Академия темных. Игра на выживание - Лика Верх

– Что значит «ликвидируют»? – Мой голос внезапно сел.

– То и значит. – Витор с показным равнодушием смотрел в сторону. – В свой мир ты точно не вернешься.

Горло перехватило, на глаза навернулись слезы. Я забежала в ванную, заперлась, включила воду и зарыдала. За то время, что я здесь провела, ко мне впервые пришло осознание собственной никчемности. Я никому здесь не нужна. Нужна Ирэне, а не я. От меня избавятся при первой возможности…

Нос распух, глаза покраснели… Как жалко выглядит плачущий человек. Показаться в таком виде перед Витором означало признать свое поражение. Но и без него мне долго не протянуть.

Малене я не могла сказать правду: она не поймет, или не поверит, или сдаст магистру Айнеху. Получается, выбора у меня нет. Зря я рыдала.

Соберись, Лиса, не будь тряпкой. Ты сегодня находилась на волосок от смерти, но по-прежнему дышишь. Не все еще потеряно. Не сдавайся.

Умылась холодной водой и, трезво оценив свое положение, пошла капитулировать.

Витор сидел на том же месте с книгой в руках. Взглянув на мое лицо, обреченно вздохнул (хотя такой вздох полагалось сделать мне), отложил книгу, встал с дивана и двинулся ко мне. Я попятилась – сработал инстинкт самосохранения.

Витор насмешливо изогнул бровь:

– Надеешься убежать от меня в моей же комнате?

Да, глупо.

– Я не буду от тебя убегать, если ты пообещаешь меня не трогать.

Насмешливость сменилась безразличием.

– Я не стану тебе ничего обещать. Можешь идти куда хочешь, тебя никто не держит. – Он вернулся на диван. – Только пути обратно уже не будет.

До меня дошло, что это капкан, ловушка. Ступи один раз – останешься навсегда. У каждого варианта события есть три исхода. В этот раз все три не в мою пользу.

– Хорошо, я согласна.

Победная улыбка тронула его губы.

– Только давай договоримся сразу: без интимных пожеланий.

Витор хмыкнул:

– Дорогая, ты сегодня уже убедилась – мое мужское одиночество есть кому скрасить.

Ах да, как я могла забыть? Ярость накрыла меня волной. Мне бы промолчать, но…

– Не смей называть меня «дорогая», кобель.

Лицо его вмиг превратилось в злобную маску, глаза стали непроницаемо-черными, на скулах заходили желваки. Он прижал меня к стене.

– Ты можешь плеваться словами сколько угодно, но имей в виду – я не терплю оскорблений в свой адрес. Скажешь что-нибудь подобное снова, и я не посмотрю на то, что ты девушка.

И опять я не смогла смолчать.

– То есть бить девушек для тебя в порядке вещей?

Меня придавили к стене с такой силой, что стало тяжело дышать, легкие забились в конвульсиях, в глазах потемнело.

В следующее мгновение я очутилась на диване. В приступе дикого кашля сделала вдох, пытаясь восполнить нехватку кислорода. Голова закружилась, а вместе с ней и комната.

– Ты ненормальный! – прохрипела я и вновь закашлялась.

– Я предупреждал.

Сволочь! Как можно так обращаться с девушкой?

Кашель все никак не проходил.

Последний раз так обидно мне было, когда цыганка выманила у меня пятьсот рублей – для студентки большие деньги.

Стук в дверь отвлек от жалости к самой себе.

– Сгинь, – сказал Витор кому-то, и дверь захлопнулась.

Нерадушно он гостей встречает.

Стук повторился.

– Только после тебя! – раздался знакомый голос. – Где Рэне?

– Малена, уйди, – рыкнули в ответ.

– Ма… – выдавила я полухрип-полустон.

– А ну пусти!

Я не видела происходившего в дверях, зато отчетливо слышала ругань.

– Что ты с ней сделал, идиот?

Перед глазами возникло лицо Малены.

– Выбирай выражения, сестренка, – неприязненно ответил Витор.

– Неродная! – гаркнула подруга и обернулась ко мне: – Вставай, к Дину пойдем.

Мне хоть к Дину, хоть к Гарну, хоть на полигон, лишь бы подальше отсюда.

– Она никуда не пойдет.

Мне стоило больших усилий встать с этого чертова дивана, а от такого рыка я упала обратно.

– Не смей на меня орать!

Кто-то несколько часов назад втолковывал мне, как опасно грубить Витору.

– Я забираю Рэне, и тебе на моем пути лучше не стоять!

– Хочешь помериться силой? – Его эта ситуация явно забавляла.

– В твоем стиле бить девушек.

Ухмылка исчезла с его лица.

– Прошли те дни, Малена, когда ты могла оскорблять меня и при этом чувствовать себя в безопасности. – Глаза садиста почернели.

– Прошли те дни, Витор, когда Рэне беспрекословно тебя слушалась. Хочешь ее вернуть – изменись. Только теперь я не дам ей так опрометчиво прыгнуть в это болото. – Подруга обвела рукой комнату и ткнула Витора пальцем в грудь.

На этом разговор закончился. Мы вышли из комнаты, за нами громко захлопнулась дверь.

Ты сегодня не властен над завтрашним днем,

Твои замыслы завтра развеются сном!

Ты сегодня живи, если ты не безумен.

Ты – не вечен, как все в этом мире земном.

Омар Хайям

Глубоко вдохнув, я окончательно пришла в себя. Но боль физическая уступила место всепоглощающей обиде. Обиде на некроманта, который мог убить меня, не моргнув глазом, с тем же надменно-холодным лицом, и я готова поклясться – муки совести его никогда бы не посетили. Они не знают к нему дороги. Душа Витора обретается во тьме. Не надо быть священником, чтобы это понять.

– Мален, а он со мной всегда так?.. – Я запнулась, подбирая слова.

Подруга бросила на меня сочувствующий взгляд.

– Не помнишь? – На мой кивок она горестно вздохнула. – Он сразу на тебя глаз положил, едва ты порог Академии переступила. И не только он. Нелин тоже тебе симпатизировал, пока Витор права на тебя не заявил.

– Права?

Мы вошли в наш коридор.

– Да, он собственник. – Малена хмыкнула. – Ты достойно боролась с ним полтора года. Многие парни стали тебя побаиваться. Неприступная крепость сейчас мало кого привлекает.

А мужики, похоже, во всех мирах одинаковы.

– Витор взбесился, когда узнал о твоей симпатии к Нелину. Он его чуть не убил.

Я остановилась возле нашей комнаты, но меня повели дальше.