Страсти лебединого болота - Пиня Копман

в варьете.

А уж Белку, вы поверьте,

не забыть до самой смерти.

Эта Белка — краше всех.

Опа крепка, как орех,

Стан — что греческая ваза.

Кто посмотрит — кончит сразу.

Ходит Белочка по сцене

В белом платье _ точно в пене.

Там аршин пятнадцать шелка!

И стоит на сцене елка,

а на елке для потехи

золоченые орехи.

Тут на Белке платье рвется,

и всего-то остается

что чулочки на шелку,

а она берет доску,

опой гвоздь в нее вбивает.

Мужики обуевают.

Белка песенку поет

а потом орех берет,

и сует себе же в щелку,

ножкой громко бьет о елку,

выше носа поднимает,

изумрудец вынимает.

И лежит на сцене груда

этих самых изумрудов.

На такое посмотреть –

и не жалко помереть!

Мы отчалили с рассветом –

ни гроша в кармане нету.

Но Господь благоволил:

путь к Днепру спокойным был.

У Днепровских светлых вод

глядь — татарский челн плывет.

А на нем поганый пес

продавать брильянты вез.

По понятьям — все законно.

А к тебе мы от Гвидона.

Говорил он: «Царь-отец

лишь детей топить храбрец.

Опустить его грозился,

да похоже, устрашился.

Ты не дергай-то плечом,

мы тут вовсе не при чем

Все слова и все детали –

чо сказали — передали.

За базар и грубый тон

отвечает Дон Гвидон».

Царь вскричал: «Да падлой буду,

а на остров я прибуду,

отыщу там наглеца

да подвешу у крыльца,

буй отрежу, всуну в рот.

Пусть злодей поменьше врет!»

Раскричался царь Салтан,

рвет сафьяновый кафтан:

— Что ж пристал Гвидон-репей!

Не топил я в жисть детей!

Тут свояченица смело

(та, что оба глаза целы)

Молвит слово: «Царь Салтан!

Грозен ты, как ураган!

Нами правишь справедливо,

и враги бегут трусливо

от могучего царя.

Только нынче злишься зря.

Что тебе грозиться шумно,

если Дон — малец безумный?

Сам подумай не шутя:

он, как глупое дитя

что прохожим у забора

корчит рожи без разбора,

А вспорхнет у ног голубка –

мамке прячется под юбку.

Для мальца не много ль чести:

царь Салтан сошел до мести?

Это мелочь и буйня!

Да сестрицына гульня

вовсе б не была бедою,

каб не негра с бородою.

твой указ, бояр испуг,

разговоры среди слуг…

Мы ж народ консервативный.

Все чужое нам противно

Вот и номер с этой Белкой –

примитивная поделка

для солдат да моряков,

да прыщавых сопляков.

(Только жаль до спазмы в горле –

ведь мою ж идею сперли!)

Но тебе, с твоим-то вкусом,

не указ малец безусый.

Он вниманья недостоин.

Ладно, был бы знатный воин,

богатырь иль рыцарь славный.

Кстати, я прочла недавно:

где-то стерегут моря

тридцать три богатыря.

Все красавцы молодые,

великаны удалые.

Из воды выходят вдруг,

разрушая все вокруг.

Коль написано правдиво,

Это диво, так уж диво…

А девицы в казино –

дрек. По-нашему — говно…»

***

Дон Гвидон вздохнул устало:

— Ладно, тетушка, достала!

Хоть и жалко тетки бедной,

но читать столь много вредно,

и особенно для глаз.

Стелла! Сделай-ка заказ!

Тетке, этой старой деве,

явно глаз мешает левый!

Ей не нужен ни хера,

удалить его пора.

А про молодцев в воде я

воплотить хочу идею.

Шоу точно для меня:

Есть у Лебеди родня, -

геморройная проблема,

но для нас ребята в тему.

Три десятка дурачков,

чуть испорченных качков.

Все красавцы молодые,

а по масти — голубые.

Бывший дон был педофил,

всех их сызмала растлил.

Ихний тренер Черномор –

тоже нẚголову хвор.

Хоть колдун, но симпатичный.

Нужно встретиться с ним лично,

чтоб с командой молодой

сделать шоу "Под водой"

Без общественных различий,

чуть за рамками приличий.

Некий голубой душок

вызовет культурный шок.

Будут критики в восторге,

а кто нет — приляжет в морге!

А к обеду, крошка Стелла,

ты б поплавать не хотела?

Триста метров, на пари!

И купальник не бери.

Как тебе такая сцена:

я дельфин, а ты — сирена.

***

Ветер по морю гуляет,

и кораблик подгоняет

Черный негр на корме

в шароварах и чалме.

Изогнулась круче лука

левантийская фелука.

Левантийские купцы-

Все по женщинам спецы.

Продавая баб в гаремы

Знают лучше их, чем все мы,

Но коварными считают

И мужчин предпочитают.

Видят остров на просторе.

Вдруг взбурлило сине море,

и на борт, машẚ рукой,

лезет будто черт морской.

Влез и слышен грозный глас:

— Всем лежать! Морской спецназ.

Поворачивай без звуку,

и причаливай фелуку!

На причале дует дудка:

— Скузи, сори, это шутка!

Нынче вечером у нас

супершоу «Водолаз»

Тридцать третий экипаж

гость Гвидона, то есть наш.

Вход бесплатный. За обиду

каждому по два солида,

и, за счет, конечно, наш,

тайский точечный массаж.

Все обиды позабыты.

— Много чести! Ну, а мы-то!..

Нам не жалко! Коль не лень –

нападайте трижды в день.

А уж что за представленье!

Левантийцы в возбужденьи,

из партера слышны речи:

— Что за ноги, что за плечи!

Вах, Ахмед! Вах-вах, Хаким!

Жизнь отдам за ночь с таким!

Черноморова работа:

Изошли купчины потом,

тянут ручки, лупят глазки,

с кошельков летят завязки.

После шоу прорвалися

левантийцы за кулисы.

10 праведных купцов

разобрали молодцов,

вышло по-трое на рыло.

Ночь дальнейшее сокрыла…

Утром, еле встав на ноги,

Подвели купцы итоги:

Раздарили все, что было.

Да! Любовь большая сила,

Если к тяге естества

чуть добавить колдовства.

Приходя в себя помалу

повлеклись купцы к причалу.

У причала светел, тих

Дон Гвидон встречает их.

— Жаль мне вас, купцы востока.

Но увы, судьба жестока.

За любовь всегда цена,–

или жизнь, или мошна.

Сердце вам помочь велит.

Дам товары я в кредит.

Есть у нас марихуана,

что растет в заморских странах,

и заморский кокаин,

то, что нужно для мужчин.

Галлюциногенный гриб

поставляет нам Магриб.

Без подделки и обмана

черный план из Пакистана,

все, что дарит нам Восток.

Есть и аленький цветок.

Но, конечно, не в горшке,

а в готовом порошке.

И обманывать — не стоит.

Колдовство мне все откроет,

а обманщик, в виде голом,

будет сáжен в улей к пчелам.

Известите капитана:

путь вам в порт царя Салтана.

Предайте там царю

что сейчас Вам говорю:

Мол, Гвидон весьма дивится:

Ведь царя, что ту девицу,

дурят всякой ерундой

про ублюдка с бородой.

Коль считать бы царь учился,

то тотчас бы убедился:

родила царица в срок,

что отмерил бабам Бог.

Тут считать не нужно много.

понесла не от чужого,

не от негра-молодца,