинкта второго прототипа. А инстинкт естественного врага у животных едва ли не самый главный. Поэтому здешним собакам и не поздоровилось. Человекоподобные «коты» гораздо сильнее обычных псов…

Когда я выбрался во двор, небо было сине-серым, но еще не черным – солнце опустилось за горизонт недостаточно далеко. Луна не взошла. Звезды светили неярко. В воздухе хватало влаги.

По старой привычке я закрыл глаза и принюхался. Нет, запаха видоизмененных не слышно. Скорее всего ветер дует не со стороны логова. Обоняние – не лучший способ найти цель.

Я открыл глаза и вслушался в колебания эфира – так, во всяком случае, называл эту субстанцию мой первый учитель, большой романтик Юрий Федорович Мальцев. Колебания жизни, всплески интеллектуальной активности, электрические разряды, сопровождающие высшую нервную деятельность…

В сарае за домом шевелились, засыпая, козы. Девятнадцать штук. Теперь понятно, почему хозяйка вязала носки. Пуха в избытке. Наверное, и прялка где-то имеется. На носках из настоящей шерсти можно сейчас сколотить небольшое состояние. Это – редкость, предмет роскоши. После того как был изобретен клонатор и животных перестали разводить на убой, мало кто возится с настоящими коровами, козами и овцами.

В доме, кроме троих уже виденных мной людей, никого не было. Найти лежбище видоизмененных не составило никакого труда. Оно дышало жаждой, голодом, похотью и удовольствием. В нем копошились пятнадцать существ различной степени разумности. Кое-кто из них мыслил вполне адекватно, но некоторые по ментальному фону больше напоминали диких животных. Еще двое полуразумных прятались в саду, рядом с домом. Скорее всего они даже видели меня. Но стояли хорошо – по ветру. Они меня чуяли, я их – нет. Впрочем, вряд ли они подозревали, что я обладаю нюхом в достаточной степени, чтобы обнаружить их. У видоизмененных работали звериные инстинкты.

Что ж, посмотрим, как будут они себя вести. Даже хорошо, что они заметили «добычу» сразу. Будет время подумать – и у них, и у меня.

Я направился к логову. Туда, где собралась сейчас почти вся банда видоизмененных.

Небольшие холмы, заросли кустарника, скалы, расщелины, рощи… Местность в предгорьях Кавказа всегда была живописной, а сейчас, после глобального потепления, жизнь здесь по-настоящему бурлила. Спрятаться в буйной растительности не представляло никакого труда.

Поскольку вокруг было темно и полагаться на зрение в поисках пещеры особенно не приходилось, я шел по заранее намеченному вектору. Света звезд и свечения в инфракрасном диапазоне остывающих после дневного тепла скал хватало для того, чтобы не свалиться в расщелину или не споткнуться о камень.

О том, что двое видоизмененных идут за мной по пятам, я знал по запаху.

Рощица, за ней холм – ив нем темный для обычного человеческого глаза, но ярко светящийся в инфракрасном диапазоне зев пещеры. Самой настоящей, природной, не вырытой человеческими руками.

Около двери дежурил «кот» – типичный представитель мутации хомокотус[3]. Он был весьма похож на человека. Но незначительные различия делали его для людей едва ли не страшнее, чем полностью чужеродный организм. Хомокотус производил впечатление неизлечимо больного, заразного. Впрочем, данная мутация действительно до конца не лечится. А заразна она только психологически – как наркомания или алкоголизм.

Мохнатые уши хомокотуса, которые отличались от человеческих формой и расположением – они торчали на голове, словно у настоящего кота – чутко вслушивались в ночные шорохи. «Кот» уже услышал приближение сородичей. И понял, что они за кем-то следят.