Криминальная история России. 1995-2001. Курганские. Ореховские. Паша Цируль - Валерий Карышев

Я увидел, что в большом кабинете за столом сидел судья, мужчина лет пятидесяти – пятидесяти пяти, с седыми волосами. С правой стороны стола сидели два знакомых мне оперативника.

«Так, – подумал я, – неужели мне откажут в моем иске?»

Судья жестом указал мне на стул и, обратившись по имени-отчеству, сказал:

– Мы вызвали вас вот по какому вопросу… Вы подали заявление, и мы обязаны на него отреагировать. Мы хотим назначить суд на завтра, и мы ставим вас об этом в известность.

– Во сколько? – поинтересовался я.

– В одиннадцать часов. Но тут вот в чем дело… – Перейдя на сухой официальный язык, сказал: – Вчера поступило ходатайство Московской городской прокуратуры, ведущей дознание по вашему клиенту. Так вот, в этом заявлении, на основании оперативных данных, есть информация, что на вашего клиента готовится серьезное покушение. Поэтому, учитывая его особую общественную опасность, а также возможность покушения, народный суд принял решение о рассмотрении вашего заявления в стенах следственного изолятора, где находится ваш клиент.

– Могу я обжаловать это решение?

– А кому? – сказал судья. – Это наше право – выбирать место, где рассматривать ваше заявление. Главное – заявление будет рассмотрено.

Я прекрасно понял, каков будет ответ на мое заявление. Достаточно было слов судьи «учитывая особую общественную опасность…» Вот и ответ: «…освободить его мы не можем».

– Ну что ж, – пожал я плечами, – я все понял.

И вышел из кабинета. Меня догнали знакомые оперативники. Я обратился к ним первым:

– Это что, ваши фокусы насчет суда в СИЗО?

– Какие фокусы? Вы что, так и не поняли всей серьезности ситуации, которая создалась вокруг вашего Олега?

– А что за ситуация?

– Дело в том, что две группировки, по нашим данным, хотят завалить его прямо у здания суда, причем независимо от того, получит он свободу или нет.

– А вы в этом точно уверены?

– Абсолютно точно. Иначе какой смысл заводить весь этот хоровод и подтягивать ОМОН?

– Что, и ОМОН будет? – удивился я.

– А что же вы думали? Вопрос очень серьезный. Зря вы так его недооцениваете. Да, кстати, – обратился ко мне оперативник, – мы советуем вам не приезжать на суд на своей машине – либо на другой, либо возьмите такси.

– Почему? – удивился я.

– Потому, что вашу машину знают.

– Кто?

– Те, кто хочет с ним разобраться.

– И что вы хотите сказать?

– Мы вас предупредили, дальше – вам решать.

С тягостным чувством неопределенности я вышел из здания суда. Меня очень волновал вопрос, почему же все-таки решили проводить суд именно в здании следственного изолятора. Что это означает? Действительно существует заговор, или это просто так, чтоб оказать психологическое воздействие. А может, ведется еще какая-то интрига?

С этими мыслями я просидел целый вечер. Что все это значит? Прихоть? Или ситуация столь серьезна?

На следующее утро я все же решил ехать в изолятор на собственной машине. Зачем мне ловить такси или добираться иными путями? Если кто-то и имеет претензии, то не ко мне, а к Олегу.

Я подъехал к следственному изолятору без четверти одиннадцать. Поставив машину недалеко и закрыв дверцы, я направился к служебному входу. Одновременно со мной подъехал микроавтобус, похожий на маршрутные такси, в недалеком прошлом очень популярные в Москве. Внутри сидели две женщины и четыре омоновца с автоматами, в бронежилетах и касках. Я понял, что это судья и судебный секретарь приехали на заседание. Все вышли, женщины быстро прошли к служебному входу.

Я осмотрелся. Никаких подозрительных машин и лиц, так же, как и омоновцев, у следственного изолятора я не заметил.

Поднялся наверх. На втором этаже я увидел знакомых оперативников и следователя. Мы поздоровались.

– И где это все будет проходить? – спросил я.

– В красном уголке, – ответил следователь.

– А где красный уголок?

– На третьем этаже. Но еще рано. Будете говорить со своим подзащитным?

– Нет, в этом уже нет необходимости, все и так решено, – уколол их я.

– Что решено? – пожали плечами оперативники.

– Ну, решение суда, которое будет вынесено…

– А какое же, по-вашему, будет вынесено решение? – поинтересовался следователь.

– Вы же сказали – «в связи с особой опасностью подзащитного…» Вот такой и будет ваша резолюция.

Через несколько минут заседание суда началось. Оно представляло собой достаточно интересную картину. В обычном красном уголке, где еще недавно проводились различные партийные собрания, профсоюзные конференции и прочие встречи с трудовым коллективом следственного изолятора, началось священнодействие.

Олега в наручниках ввели четыре омоновца, посадили на стул рядом с большим столом. В центре зала стояло несколько столов, за одним из которых сидела судья, справа от нее – судебный секретарь, ведущая протокол. За другим столом сел прокурор, с противоположной стороны – я, как защитник. По бокам – несколько оперативников, следователь, еще какие-то незнакомые люди и сотрудники следственного изолятора.

Сначала судья зачитала суть моего ходатайства. Затем предоставили слово мне. Я коротко сказал, что мой подзащитный – коммерсант, что все доказательства, собранные по этому делу, представляются надуманными и в какой-то мере косвенными, так как никакого прямого свидетельства о принадлежности к совершению преступлений, в чем обвиняют Олега, у следствия нет. Закончив, я попросил суд освободить моего подзащитного либо под залог, либо под подписку о невыезде.

Затем слово было предоставлено прокурору. Он выступил с прямо противоположной речью, из которой следовало, что мой клиент является особо опасным преступником, совершившим ряд особо тяжких преступлений, что вина его очевидна, что доказательства аргументированы и следствие и прокуратура категорически возражают против освобождения моего клиента из-под стражи по той причине, что он может скрыться или препятствовать дальнейшему ходу следствия.

Суд вышел в соседнюю комнату для принятия решения. Я взглянул на Олега. Он сидел расстроенный, низко опустив голову. Он прекрасно понимал, что скорее всего получит отказ. Зато оперативники со следователем сидели с гордо поднятой головой. «Ну что ж, в этом и торжество нашего правосудия», – подумал я.

Через несколько минут в зал вернулась судья. Она взяла молоток и стала зачитывать решение суда. Естественно, все сводилось к версии следствия и прокуратуры: в связи с особой опасностью в изменении меры пресечения отказать, в качестве меры заключения оставить нахождение под стражей.

На этом суд закончился. Я подошел к Олегу.