Тайное проникновение. Секреты советской разведки - Виталий Попов

Самое сложное начиналось при вскрытии внутренних упаковок с подкладкой из рисовой бумаги. К этой процедуре уже были заранее подготовлены новые пакеты, сравнение внешнего вида которых с пакетами диппочты проводилось также под лупой, а отдельных их участков даже под специальным микроскопом, если появлялось подозрение о наличии каких-то меток или особенностей, трудно различимых без микроскопа.

— При удачном стечении обстоятельств, — сказал мне коллега, — к середине пути бригада успевает добраться до содержимого почты, сфотографировать ее и начать обратный процесс закрытия пакетов. Это обратное действие является наиболее ответственным, так как малейшее упущение, по-иному сложенные листы, царапина или помятости могут дать японцам повод к подозрениям.

К моменту запечатывания пакетов и вализы специально выделенный член бригады уже имел сравнительные характеристики клеев, сургуча, чернил, которыми сделаны надписи на пакетах. Если пакеты заменялись на новые, то специалист по почеркам делал абсолютно идентичные надписи на новых упаковках.

Процесс завершения закрытия диппочт настолько сложен, что бригада была вынуждена работать с чрезвычайным напряжением, чтобы уложиться в срок. В качестве гарантии от провала бригадир имел право в критической ситуации потребовать от машиниста дополнительной остановки, не доезжая до Москвы. Такой случай имел место однажды, когда почта оказалась более объемной, и бригада не рассчитала время.

— В целом, — говорил мне коллега из спецотдела, — после такой поездки всему составу бригады предоставляется «отгул» для отдыха на целую неделю. Если бы ты посмотрел, в каких условиях работают эти чудо-мастера, ты бы никогда не поверил, что там можно что-то сделать даже с менее деликатными почтами, чем японские.

Вдумываясь в то, что я читал в книге Леруа-Фэнвилля уже в 1980 году, я живо представлял те условия, в которых производились операции ТФП его «Службой 7», и еще больше удивлялся мастерству наших служб в то далекое предвоенное время. Люди, которые могли совершать вскрытия вализ, защищенных особо изощренным способом, мастерами которого, безусловно, являются японцы, мне представлялись умельцами, которые не только могли бы подковать и блоху, но даже украсть у такой подкованной блохи ее подковы так, что она и не заметила бы пропажи.

Удивительно не только их мастерство, но и то, как развита у них способность в часто возникающих экстремальных условиях решать сложнейшие, внезапно возникающие задачи, причем при остром дефиците времени и в крайне неблагоприятных условиях.

Думая об этом, я вспоминал примеры того, как человек перед возникающей смертельной опасностью вдруг проявляет чудеса силы, необыкновенной смелости и находчивости. Очевидно, именно такая способность мгновенной мобилизации всех своих умственных и физических сил присуща и тем специалистам ТФП, которым так часто приходится решать, казалось бы, неразрешимые проблемы.

Вот почему, когда ко мне в отделение стали поступать «для реализации» японские информационные материалы на американскую тематику, я уже совершенно по-другому, чем прежде, относился к ним. В моих глазах они становились бесценными, ибо я видел в них итог огромного самоотверженного труда специальных бригад, их добывших.

После того, что я узнал на примере операции по ТФП в японскую диппочту, мне было особенно интересно узнать, что вскрытие почтовой корреспонденции имеет давнюю историю.

Из истории гражданской войны в США в 1861–1865 годах известен случай, когда подставленный южанам агент федералистов (северян) стал курьером мятежников и вся почта, которую он привозил, вскрывалась и прочитывалась в Вашингтоне. При этом необходимо было пользоваться бумагой и печатями подлинных пакетов, и военное министерство федералистов ввозило из Англии бумагу, тождественную той, которой пользовалась агентура южан в Канаде.

Хотя приведенный мною пример ТФП в иностранную дипломатическую почту свидетельствует о том, что еще до войны такие операции активно проводились нашими специальными службами, удивительно мало упоминаний о подобной разведывательной деятельности появилось в западных публикациях.

Одно такое мимолетное замечание встречается в книге Эндрю и Гордиевского, когда со слов последнего говорится, что советская контрразведка усыпляла иностранных дипкурьеров при их следовании с диппочтами из Ленинграда в Москву, чтобы получить доступ к содержанию почт. Более подробно, но также чисто декларативно, без ссылок на какой-либо конкретный пример, писал в книге «КГБ» американский публицист Д. Баррон. Он заявляет, что на нашем железнодорожном транспорте, в вагонах, которыми пользовались иностранные дипкурьеры, имелись скрытые каналы для поступления паров, используемых для усыпления дипломатических курьеров с тем, чтобы их почты могли быть досмотрены. Но привести какой-либо факт автор не смог, так как зафиксировать такие ТФП в почтовых вагонах не удалось. Слишком квалифицированно проводились подобные операции, если действительно они проводились нашими службами, а следовательно, противник оставался в неведении относительно того, о чем же удалось узнать КГБ из досматриваемых диппочт. В этом огромное преимущество операции ТФП.

При проведении операции ТФП в дипломатические почты да и вообще в другие малоисследованные предварительно объекты приходится считаться с возможностью мало полезного «улова», отсутствием, как правило, средств и времени на их вскрытие, проникновение в их «внутренности». Да к тому же большой риск провала.

В то же время, когда однажды ТФП в японскую диппочту не дало каких-либо стоящих материалов, один из знакомившихся с изъятыми материалами обратил внимание на письмо японского МИДа, направлявшего детальный запрос с указанием сообщить ближайшей почтой оценку положения в СССР, с указанием источников информации, на основании которых делаются те или иные выводы.

Ценность для разведки следующей операции ТФП в диппочту, которая проследует из японского посольства в МИД Японии, сразу же неизмеримо возросла. Было решено досмотреть ее во что бы то ни стало, ибо в ней могли содержаться ответы посольства с указанием имен источников, поставлявших информацию японцам.

Мои впечатления от первых лет работы в разведке формировались на примерах агентурного ТФП в наиболее важные центры нашего разведывательного интереса у противника. Одним из таких героических дел предвоенного и военного периода является выдающийся подвиг военного разведчика Рихарда Зорге. Правда, в те годы, да и долго еще после окончания Второй мировой войны, о нем мало что было известно нашей широкой общественности, хотя Запад живо откликнулся на его подвиг.

Деятельность Рихарда Зорге осуществлялась по двум важнейшим направлениям: проникновение в германские фашистские круги и в Управленческий центр японского милитаризма. То есть решались две важнейшие для советских разведок задачи предвоенного периода по вскрытию замыслов и антисоветских планов. Эти два вектора разведывательной деятельности Р. Зорге и давали ту равнодействующую в виде жизненно важной для нашей страны информации, которая оказала существенную помощь советским вооруженным силам в отражении гитлеровской агрессии.