Люба, Любочка, Любовь - Мария Барская

Тут оба друга меня и озадачили. Предложили куда-нибудь податься на майские праздники.

— Нет, ребята, увы, я пасс. Мне семейство на дачу надо вывезти. Мои уже на старте стоят и дрожат от нетерпения. Огородная кампания. Первая, так сказать, копка. И погода в этом году подходящая. Тепло. В общем, я до девятого повязана с дачей.

Слава расстроился.

— А я уже третьего домой уезжаю. Что ж, значит, больше и не увидимся? Так хотелось с тобой куда-нибудь…

На него было жалко смотреть. Он выглядел как влюбленный подросток. Неужели я ему до такой степени нравлюсь?

— Но вы… ты… Мы ведь с тобой и на неделе можем вечером встретиться.

Он расстроился еще больше.

— На неделе совершенно не получается. Расписан под завязку. Мне все дела до праздников необходимо подбить. А вот первого и второго совершенно свободен. Слушай, — он вдруг оживился, — а дача твоя далеко?

— У нас там тесно…

Да ты не думай, я не напрашиваюсь. Понимаю: семья. У меня другая идея возникла. Может, ты их отвезешь с утречка, обустроишь и вернешься. Ну хоть к вечеру. И мы первое и второе проведем с тобой вместе. Сходим куда-нибудь, посидим, повеселимся, потанцуем, — он выразительно подвигал торсом. — Это, надеюсь, реально?

Я задумалась. По времени все было осуществимо. Если шоссе утром не слишком окажется забито, за час-полтора до дачи доедем. Вечером вообще наверняка свободно будет. Минут за сорок обратно домчусь. Главное, сорганизовать моих так, чтобы собрались пораньше. Ведь им дай волю, и в три не выедем. А на даче мне еще надо разложить вещи. Собрались-то на целую неделю, даже больше получается. И весь необходимый скарб с собой тащим. Машину свою забью под завязку.

Большой вопрос, понравится ли Славина идея моим родителям. Не то чтобы они без меня там боятся остаться, каждое лето живут, а я в будние дни не всегда туда езжу. Но то, что я вместо того, чтобы работать на даче, отправлюсь в город гулять, может вызвать бурный протест. Довольны они уж точно не будут. Хотя имею я право, в конце концов, на полтора дня личной жизни! Потом вернусь и до девятого буду с ними. Успею еще насладиться садово-огородными работами.

— Ладно. Уговорил, — ответила я.

Слава вскочил со стула и, отбивая чечетку, прошелся взад-вперед по кухне. Именно в этот момент в дверь заглянул Гарри Фомич.

— Веселимся — гуляем уже? — Он неодобрительно посмотрел на стол. — До праздника еще три дня. Заявления все оформили?

Мы с Равилем кивнули.

— Молодцы, — сказал Гарри Фомич, а потом, переведя взгляд на Славу, добавил: — Только вот посторонним в служебном помещении находиться не положено.

И он исчез.

— Кру-утой мужик, — покачал головой Слава. — Хотя, по-своему, прав. Всех нужно держать в ежовых рукавицах. По личному опыту знаю. Народ ужас как распускается.

Первомайское утро проходило в большой суете. Все сновали по квартире, перетаскивая в переднюю кули, узлы, пакеты и сумки. Критически оглядев образовавшуюся гору, я констатировала:

— В мою бедную лошадку это не поместится.

— Приверну багажник на крышу, — бодро ответил отец. — Зря его, что ли, купил.

И станет, значит, моя лошадка вьючной.

Делать нечего. Сортировать собранное времени не было. Это бы точно полдня отняло. А мне хотелось успеть до ночи назад.

Мама приволокла еще пару больших корзин, набитых пустыми банками.

— Это еще зачем? — сочла своим долгом выяснить я.

— Корзины — грибы собирать, а в банки буду соленые закатывать.

— Ба, ну какие в мае грибы! — звонко расхохоталась Василиса.

— Действительно, — подхватила я. — Оставляем дома. В следующий приезд довезем. Мать с осуждением посмотрела на нас.

— Сейчас я вспомнила, а потом забудем.

Однако я против корзин встала насмерть.

Папа, успевший привернуть к моей машине багажник и вернуться, неожиданно меня поддержал:

— Галочка, корзины в следующий раз прихватим. В машину они не влезут, а на крыше банки могут разбиться.

Мы начали укладываться. Затем началась беготня. Все время кто-то вспоминал, что забыл какой-нибудь предмет наипервейшей важности. Последней вернулась в квартиру я. Забыла сумку с документами и правами. Вернее, была совершенно уверена, что ее взяла Василиса. Сама видела свою сумку у нее в руках. Однако до машины дочь ее почему-то не донесла и при этом еще нагло уверяла, что вообще к ней не прикасалась.

Сумка нашлась на пуфике в передней. Облегченно вздохнув, я проверила, все ли в наличии, убедилась, что в квартире погашены все электроприборы, и мы наконец отправились в путь.

Дорогой я выстраивала сценарий, как лучше объявить, что мне сегодня нужно вернуться в город. Заранее решила стариков не тревожить. Лучше поставить перед фактом, чтобы не успели придумать, чем меня задержать.

После приезда мы разобрались. Подготовили дом к проживанию. Пообедали. А только после этого, я, напустив на себя равнодушие, как бы с неохотой произнесла:

— Тут так хорошо. Даже уезжать не хочется. Но, увы, придется.

— Куда?

Мама ошеломленно вытаращилась на меня и чуть не уронила стопку тарелок, которые собралась отнести на кухню.

— Да мы тут с Равилем и Гулей договорились Славе, ну, тому, который букет принес, Москву показать.

Лицо у мамы обиженно вытянулось.

— Он что, сам не может Москву посмотреть?

— Люба, а Василиса мне говорила, что он вообще коренной москвич, — совершенно некстати вспомнил папа.

Вот ведь народ. Половину того, что надо, забывают, а тут пожалуйста.

— Он очень давно в Москве не был, — скороговоркой бросила я. — Ну мы его и решили поводить по новым местам. Город изменился за последние годы!

Мама тяжело опустилась на стул.

— Понятно. Ему прописка московская нужна. Ты же говорила: он сюда собирается перебираться.

— Мама, ты отстала от жизни. У Славы нет проблем с пропиской. Купит себе квартиру, и в ней пропишется. Деньги у него есть.

— Откуда ты знаешь, что у него есть и чего нету. — Мама сокрушенно покачала головой.

— Торжественно клянусь, как юный пионер: я его к тебе в квартиру не подселю. Можешь не волноваться.

— Наоборот, вот он купит квартиру, и мы с мамой к нему переедем! — встряла Василиса.

Мать охнула:

— Ты, значит, замуж за него собралась и ничего нам с отцом не сказала.

— Не по-людски это, — схватился за сердце отец. — Я прямо почувствовал, когда он свою корзину привез. Зря человек столько денег не потратит.