Ночь волчицы - Анри Лёвенбрюк

— Идем, я покажу тебе ту скалу.

Она последовала за ним, и они удалились из лагеря, никого не предупредив. За время пути они не перемолвились и словом, но Эрван не выпускал ее руку, которую крепко сжимал у себя в ладони. Тот и другой чувствовали, как бьется в их жилах кровь. Как эхо двух барабанов, выстукивавших ритм общих тревог и надежд.

Уже почти стемнело, когда они добрались до скалы, на которую указал Эрван. Они подошли молча, почти с благоговением, и Алеа увидела знак, выточенный в камне.

— Ты знаешь, что это значит? — спросил Эрван, заходя сзади, чтобы ее обнять. — Это тот же знак, что у меня на кольце. Он наверняка много всего означает. Во-первых, я думаю, это значит, что здесь мы на пороге миров. Вероятно, здесь соприкасаются все миры. Наш мир, мир мертвых, миры Джар и Сид. А может, еще и другие. Еще это должно означать, что здесь встретились мои родители и здесь соединились.

Эрван поцеловал ее в затылок.

— А раз это тот же знак, что на моем кольце, значит, между всем этим и Самильданахом есть связь.

— Но что именно означает знак у тебя на кольце?

— Точно не знаю. Но если вспомнить о том, что написано в Энциклопедии Анали, все становится ясно.

— Что именно? — нетерпеливо спросил молодой магистраж.

— Самильданаху суждено примирить любовь и власть. Что-то в этом роде.

— Любовь и власть?

Алеа улыбнулась. Она отстранилась от Эрвана и прошлась возле скалы.

Теперь скала казалась огромной тенью. «Каменный великан», — подумала она. По ее спине пробежала дрожь. Она представила, как Фелим встретил здесь женщину из Сида. Ее мать. Какое у нее было лицо? Почему она вышла из нижнего мира? И что стало с ней, когда ей пришлось бежать?

Алеа решила больше не задавать себе вопросов и повернула назад, к лагерю.

— Идем, — она подала руку Эрвану, — поужинаем с остальными.

Внизу лагерь был ярко освещен большим костром, который развели, чтобы пожарить мясо и согреться. Желтые языки пламени плясали в ночной темноте, разлетались подхваченные ветром искры. Где-то уже слышалась песня волынки.

Мерианд Мор Прекрасный, граф Темной Земли и брат почившего короля Галатии, стоял рядом с Ференом Ал'Роэгом, графом Харкура.

Голос епископа Эдитуса гулко звучал под куполом собора Риа, он читал проповедь глубоким проникновенным голосом. Храм был полон народу. Жители Харкура, внезапно воодушевленные победой своего графства над туатаннами и друидами, объединились под знаменем Христа, исполненные новых надежд. В христианской столице царило веселье. Забылось жестокое правление Ал'Роэга. Забылись угрозы Воинов Огня, притеснения и принудительное обращение в новую веру. Теперь люди гордились могуществом своего графства. Мойра стала дурным воспоминанием. Друиды — призраками прошлого. Ал'Роэгу наконец удалось объединить своих подданных, и каждый надеялся, что он ведет их к победе. Харкур, над которым прежде смеялся весь остров, завтра станет центром королевства.

Осенний свет пробивался сквозь большие цветные витражи собора, и на серых каменных колоннах отражались яркие пятна голубого и фиолетового. Солнечные лучи скользили по длинному нефу до алтаря, где на глазах у собравшихся Эдитус возносил хвалу Богу, даровавшему им победу. В проходах колыхался запах ладана, голос проповедника эхом разносился по храму.

— Нам предстоит большая игра, — шепнул Ал'Роэг, наклонившись к уху графа Темной Земли.

Тот кивнул.

— Раскол Совета друидов будет нашей единственной надеждой на победу. Но сначала мы должны захватить графство Сарр. Граф Албат Руад слаб и сдастся первому встречному. Поэтому нужно как можно скорее напасть на Сарр, раньше, чем мы начнем поход на Галатию.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — отвечал Мерианд. — Но что потом? Вы полагаете, мы будем настолько сильны, чтобы в конечном счете разбить Галатию? А вдруг Бизань присоединится к королеве?

— Действительно, про Бизань мы пока ничего не знаем. Глупо нападать на нее сейчас, потому что пока она ни к кому не примкнула и по-прежнему представляет опасность. Но вы правы, хорошо было бы удостовериться в том, что граф не станет объединяться с королевой.

— Бизань всегда поддерживала Галатию…

— Да, но теперь закон не на стороне королевы. Ее можно будет судить за убийство мужа. Мы могли бы справиться с ней законным путем, потребовав, чтобы ее осудили за расправу над Эоганом.

— А потом с помощью трех графств посадить вас на трон?

Ферен Ал'Роэг не смог сдержать улыбку. Идея захватить трон Гаэлии без борьбы с Галатией выглядела и впрямь соблазнительно. Но он знал, что сделать это не так просто.

— Увидим. Знаете, Мерианд, — продолжал он еще тише, — самая могучая сила моего графства — это вера.

— Как это?

— Посмотрите на них. Каждый житель Харкура, обращенный в христианство, становится настоящим солдатом. Говорят, вера может двигать горы.

— К чему вы клоните? — спросил Мерианд, глядя сверху вниз на верную паству Эдитуса.

— Мы должны ускорить обращение ваших подданных в Темной Земле.

— Мой народ еще крепко верит в Мойру, — ответил граф Мор.

— Поэтому надо, чтобы ваше обращение состоялось как можно скорее. Когда ваши вассалы увидят церемонию, они бросятся вам подражать. Вы станете их кумиром и прогоните туатаннов с ваших земель.

— Да, но не так-то легко стереть из памяти столько лет поучений друидов.

— Это правда. Мы должны воспользоваться развалом Совета, чтобы развенчать друидов. Более того — запретить им въезд в наши земли. Запретить их праздники. Заменить их обычаи и обряды на христианские.

— За несколько дней с этим не справиться, — возразил Мерианд Мор.

— Это можно сделать гораздо быстрее, чем вы думаете. Завтра вы вернетесь в Темную Землю и назначите свое крещение на следующую неделю. Я попрошу Эдитуса взять на себя эту церемонию, а потом начать проповедовать христианство, которое мы должны насадить в ваших землях.

Мерианд Прекрасный кивнул. Он знал, что у него все равно нет выбора. Теперь он был просто вассалом Харкура. Не о таком повороте событий он мечтал, но это все равно лучше, чем быть завоеванным дикарями из Сида.

Теперь ему только оставалось убедить в этом жителей Темной Земли.

Войдя в тронный зал в недрах дворца Шанха, Альмар Каэн невольно вспомнил о прошлом.

Время, когда он шпионил в Саратее. Годы, когда он был всего лишь тайным безмолвным соглядатаем Хозяина. Один против всех в деревне глупцов. Скрывающий свой истинный облик, согласившийся прикинуться мясником, потому что он не мог открыть имя того, кому на самом деле служил. Как все соглядатаи Сарра, Альмар никогда не выдавал другим свое служение Маольмордхе. Хозяина чтили втайне.