Бомбовоз Его Высочества - Алексей Волков

Предупреждению вняли. Шли едва дыша, стараясь не шуметь, хотя на звуки запретов не было.

Участок показался едва не бесконечным. Тропинка спустилась в небольшой овражек, затем, к немалому ужасу путников, устремилась на какой-то склон, но в стороне густо разрослись кусты, да и деревья образовывали солидную и почти непроницаемую стену.

Опять спуск, и – небольшой ключ посреди очередной поляны. Сразу вспомнилось о минах. Шедший головным Меченый застыл, оглянулся назад.

– Порядок, – успокоил Шляпник. – Тут чисто. Всем привал. Только воду из родника не пейте, иначе по ночам светиться будете.

И неожиданно заржал над собственной грубоватой шуткой.

Двор был обычным, каких много на старой окраине. Полузаброшенный сад, пара сараев, двухэтажный обшарпанный дом. Стекла покрыты вечной пылью, входная дверь едва не гнилая, полуоткрытая в незапамятные времена и с тех пор явно не закрывавшаяся. За ней виднелся подъезд. Тут обитало несколько семей, минимум две внизу и столько же наверху. Или даже по три, разницы для студентов не было. Все равно не станешь стучаться в поисках укрытия. Хонтийцы могут заложить, своим рисковать ни к чему. А идти обратно – так на ту улицу тоже должен сейчас выйти какой-то отряд. Положеньице… Вот где влипли!

Совсем близко, едва не со стороны покинутого двора, раздались крики, и сразу грянуло несколько выстрелов.

– Бежим! Быстро! – Турс бросился к забору, ведущему в другой, далекий от обеих улиц двор, с размаху перемахнул через него. Чачу ринулся следом. Краем глаза заметил: кто-то из товарищей бежит к подъезду, кто-то пытается укрыться в сарае.

Земля на той стороне ударила по пяткам, но Бат почти не обратил на то внимания и сразу бросился бежать дальше. Пробежка, опять забор, двор, арка, высокая поленница дров, очередной прыжок…

Впереди мелькала спина Турса, сзади кто-то топотал. За спиной крики чередовались с выстрелами. Затем кровь зашумела в ушах, приглушая все посторонние звуки. Больно бил по спине рюкзак. Перед глазами мелькали дворы, какие-то узенькие улицы, которые удавалось проскочить с разгона.

Наконец бежать не осталось сил. Взор застилала пелена, ноги отказывали, воздуху не хватало. Напрасно Чачу лихорадочно, до боли в горле, глотал его широко раскрытым ртом. Неподалеку смутно виднелся Турс. Руки уперты в колени, тоже никак не может прийти в себя.

Вроде преследователей нет. Хотя подойди сейчас кто, Чачу бы не услышал – все заглушал шум крови и выдыхаемый воздух.

Давненько не приходилось бегать так…

– Вот влипли! Массаракш!

Турс оглядел двор. Лицо красное, влажное от пота.

– Так это… Надо было послушаться и уезжать вчера, – выдал Морану.

Больше с ними никого не было. Кто-то пытался спрятаться, кто-то, возможно, отстал или свернул не туда в бесконечном беге…

– Тогда лучше – позавчера, – выдохнул Бат.

– А еще лучше – вообще сюда не приезжать, массаракш! – вновь ругнулся Турс.

Конечно, искали не их. Кому сейчас дело до девяти ушедших студентов? Даже если коллеги с национального отделения составляли какие-то черные списки обидчиков, в сумятице переворота проверять наличие или отсутствие в общежитии всех чужих, а уж тем более прослеживать их путь, когда судьба мятежа еще под вопросом, никто заведомо не станет.

Минимум четверть жителей города происходили из Метрополии. У многих сюда переселились еще далекие предки, другие оказались в числе беженцев во времена войны, да так и осели. Империя была одной землей. Есть ли разница, в которой из ее частей жить? Кто же мог предполагать, как все обернется? Если подумать, что им всем могло угрожать? Пограбят, конечно, не без того, кого-то побьют под горячую руку, но вряд ли больше. А там подойдут войска, задавят мятежников, и все потихоньку войдет в норму.

И все же хотелось переждать неблагодарное время где-нибудь в ином месте. Да и потом не возвращаться сюда. Разве что Бат немного вспоминал Гилу, но вскользь, мимоходом. Не до любви…

– Ладно. Пошли отсюда. – Турс мотнул головой.

– Надо ребят подождать. – Чачу неуверенно улыбнулся.

Умом он понимал: шансов встретить приятелей почти нет, просто ничего не попытаться сделать, хотя бы чуточку обождать, казалось бесчестным.

– Кого? Массаракш! Ты соображаешь? Как они нас здесь найдут? По следу? Тоже мне, следопыты! Нет, если где и встретимся, то только у станции. Раньше – думать нечего. Ты сам хоть знаешь, куда нас занесло?

Чачу практически впервые попытался осмотреться. Что-либо увидеть мешали деревья и какая-то развалюха. Пришлось сделать несколько шагов в сторону, чтобы в просвете стала видна одна из высоток центра. Судя по ней, в слепом бегстве трое приятелей взяли в сторону и скорее удалились от окраины, чем приблизились к ней. Вдобавок они оказались в другом районе, который Бат знал плохо. Старые кварталы, что здесь делать? Хотя, зная направление, выбраться не столь трудно. Лишь бы больше не было препятствий.

– Ноги делать надо. – Рин с испугом посмотрел по сторонам. – Вон как стреляют!

Действительно, если раньше бой явно шел в одном месте, а в прочих были лишь легкие перестрелки, то теперь главное сражение словно сместилось. Более того, продолжало смещаться, словно бойцы с обеих сторон желали не воевать около одного дома, а продемонстрировать себя всему городу.

– Идем. – Турс вновь двинулся первым. Он был постарше, поопытнее двух других и потому невольно стал за главного в уменьшившейся компании.

Все время через заборы лазить не будешь. Поэтому, поколебавшись, решили идти улочкой. Благо как раз подвернулась одна в меру узкая и безлюдная, как и большинство на окраине. Лишь вдалеке валялась какая-та непонятная груда да темнел оставшийся без витрины разгромленный магазин. Заглядывать туда не стали: не хватало еще обвинений в мародерстве. И вообще, трое молодых людей еще не успели одичать. Сейчас они были не хищниками – дичью. А дичи следует вести себя осторожнее. Сделаться как можно незаметнее, идти как можно тише, прятаться как можно лучше…

Непонятная груда в приближении оказалась трупом. Изуродованный, грязно-кровавый, явно просто забитый здесь насмерть мужчина…

Чачу шагнул было в его сторону, но Турс остановил:

– Идем. Массаракш! Нечего на него смотреть! Как бы самим…

И заметно побледнел Морану. Если Чачу бывал на бойне у отца, а Турс еще в детстве насмотрелся сцен при бомбежках родного города и последующем бегстве оттуда, то детство и юность Рина были сравнительно благополучными. Война обошла стороной, жизнь в богатой семье избавила даже от дворовых драк. И чтобы так, вблизи, увидеть, во что может превратиться недавно живой человек…

За поворотом оказалось еще хуже. Здесь в пыли у глухой стены валялась целая группа. Не то четверо, не то пятеро, никто не стал считать, но среди них была женщина, как нечто вообще не лезущее ни в какие рамки. Просто эти были явно расстреляны – на рубашке ближайшего к проезжей части мужчины были характерные пулевые отверстия.