По разные стороны вечности - Альбина Нури
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы ведь тут второй год живете? Ты Лену никогда не видела. Если только тебе раньше кто-то эту историю не рассказал, то ты о ней и знать не могла!
– И что это значит? Что у меня галлюцинации? – враждебно спросила Магда.
«Все, теперь я стану кем-то вроде местной юродивой! Только этого не хватало».
Динуля удивила. Оставаясь серьезной, она с расстановкой произнесла:
– Я «Битву» всю смотрю, с самой первой серии. Но знаешь, что думаю? В основном они там все ненастоящие – гадалки эти, колдуны, ясновидящие. Все по сценарию: шоу, что с него взять. Но настоящие экстрасенсы тоже бывают, хотя я лично ни одного не встречала. До сегодняшнего дня.
Вот так, с Динулиной легкой руки, и вошло это слово в жизнь Магды.
Ночью, когда муж уже спал, она обдумывала слова соседки (которая, похоже, начала относиться к Магде с уважительным почтением и некоторым трепетом). Прокручивала недавние события, размышляла.
– Я читала, этот дар часто открывается после травм! – убежденно говорила Динуля, когда они бежали домой, прячась от начавшегося дождя под ее пестрым зонтиком.
«А у меня еще и смерть клиническая была», – подумала Магда, но вслух говорить не стала. Соседка и без того казалась эпатированной.
Что со всем этим делать? А еще ведь оставались сны… С кем посоветоваться? К кому обратиться за разъяснением? Психотерапевт тут не поможет. А кто поможет?
Максим пробормотал что-то и повернулся на другой бок. Как он отреагирует, если она заявит ему, что с некоторых пор стала видеть призраков, общаться с мертвыми и, вопреки своему желанию, заглядывать в чужие жизни, как хулиган – в окошки?
Захочет ли он – благоразумный, успешный, твердо стоящий на ногах – и дальше связывать жизнь с экзальтированной дамочкой, хуже того – с кем-то вроде ярмарочного уродца?
Магда боялась, что Динуля разнесет по всему двору весть о явлении миру новой ясновидящей, расскажет всем, кто согласится ее слушать, о случившемся в парке. В результате соседи станут коситься на Магду, перешептываться и вертеть пальцами у виска.
Однако ничего такого не случилось. Судя по всему, Динуля никому ничего не сказала. Если им с Магдой случалось сталкиваться в подъезде или на лестнице, лицо ее было подчеркнуто серьезным и уважительно-настороженным.
«Неужели она ждет, что я схвачу ее за руку и вывалю в лицо все подробности о ее прошлом, настоящем и будущем?» – усмехалась про себя Магда. Но ведь это полная чушь!
Тем более она при всем желании не смогла бы этого сделать. Видения приходили к ней сами по себе, независимо от ее воли. Или же она просто не умела ими управлять.
Однажды, ради эксперимента, Магда как-то ночью взяла спящего мужа за руку и попыталась сосредоточиться. Но, может, слишком уж сильно ждала, чтобы голову заполнили образы или голоса, как это было в случае с отцом, слишком напрягалась. Потому что ничего не вышло, и в итоге она устала ждать и сама не заметила, как заснула.
Кстати, спать она стала намного лучше. С того момента, как Магда встретила в парке давно погибшую Лену, минула почти неделя, и за все это время ночной кошмар с коридором, пропастью и зловещими фигурами не приснился ей ни разу.
Магда прочла в Интернете несколько статей о людях, у которых внезапно, после трагедий или травм, открылись экстрасенсорные способности, и нашла похожий случай. Молодой человек отказывался признавать, что стал обладать колдовскими умениями, и едва не угодил в психиатрическую лечебницу: ему мерещились всякие ужасы, и спать он почти перестал. А потом принял свой новый дар и зажил припеваючи.
«Принять дар» – звучало по-идиотски, в духе романов в бумажных обложках или телепередач для скучающих домохозяек, но какое-то рациональное зерно в этом все равно было.
«Может, надо было осознать, что со мной происходит, перестать бегать по врачам и сдавать анализы. Как раз с этим и был связан тот сон?» – думала Магда, надеясь, что больше ничего необычного с ней не случится и кошмары перестанут ее мучить.
Только зря надеялась.
Она была дома одна, когда происходящее вновь получило продолжение. Чистила картофель, одновременно следя за тем, чтобы не пригорели котлеты, когда услышала какой-то звук из гостиной.
«Телевизор, что ли, включился?» – мелькнула мысль, потому что звук напоминал человеческий голос. Магда хотела пойти и посмотреть, что там такое, когда зазвонил лежащий на столе сотовый.
Звонил отец – справиться, как она себя чувствует.
– Ксюша говорит, вы собирались сходить куда-то. Кино, кафе. Ты обещала позвонить и молчишь.
Говорил отец вроде бы спокойно, но за этим спокойствием чувствовалось кое-что скрытое, лучше всего попадающее под определение сдержанного, интеллигентного опасения, которое воспитанный человек всеми силами старается не выдать.
Возможно, Магде это только казалось, но после того случая папа держался с ней настороженно, слишком старательно делал вид, будто ничего особенного не случилось, однако она чувствовала, что он постоянно думает, размышляет, ищет объяснения. Она заставила его воскресить в памяти тяжелые страницы собственной биографии, о которых он, возможно, долгое время старался не вспоминать.
– Пап, ты что, боишься меня? – выпалила Магда, нарушив негласный уговор не заговаривать о случившемся.
Отец сразу понял, что она имеет в виду, подтвердив тем самым ее предположения.
– Нет, что ты, милая! То, что ты каким-то образом узнала… Это не значит, что я боюсь.
Он говорил еще что-то – она перестала слушать. Голос, доносившийся из гостиной, звучал все более четко, ей нужно было пойти и взглянуть, что там.
«Телевизор, просто телевизор, ничего особенного!»
– Прости, папа, – перебила она отца. – Мне нужно идти. Позже поговорим.
– Конечно, Магда, я…
Она не узнала, что «он». Мазнула по экрану пальцем, отложила телефон в сторону.
– Пожалуйста, только живи! Ты же знаешь, я живу тобою, – умоляла-тосковала женщина в соседней комнате.
«При чем тут Земфира?»
– Моей огромной любви хватит нам двоим с головою.
Столько боли и печали было в этом дрожащем неуверенном сопрано, что сердце Магды тоже застонало. Но уже в следующий миг подступил страх – дикий, неуправляемый. Накатил ледяной волной, не давая вздохнуть, и она прижала руку к горлу – совсем как отец.
Яснее ясного – никакой это не телевизор.
«Я не могу пойти туда. Я не пойду!»
Но ноги сами несли ее к двери. Незнакомый женский голос звал, манил – невозможно сопротивляться, придется встретиться лицом к лицу с той, что плакала над своей бедой.
«Давно уже отплакала свое», – сказал тихий голос в ее голове.