Динуар - Н. Григорьев

– Попадаешь в Стоун – увязнешь в Стоуне, любил повторять мой суженый, ад на его могилу. – Она сильно икнула. – И еще: все, что происходит… А, не, это про Вегас, мил…

– Каирн душ, – однажды сообщил Донни. – Каирн – это погребальная пирамидка из камней, которой индейцы привязывали мертвых к земле.

Был декабрь, но зима и не думала наступать. Они разглядывали карту Дино ради одного дельца: Соулстоун неровным треугольником вреза́лся в знаменитые Холмы.

– Ты заметил, что ребята почти что не бывают за пределами этого клочка города? Сидят в своей помойке, как крысы… ну, ты понял.

– А?

– У меня есть идея, – резко воодушевился Шилдс, хотя «А?» Ленни было скорее «какого черта мы станем говорить сейчас об этом?», нежели «что ты имеешь в виду?». – Смотри, им никогда не стать настолько богатыми, чтобы их приняли на Холмах, но и всех денег тоже не потратить. В результате среднестатистический житель Соулстоуна оказывается заперт между тщетной надеждой на лучшее и страхом перед тем, что осталось позади.

Он установил чайную кружку на бирдекель, хотя столешница выглядела так, будто пережила Иводзиму.

– Позади? – глупо переспросил Ленни.

– Они же почти все вылезли из нашего мира. Новые деньги. В таких обстоятельствах не слишком тянет смотреть на старых себя. А в результате… – Он легко очертил пирамидку, сделав район похожим на индейское захоронение. Ему все давалось легко. – Словно великий волшебник привязал их к этому месту…

– Да и куда нам идти? – продолжала гостеприимная дама. – Многие из нас выбрались из нищеты не для того, чтобы… – Она снова сильно икнула, а затем серьезным тоном добавила: – В некоторые места лучше не возвращаться, не правда ли?

***

                                                                      07/20 Fr

В некоторые места не стоит соваться – это правда. Мертвый дом на отшибе под грозовым небом за черной оградой, будто бы из острых штырей. «Orphan Children» – надпись на полукруглом постаменте. Каменная, зловещая, страшная. Таким Ленни изобразил поместье Уэллрок в самом начале блокнота. И никогда туда не заглядывал.

Ты проведешь меня в царство раскаяния и печали – предрек Ширес и кинул толстую пачку денег. И Ленни направился туда, куда однажды зарекся возвращаться. Пришло время поднимать старые связи.

А в результате старые связи сыщика подняли на него револьвер. Любопытный поворот.

– Ты, блять, охренел?

– Эй, я помочь тебе хочу! – искренне возмутился Краун. Безусловно, в его отбитых мозгах была какая-то связь между тем, о чем он думал, и что происходило на самом деле. – Ты же попросил…

Парень окончательно сбрендил.

– Может быть, есть способ… помочь мне как-нибудь… проще? – Ленни выбирал слова, как сапер – следующий провод: было не очевидно, каким именно смыслом отразится фраза в голове нового владельца Уэллрока.

– Куда тут проще, друг?

«И правда, проще некуда», – в очередной раз не к месту встрял Донни.

– Банг – и все твои проблемы станут совершенно несущественны. Линия твоих страданий оборвется в этом моменте, а все метания растворятся в пустоте.

Медленный скрипучий голос, бордовый бархат, бесконечное дуло вороненного металла, будто черный туннель, в конце которого ждет смерть. И этот туннель вглядывается в тебя.

– Это не будет больно. Закрой глаза.

Алан взвел курок. На секунду Ленни представил, что может разглядеть на другом конце бесконечности запертый в ячейке барабана патрон. Словно серебряную воду на дне колодца.

– Я не хочу, чтобы ты в меня стрелял, – глядя в мутные глаза хозяина, твердо сказал Кравитц.

Понадобилось несколько веков, чтобы за’ар с кольтом обдумал его заявление.

– Принимается, – нехотя проговорил он, и с видом оскорбленного величия добавил: – Тебе же хуже.

Все это походило на неудачный спектакль. Ленни однажды попал в театр. Ему не понравилось.

– Он ведь был не заряжен? – выдохнул сыщик, нервно оттянув подтяжки большими пальцами.

Вместо ответа Краун бахнул в потолок. Мощный кольт выпустил пламя, руку откинуло отдачей. Звук увяз в прогнившем дереве, и дом отозвался странным гудением. Все равно что стрелять в дохлого слона.

– Выпьешь? – он швырнул оружие в дебри стола и как ни в чем не бывало направился к барному шкафу.

Когда-то Ал был другим. Как и все мы. Несносный ребенок, один из шумной оравы, носившейся по протухшим коридорам поместья. Башкой он тронулся позже. Может, отбили в уличных драках. Боец из него был тот еще, но дрался он до конца. Про таких говорили «держит удар», но это не про Ала, куда там. Падал с первого тычка, но всегда вставал. Даже когда это казалось самоубийством. А может, мозги поплыли от каждодневной текилы? Пусть по сравнению с Арчи Холландом он и был почти трезвенник.

– Нравится, как я обустроил?

Они сидели все в той же проклятой комнате с книгами и дыркой в потолке. За’ар напротив медленно потягивал выпивку, Ленни нервно теребил сигарету. «Не кури, – обронил Краун, когда сыщик достал пачку «Шрайка». – Шторы провоняют». Эка, блин, ценность.

– Узнал место?

Здесь все изменилось, но… разумеется, Ленни узнал место.

– Именно в эту комнату сестричка Марш приводила на головомойку.

О да, святые кармелитки не давали спуску грехам.

– Она называла ее…

«Чистилищем» – проговорил Кравитц про себя.

– Чистилищем, – эхом повторил Краун.

Раньше в холле стоял старинный часовой шкаф с маятником, его звук был слышан везде. Тик-ток, тик-ток. Это сводило с ума, особенно бесконечными ночами. Тик-ток. Так отмеряют секунды вечности.

«Какое унылое детство», – лениво протянул Шилдс.

– Значит, Лори? – переспросил Ал, массируя оба виска одной рукой: с тамблером он так и не расстался. – Сколько уже прошло?

А потом, когда ты уже не ждешь, адский бой содрогает мир, от фундамента до фронтона. И твоя душа проваливается в пятки, а все здание вопит в унисон. Они прозвали эти чертовы часы Мистер Большой Банг. Кравитц помнил все, что маленький Ленни мучительно пытался забыть.

– Много.

Иногда сыщику казалось, что это тот же самый бокал, который Краун утащил в какой-то забегаловке лет двадцать назад.

– Ну… ты знаешь статистику, друг. Ты знаешь цифры.

Трое суток. Если misper не обнаруживают в первые трое суток, она уже вряд ли найдется. По крайней мере, в удовлетворительном состоянии. Азы полицейской работы. Он начал с этих азов…

Телефонный диск медленно возвращался обратно. «Эббот Нортвест25, это Пэм». Легкие щелчки, когда дырочки проходят очередную цифру. «Сант-Гуар, чем вам помочь?» Ленни говорил одно и то же. «Офис коронера, доктор Маллард у аппарата». Спрашивал, не попадала ли к ним Лори. «Хэйверлэнд Принц26, Рита». Выдавал подробное описание по новенькой фотокарточке, которой снабдил его Джимми. «Армия Спасения». «Институт Широ27». «Милосердие28». И получал отрицательный ответ.