Безумный день господина Маслова - Иван Олейников

океаны, как и с круглой. Не быстро, соглашусь, но стекли бы. На самом деле Земля чашеобразная, а мы в середине чаши или совсем близко к середине.

— Можете жить в чаше, господин Дон, — говорил Юмин, обращаясь к собеседнику без предлога "дэ", на что тот не обижался, — но мне по душе ньютоновская физика.

— Может и Солнце чаша? — спросил Элеш.

— Вот о Солнце сомневаюсь, — сказал Дин.

— Вы лучше объясните, почему вы держитесь такой сложной схемы? Ведь есть простая теория о всемирном тяготении, из которой всё логично выводится, — сказал Юмин.

— Уже говорил вам, товарищ, именно простота и красота ньютоновских формул делает их неправдоподобными. Они явно создание разума, а природа — это хаос, неправильность и нелогичность. Ученые стоят перед ужасом Вселенной и от страха выдумывают простые объяснения.

— О, господи! — слабо засмеялся Юмин. — Кому это нужно? Ладно ученые, а властям тоже надо, хотите сказать? И так много веков?

— Власти верят ученым на слово. Всегда верят, когда речь о несъедобном. И заставляют верить нас.

— Да-да, заставляют. Меня прямо заставили. Всеобщий, а главное бессмысленный заговор, — иронически заметил Юмин.

— Как и вся человеческая жизнь, — заметил Дин, поводя рукой, будто подозревал всех посетителей кафе во всемирном обмане, — как и вся общественная жизнь в последние полтора века. А может и жизнь вообще, всегда и во все времена.

На этом месте Элеш потерял нить беседы. Ему хотелось заглянуть в планшет за новостями, еще больше хотелось проверить счет, но гаджеты в кафе не работали. Наконец тема сменилась на что-то более вменяемое.

— Господин Маслов, кто подтверждает ваши рейтинги? — спросил Юмин.

— Гешен Седликов, свободный юрист с Овражьей улицы, — ответил Элеш.

— Хм, никогда не слышал. Не доверяете фондам?

— Доверяю, но мне посоветовали еще в Москве.

Собеседники понимающе закивали, полагая, что здесь замешана знаменитая московская клановость. Многие северяне ошибочно думают, что москвичи как-то по-особенному держатся друг друга, сбиваются в племена и видят своих за километр, чего на прогрессивном Севере, конечно, и духу нет. Разуверять в этом нет смысла, иные простонародные мифы сидят так крепко, что избавиться от них можно только с их носителями. Ни на что не намекаем.

Раз тема так удачно свернула, Элеш не упустил случая поделиться внутренним рейтингом.

— Девяносто два?! Неплохо! — одобрил Дин. — Не затягивайте с детьми, Элеш, мой добрый совет. Если у вас и без детей такой рейтинг, то вы пойдете далеко. Может мы на закате дней еще гордо вспомним, что водили с вами знакомство.

Тут в помещение вошли четыре странных человека: двое мужчин и две женщины. Странность их заключалась в том, что они были в одинаковой форме и очень красивые. В кафе было много народу, люди входили и выходили, но на этих четырех Элеш сразу обратил внимание, как и прочие посетители. Вошедшие нашли себе место и сели, предварительно кивнув некоторым присутствующим, в том числе Дину и Юмину.

— Кто это? — шепотом спросил Элеш у Венны.

Венна присела рядом:

— Это команда по бадминтону, — ответила она, — они вчера приехали из Пренса и завтра участвуют в турнире.

— Да-да, Элеш, верьте ей, — перебил Дин, надвинувшись над столом. — Любые спортсмены из Пренса, которые появляются на Соборной площади, это вербовщики. Ну, кроме разных костоломов и поехавших: борцов там, гонщиков. Официально они никто, прохожие с улицы. Полуофициально, служат в ментальном отделе "Рима", занимаются рекламой и пропагандой. Не удивлюсь, если увезут с собой человек пять. Но и это лишь прикрытие… — Дин перешел на шепот, — на самом деле черт их знает кто они такие.

— Господин Дон, что вы жути нагоняете на молодого человека? — влез товарищ Юмин. — Всё проще. Они все мириты и сегодня будут на молитве с Императором. Я не отрицаю, что они кого-то увезут, просто напоминаю об их главной миссии. А турнир, конечно, повод. Что мы, дети?

Дин сел обратно, откинулся и со всё понимающей улыбкой приподнял руки, соглашаясь с Юминым: "Молитва так молитва", — говорил его ироничный жест.

— К нашему музею примыкает миритский храм, — сказала Венна Элешу, — сегодня будет молебен в честь мэра Пренса. Ждем Императора. Если интересно, то приходите помолиться: мириты допускают совместные обряды с христианами.

— Приду посмотреть, но на молитву не встану. Православным нельзя, — сказал Элеш.

Солертия с самого основания была городом всех народов и религий, здесь было место всем. Император, как истинный сын города, показывал терпимость и доступность горожанам и часто посещал молебны самых разных конфессий. Единственным условием ставил, чтобы его допускали вперед, перед самый алтарь, если он есть, или в центр, или в первый ряд: короче говоря, прихожане должны видеть кто среди них и кто есть власть. Была одна трудность: Император был традиционным хеймитом, то есть не мог явиться в других храмах во плоти. По счастью, выход был найден: вместо себя он посылал ценный ритуальный предмет, каждый раз разный, а оператор второида, который приносил предмет и служил при церемонии, обязательно был верующим соответствующей конфессии. Вот и сегодня, говоря "ждем Императора", Венна имела в виду, что он будет присутствовать духовно, лишь обозначая себя через некий физический символ.

Тут к столу подошли две девушки в теплых белых куртках нараспашку и в больших меховых шапках, будто собирались за город или вернулись оттуда. Одна девушка весело обняла Венну сзади и поцеловала в макушку, потом поздоровалась с остальными. Элеш знал ее через коллегу по предыдущей работе, но она его кажется не узнала.

— Я только поздороваться. Мы убегаем, — сказала веселая девушка.

Венна очень обрадовалась ей:

— Женя, привет! Ты куда такая? — спросила она и пощупала толстый рукав.

— На гору, Венночка, маленькая. Тебе туда нельзя. Будет протест, таких еще не было. Будешь смотреть?

— Кажется, поздно, — сказала Венна.

— Мы на гору не полезем, мы с Викой под горой встанем, а то опоздали, правда. Всё, нам пора, вездеход ждет. До свидания! Смотрите нас!

— Не сможем, мы скоро на молебен, — сказал Дин.

— Женя, вы нарочно к молебну протестуете? — спросила Венна, и в ее голосе послышалась тревога.

— Естественно, иначе какой смысл? — притворно удивилась Женя.

— Ты такая смелая! Я восхищаюсь.

— Тогда смотри нас.

— Нет-нет, сегодня не могу. Погляжу ночью в записи.

— Трусиха красноярская. Ладно, мы убегаем. До свидания!

С этими словами Женя еще раз поцеловала Венну в темечко, лихим движением сдвинула шапку на затылок, взяла Вику под руку, и они быстро ушли, провожаемые удивленными и восхищенными взглядами.

Обед закончился, Элеш допивал кофе, Дин поглаживал пузо и явно хотел подремать, Юмин достал пузырек с таблетками, проглотил одну и встал из-за стола. Венна