Love Forever? - Светлана Лубенец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хватит врать, Лихачев! Это ты специально мою бдительность усыпляешь, чтобы я вся растаяла от твоих сладких слов, а ты еще что-нибудь отчебучишь, вроде мобильников.
– Ничего я не отчебучу. Зачем мне? Я, может, и на дачу-то поехал только из-за тебя. Надеялся, что удастся как-нибудь остаться с тобой наедине и признаться в своих чувствах. Разве не я уговаривал тебя не уезжать домой?
– Да? А если бы я сейчас поплыла вместе со всеми?
– Другую возможность нашел бы…
– Нет, я те-бе не ве-рю, – по слогам произнесла Крис, чтобы до Шурика лучше дошло.
– Зря. Я тебе даже стихи посвятил. Хочешь, прочитаю?
– Валяй.
– Ну… слушай:Что так сердце, что так сердце растревожено,
Будто ветром тронуло струну.
О любви стихов так много сложено,
Я свои тебе сейчас еще прочту…
Шурик под пристальным взглядом Крис сбился и закончил гораздо хуже, чем начал:
– В общем… и так далее…
– Что значит «и так далее»? Сами стихи-то где? Это же только вступление: «Я свои тебе сейчас еще прочту»!
– Ну… там дальше, значит, так:Посажу по всей стране цветы весенние…
Потом я немного подзабыл, потому что волнуюсь… А в конце вообще красиво:
И отныне все, что я ни сделаю,
Добрым именем твоим я назову.
Ну как? Нравится? – Вообще-то нравится, только в несколько другой интерпретации. Это любимая песня моей бабушки:
О любви так много песен сложено,
Я спою тебе, спою еще одну.
Прикалываешься, да, Шурик?
Лихачев рассмеялся:
– Ну, прикольнулся немного. Песня-то старая! Откуда мне знать, что ты ее от бабушки слышала. Но это все от того, что сам я сочинять не умею, а хочется сказать что-нибудь красивое. Ты в самом деле мне нравишься, Крис! И Маслякова твоего я как-нибудь убью! Вот увидишь!
– Значит, ты утверждаешь, что я тебе нравлюсь? – хитро улыбнувшись, решила уточнить Крис.
– Утверждаю.
– Может, скажешь, что в меня влюблен?
– Ну… можно и так назвать мое чувство.
– А что, Шурик, способен ли ты признаться в этом своем чувстве… громогласно?
– Громогласно? – удивился Лихачев. – Зачем? Любовь – дело интимное!
– Ну… в общем-то, конечно, ты прав, но… – Крис посмотрела вдаль, где плескались и хохотали одноклассники, и спросила: – Но как же быть с Антоном?
– А какое мне дело до Антона? – Шурик вопросительно посмотрел на Камчаткину.
– Но он ведь твой друг? – ответила она. – А ты, как знаток старых песен, должен помнить такую:Если случится, что друг влюблен,
А я на его пути,
Уйду с дороги, таков закон —
Третий должен уйти!
– Так, может, Масляков и есть третий, который должен уйти, тем более что он и так уже ушел «в море» с Третьяковой. И вообще, часа не проходит, чтобы вы с Антоном не поссорились! Разве это любовь?
Крис еще раз вгляделась в фигуры плещущихся друзей, пытаясь угадать в них Антона и Лену Третьякову. Похоже, что они действительно были рядом.
– Ну, хорошо, – сказала огорченная Камчаткина. – Ты прав, всем о нашем разговоре знать совершенно не обязательно, но с Антоном, я считаю, ты должен все-таки объясниться: мол, так и так – мне нравится твоя девушка и… все такое прочее…
– А ты, стало быть, согласна теперь… ну… проводить время со мной?
– А я, Шурик, еще подумаю, кого мне выбрать, в зависимости от того, как Масляков прореагирует на твое заявление.
– То есть в принципе ты согласна вот так, за здорово живешь, поменять Антоху на меня?
– Слушай, Лихачев, я что-то тебя не понимаю, – поморщилась Крис. – Ты сам-то знаешь, чего хочешь?
– Я просто подумал… – замялся Шурик. – А что, если завтра к тебе, к примеру, Соленко подвалит с тем же самым. Ты тоже согласишься?
– Во-первых, Соленко увлечен совершенно другой особой, а во-вторых, ты узнаешь, как я поступлю, не раньше, чем кто-нибудь действительно подвалит! – бросила ему Крис и опять принялась разглядывать одноклассников, которые уже двигались к берегу.
Аня Кашуба и Лена Третьякова с большим удовлетворением отметили, что Крис и Шурик так и сидят друг против друга на камнях, а не рядышком на песочке, и лица у них не очень довольные. Наверняка поцапались. Эта Камчаткина ни с кем не умеет общаться мирно. Как ее только Масляков выносит?
Когда все наконец выбрались из воды, Антон, демонстративно пройдя мимо Крис и устроившись на песке возле Лены, спросил:
– Ну и что дальше будем делать? По-моему, залив уже всем надоел до ужаса. А впереди еще целый завтрашний день. Надо как-то разнообразить удовольствия. Кто-нибудь может что-нибудь предложить?
– Я предлагаю сыграть в фанты, – мгновенно отозвалась Крис.
– Совсем перегрелась на своем камне, – с легким презрением в голосе проговорила Аня. – Может, тогда лучше в «Ручеек» или уж сразу в «Дочки-матери»?
– Ну, хорошо! Не нравятся фанты – не надо! Придумайте что-нибудь другое! Сколько можно купаться, валяться на песке и сидеть на камнях? Надоело! Я уже даже на волейбольный мяч смотреть не могу!
– А давайте сыграем все-таки в детскую игру! – предложила Третьякова. – Садимся в кружок, а ведущий говорит: «Пусть поменяются местами те, кто сегодня чистил зубы!» Все срочно срываются со своих мест, а ведущий при этом кого-нибудь должен поймать. Кого поймают, тот сам становится ведущим. Помните, нас в школе психологи так развлекали?
– А что? Я не против! – согласился с ней Масляков. – Можно здорово порезвиться. Давайте только круг сделаем пошире, чтобы было где разбежаться!
В конце концов все согласились сыграть. Поскольку инициативу проявила Третьякова, ей и предложили стать первой ведущей. Лена согласилась и, особенно не мудрствуя, сказала:
– Пусть поменяются местами те, кто сегодня на завтрак ел бутерброды?
Поскольку бутерброды ели все, то все и сдвинулись со своих мест. Поймать кого-нибудь Третьяковой не составило никакого труда. Новым ведущим стал Соленко, потом Шурик… Вопросы поначалу были самые невинные, вроде бутербродов, купания в заливе и школьных аттестатов.
Когда ведущей стала Крис, она вдруг неожиданно выкрикнула: «Пусть поменяются местами те, кто постоянно злится!» – и выразительно посмотрела на Маслякова. Но не только Антон, вообще никто не сдвинулся с места. Крис обвела всех серьезными глазами и сказала:
– Хорошо, я предлагаю другой вариант: «Пусть поменяются местами те, кто собрался кого-нибудь предать».