Записки начальника Разведупра. Июль 1940 года – июнь 1941 года - Филипп Голиков

Вместе с тем, как пишет Новобранец, «расправа коснулась и разведки. Начали вызывать из-за рубежа всех “провинившихся”. Из Берлина вызвали помощника военного атташе по авиации полковника Скорнякова, дали ему основательную “нахлобучку”. Отозвали и другого помощника военного атташе по бронетанковому делу, полковника Бажанова. Тоже дали нахлобучку и демобилизовали. От нервного потрясения Бажанов умер»[66].

В целом же резидентуры РУ ГШ КА, действовавшие в европейских государствах, продолжали своевременно выявлять переброски германских войск с Западного театра военных действий на Восток и информировать о них Центр. Командование РУ Генштаба Красной армии в лице генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова сразу же докладывало об этом военному и политическому руководству СССР. Это видно по составу второй группы документов советской военной разведки, к которым относятся сообщения, поступившие в период с января по апрель 1941 г. В них отражена непосредственная подготовка Германии к войне против Советского Союза, а именно: деятельность государственных структур, оборудование театра военных действий, создание ударных группировок и стратегических резервов.

Помимо нелегальных резидентур, в получении всех этих данных участвовали и кадровые офицеры: в Берлине – генерал-майор В. И. Тупиков («Арнольд»), полковник Н. Д. Скорняков («Метеор»), капитан Н. М. Зайцев («Бине») и «Кремень»[67]; в Париже – генерал-майор И. А. Суслопаров («Маро») и «Рато»; в Будапеште – полковник Н. Г. Ляхтеров («Марс»); в Бухаресте – полковник Г. М. Еремин («Ещенко»), М. С. Шаров («Корф») и «Дантон»; в Софии – полковник Л. А. Середа («Зевс»), «Боевой» и «Коста»; в Белграде – генерал-майор А. Г. Самохин («Софокл»); в Праге – полковник А. В. Яковлев («Савва»); в Стокгольме – полковник Н. И. Никитушев («Акасто»); в Лондоне – генерал-майор И. А. Скляров («Брион»); в Финляндии – полковник И. В. Смирнов («Оствальд»); в Токио – подполковник К. П. Сонин («Илья»). Ценные сведения поступали в Центр и от таких источников, как К. Велкиш («АБЦ»), И. Венцель («Герман»), Ш. Радо («Дора»), Л. Треппер («Отто»)[68] и многих других.

Важные разведывательные сведения добывались в Берлине. Так, 29 декабря 1940 г. полковник Н. Д. Скорняков телеграммой доложил в РУ ГШ КА: «“Альта” сообщила, что “Ариец” от высокоинформированных кругов узнал о том, что Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР. Война будет объявлена в марте 1941 г. Дано задание о проверке и уточнении этих сведений»[69]. У этой телеграммы имеется достаточно оригинальная рассылка, которая существенно отличается от рассылки спецсообщений: «экз. № 1 – адрес; № 2 – т. Панфилову; № 3 – т. Дубинину; № 4 – т. Тимошенко; № 5 – т. Мерецкову; № 6–7 – т. Сталину; № 8 – т. Молотову».

На документе сохранилась резолюция Ф. И. Голикова: «НО-1. Потребовать более внятного освещения вопроса; затем приказать проверить. Первое сообщение телеграфом получить от “Метеора” дней через 5 и дать мне. 30.XII. Голиков». Затем чуть выше он дописал: «НО-9. Дать копию наркому и НГШ». Заместитель начальника РУ ГШ КА генерал-майор танковых войск А. П. Панфилов дал указания: «НО-1. 1) Кто это высокоинформированные круги? Надо уточнить. 2) Кому конкретно отдан приказ? А. Панфилов»[70].

По приведенным выше цитатам видно, что изначально сотрудники шифровального отдела разослали шифртелеграмму только руководству РУ ГШ КА. Голиков же распорядился ознакомить с ней руководство Наркомата обороны, а затем и страны. Тем самым, вопреки утверждениям В. А. Новобранца о «твердолобости» Голикова, начальник Разведупра эту коротенькую телеграмму, приведенную здесь целиком, довел до высших должностных лиц и дал указания на дальнейшее уточнение сведений. Кстати, подписи самого подполковника Новобранца на этом экземпляре документа нет. Но, возможно, она есть на копии генерал-майора Н. И. Дубинина – начальника информационного отдела.

Таким образом, несмотря на то, что директива № 21 о подготовке нападения на СССР (так называемый «план Барбаросса») была подготовлена лишь в девяти экземплярах и предназначалась только для высшего командования вооруженных сил Германии, советская военная разведка уже через 11 дней после подписания Гитлером узнала ее основное содержание.

В следующей телеграмме от 4 января 1941 г. «Метеор» подтвердил информацию «Альты», переданную прошлым сообщением. Он проинформировал, что «подготовка наступления против СССР началась много раньше, но одно время была несколько приостановлена, так как немцы просчитались с сопротивлением Англии. Немцы рассчитывают весной Англию поставить на колени и освободить себе руки на Востоке»[71].

А вот как в своих мемуарах (которые имеют интересную особенность – появление все новых и новых дополнений с каждым новым изданием) работу разведки под руководством Ф. И. Голикова оценивал маршал Г. К. Жуков: «Что мы знали тогда о вооруженных силах Германии, сосредоточенных против Советского Союза? По данным Разведывательного управления Генштаба, возглавлявшегося генералом Ф. И. Голиковым, дополнительные переброски немецких войск в Восточную Пруссию, Польшу и Румынию начались с конца января 1941 г. Разведка считала, что за февраль и март группировка войск противника увеличилась на девять дивизий: против Прибалтийского округа – на три пехотные дивизии; против Западного округа – на две пехотные дивизии и одну танковую; против Киевского округа – на одну пехотную дивизию и три танковых полка. Информация, которая исходила от генерала Ф. И. Голикова, немедленно докладывалась нами И. В. Сталину. Однако я не знаю, что из разведывательных сведений докладывалось И. В. Сталину генералом Ф. И. Голиковым лично, минуя наркома обороны и начальника Генштаба, а такие доклады делались неоднократно. Одно лишь могу сказать: И. В. Сталин знал значительно больше, чем военное руководство. Но даже из того, что докладывалось ему по линии военной разведки, он мог видеть безусловное нарастание угрозы войны, но этого им сделано не было, и он, переоценив свои возможности, шел дальше по ложному пути»[72].