Чистильщик - Павел Корнев

Пусть пройдутся, дополнительная проверка моей гипотезы лишней точно не будет.

Тут вернулся Виталий, я принял у него пару пузатых бутылей с квасом, устроил их рядом и спросил:

– Куда сейчас?

– В институт велели, – усаживаясь за руль, ответил водитель. – Нет возражений?

– Нормально.

И мы поехали. Быстро так поехали, но нельзя сказать, чтобы очень уж весело. Виталий включил «Радио Шансон», а поскольку от большинства резидентов этой станции меня откровенно подташнивало, я вскоре не выдержал и поинтересовался:

– Слушай, у тебя Наговицына нет случаем?

– Почему нет? – И водитель вставил в магнитолу компакт-диск со сделанной черным маркером надписью «Дори-Дори».

Распластались у двери глухари,

Поохотились не зря егеря.

Одинокая свеча догорит,

Да потом ее заменит заря.

Пули бронзовой блеск,

Укороченный ствол…

Ну вот, другое дело! Насколько наших так называемых шансонье на дух не переношу, настолько Наговицын цепляет. Присутствуют у него в голосе интонации какие-то…

И, развалившись поудобней на широченном сиденье, я как-то совершенно незаметно для себя самого задремал. Все же ничто так не восстанавливает душевное равновесие, как осознание того, что с твоими проблемами придется разбираться кому-то другому…

– Приехали! – вырвал меня из полудремы голос Виталия.

Я продрал глаза и увидел, что внедорожник въехал в просторный двор, а за нами, отсекая глухую улочку, медленно закрываются автоматические ворота.

Надо сказать, само по себе здание НИИ впечатления не производило. Обычная трехэтажная коробка, втиснутая меж разделенным на офисы проектным учреждением и глухим торцом жилого дома. Внимание привлекали разве что глухой забор с пущенными поверху витками колючей проволоки да лес антенн на крыше. Ну и машины на территории вовсе не дешевые стояли.

Виталий загнал внедорожник на свободное место, я выбрался из салона и уточнил:

– Куда теперь?

– Оружие сдавай.

– Держи.

Вытащил из кобуры ПМ, вынул магазин, выщелкнул досланный патрон. Вернул пистолет Виталию и взамен получил пластиковую карточку с фотографией, фамилией-именем-отчеством и институтской должностью.

– Это местный пропуск. – Водитель захлопнул дверцу, поставил машину на сигнализацию и зашагал к ближнему крыльцу. – Идем, нам сюда.

Мы поднялись по выщербленным бетонным ступенькам, и парень, проведя собственным электронным пропуском у датчика, отпер замок. Дальше оказался небольшой тамбур, где бдительный охранник внимательнейшим образом изучил наши документы и только после этого разблокировал ведущую во внутренние помещения дверь.

– Все серьезно у вас, погляжу, – не удержался я от усмешки, поднимаясь на второй этаж.

– Выездная проверка Счетной палаты идет, вот и соблюдают инструкции от и до, – пояснил Виталий.

– Проверяют, сколько наворовали?

– Так точно.

По пустому коридору мы дошли до приемной с табличкой «Григорий Петрович Грачев, заместитель директора по транспорту», и там водитель спросил у сидевшей за столом тетеньки средних лет:

– Можно?

– Вас ожидают, – кивнула та.

Виталий приоткрыл обитую искусственной кожей дверь и заглянул внутрь:

– Не помешаем?

– Входите, – отозвались из кабинета.

Водитель пропустил меня вперед и поинтересовался:

– Владимир Николаевич, я схожу пока оружие сдать?

– Разумеется, – отпустил его Шептало и обратился к хозяину кабинета: – Григорий Петрович, это заместитель начальника нашего центра повышения квалификации. Леднев его фамилия. Он же Лед, он же Скользкий, ну да вы в курсе.

– Наслышан, наслышан. – Замдиректора по транспорту, на длинной птичьей шее которого выделялось крупное адамово яблоко, привстал из-за стола и протянул руку. – Александр Сергеевич, если не ошибаюсь?

– Все верно, – ответил я на рукопожатие.

Григорию Петровичу оказалось лет под сорок, и внешность его полностью соответствовала занимаемой должности. Этакий якобы простоватый мужичок, неотесанный, угловатый, в немного косо сидящем пиджаке и рубашке с расстегнутой верхней пуговицей. Снятый галстук обнаружился на подоконнике, и, вероятно, надевался он исключительно на время общения с ревизорами.

Да и в своем кабинете, похоже, господин Грачев много времени не проводил. Слишком уж необжито здесь было. На составленных буквой «Т» столах только пара телефонных аппаратов, выключенный компьютер с пыльным монитором и одинокая папка с приклеенной скотчем этикеткой «На подпись». На стене – российский герб в золоченой раме и фотография действующего президента.

– Григорий Петрович руководит деятельностью транспортного цеха, – многозначительно заметил Шептало.

Я кивнул, принимая эту информацию к сведению, и уточнил:

– Кто еще в институте посвящен во все… аспекты нашей деятельности?

– Весь персонал транспортного цеха и Зимина из энергетического отдела.

– А главный?

– А к чему эти расспросы, собственно? – насторожился Грачев.

– Да просто чтоб не трепануть при посторонних лишнего, – пояснил я.

– Директор осуществляет руководство текущей деятельностью и в подробности не вдается. Ему так при назначении настоятельно рекомендовали, – усмехнулся Григорий Петрович. – Думаю, он, как и все остальные, полагает, что мы просто бюджетное финансирование пилим.

– А служба безопасности?

– Охрана внештатная, замдиректора по режиму в основную деятельность не посвящен. Должность у него чисто номинальная, сплошное бумагомарание и немалая ответственность при минимуме полномочий. Он ментовской полковник-пенсионер, просто номер отбывает.

– Готов за прибавку к пенсии на некоторые непонятности глаза закрыть?

– Да нет, несколько кляуз по поводу нашего, цитирую, «махрового казнокрадства» он в министерство уже накатал, – хмыкнул Грачев. – Правда, скорее, чтобы соучастие не пришили. Перестраховывается, бумажками обкладывается.

– Тот еще пенсионер, да?

– Работа у человека такая, – пожал плечами Григорий Петрович.

– Давай уже к делу приступим, если не возражаешь, – отвернулся от окна Владимир Николаевич. – Ты ведь не возражаешь?

– Нет.

– Тогда поведай нам, чем таким галлюциногенным ты в самолете закинуться успел?

– В смысле?

– В том смысле, что выездная группа твой рассказ не подтвердила. Никакого черепа в костре, никакого костра. И в принципе возникает вопрос, а где ты эти четыре часа пропадал?