Цена счастья - Кэтрин Куксон

— Что ж, может, и так, может быть, ты права, женщина.

Берта повернулась к Джеффу и сказала:

— Он чувствует свою вину, потому что Генри оставил ему деньги.

— Нуда? — удивился Джефф. — И много?

— Это как считать, — ответила Берта. — Всю жизнь он экономил, жил чуть ли не впроголодь, хотя работа у него была приличная. Не могу понять этого! И теперь вот все деньги в банке...

— Все деньги? — Джефф повернулся к отцу.

— Скажи ему, Джон, скажи! — Берта все еще не могла успокоиться.

— Две тысячи семьсот фунтов.

— Что? — Джефф на мгновение забыл все, случившееся какие-то полчаса назад. Он подошел к отцу, сел рядом и, положив руку на его плечо, сказал: — Да, двадцать семь сотен — это кое-что! Теперь ты можешь забросить в реку свой велосипед и купить машину.

— Машину? — Отец искоса посмотрел на Джеффа. — Ты можешь представить меня за рулем машины?

— Да, могу, — серьезно ответил Джефф. — И вот еще что, — он взглянул на мать, — не держите их в банке, пользуйтесь ими, наслаждайтесь жизнью. Съездите, наконец, куда-нибудь!

— Не знаю, не знаю... — Отец покачал головой. — Я все-таки чувствую свою вину перед Генри. Ты знаешь, мы не очень ладили последние годы, но он же меня вырастил! И если бы не он и эта его мания гулять по полям в молодости, я бы не встретил вот эту малышку. — Он ласково похлопал Берту по руке.

— Меня он не любил, — сказала Берта. — Впрочем, он вообще терпеть не мог женщин, особенно когда они начинали наводить свои порядки в его доме. А теперь еще эти деньги... — Берта вздохнула. — Ничего себе выходные выдались!

— Да, — согласился отец, — мне тут Фил Коннор на дороге повстречался, так он говорит, будто вчера в коттедже тоже кое-что выдалось! Кто-то хотел залезть в дом, а мистер Киддерли сцепился с ним и прогнал, и сейчас, бедняга, в больнице лежит со сломанной челюстью. Чудные дела творятся тут в округе. Интересно, что этот парень думал найти в коттедже?

Джефф посмотрел на мать:

— Ты что, ничего ему не рассказала?

— Об этом еще нет.

— О чем «об этом»? — спросил отец. — Что вы тут скрываете? Ну-ка, давайте выкладывайте!

Берта, поджав губы и показывая пальцем на Джеффа, проговорила:

— Вот этот солдатик хотел залезть в коттедж. А мистер Киддерли сцепился не с ним, а с девчонкой, та подняла крик, ну и все такое...

Джон тихо присвистнул, глядя на сына, секунду помолчал, и спросил:

— Он узнал тебя?

— Нет.

— Он мог запомнить твою форму!

— Нет, я был в твоем старом плаще и в шляпе.

— Ты представляешь... — Берта не смогла сдержать смех. — Он пошел ловить Теда Хонисетта!

— Ну да? И как же ты хотел его поймать?

— Не знаю. Мне просто надоело сидеть дома. Наверное, соскучился по всяким маневрам, ночным засадам, армия, сам понимаешь. Я хотел узнать, смогу ли я выследить его. Ты же сам говорил, что Тед хитер, как десять куниц.

— Ну и как, выследил? — Отец улыбнулся.

— Нет, — покачал головой Джефф, — скорее, он выследил меня. Он, наверное, наблюдал за мной все время, потому что это он пошел звонить и вызывать доктора. Я бы оставил этого Киддерли как он есть — не сдох бы, ну а Тед же у нас добрый самаритянин...

— Тед молодец! Конечно, он плут и браконьер, и рыбы погубил массу, но душа у него есть! Готов поспорить, он догадался, что это был не я в моем плаще и шляпе. Значит, он стоял в засаде и смотрел на тебя. Ну и ну! Вот и оставляй вас тут, на день нельзя никуда отъехать. А ведь точно говорят: «Нет худа без добра» — мне эта девчонка, Лиззи, понравилась! Она здесь ко двору пришлась, ей-богу! Вот только не знаю, как она выдержит второго сержанта — в юбке, я имею в вицу...

— Ах ты! — Берта схватила палку и замахнулась на мужа, прыская со смеху. — Я никогда в жизни никем не командовала! Учила — да, воспитывала, но командовать? Так что не знаю, в кого твой сын пошел. — Затем она повернулась к Джеффу и сказала: — Это, наверное, смешно, но я абсолютно не представляю, как ты можешь командовать людьми — взрослыми, между прочим. Приказывать, кричать, требовать и все такое. Ведь там тоже попадаются крепкие парни, а?

— Подожди, вот стану главным сержантом. То-то будет весело! Пойду посмотрю, кстати, нет ли чего на кухне, — рассмеялся Джефф, — сиди, мам! Я сам уже большой, сам найду.

Выйдя из комнаты, Джефф на секунду остановился и сказал себе: «Да, главный сержант — это здорово. Ну а потом что? Офицерские звезды? Что ж, может, и так сложится. Ну, я ей тогда покажу! Неотесанный!»

Он прошел в кухню, с размаху открыл дверь... и чуть не сбил Лиззи с ног. Он успел вытянуть вперед руки и подхватить ее в последний момент. Посмотрев в ее испуганные глаза, Джефф сказал:

— Слушай, уже второй раз за последние два дня мне приходится спасать тебя. Это становится привычкой, тебе не кажется?

Лиззи встала, поправила волосы и, глядя на Джеффа, согласилась:

— Да, похоже на то, — потом улыбнулась и вышла из кухни.

— Я не желаю видеть в своем доме эту ораву! Можешь пойти и сказать им.

Алисия Брэдфорд-Браун посмотрела в зеркало и заявила отражению мужа своим обычным, слегка раздраженным голосом:

— Вот сам пойди и скажи, я никуда не пойду.

— Пойдешь, черт тебя побери!

— Не груби, Эрнест! — Алисия повернулась и, размахивая в такт словам расческой, произнесла: — Я уже предупреждала тебя! Можешь беситься, сколько угодно, молоть всякую чушь, но не смей грубить мне. Я этого терпеть не буду!

— Послушай, ты! — Эрнест сделал два быстрых шага ей навстречу и, взмахнув рукой, выбил расческу из ее пальцев. — Это мой дом, не забывай! Это мой дом, поняла? Это мой дом, и, черт меня побери, я буду повторять это сколько хочу и где хочу!

Лицо Алисии осталось невозмутимым.

— Что ж, делай как хочешь, но и я сделаю то, о чем предупреждала тебя не раз: я брошу тебя. А ты прекрасно знаешь: стоит мне уйти, как перед тобой захлопнутся почти все двери в нашем округе. Любое общество отвергнет тебя. И знаешь почему? Ты перед всеми кичился своим богатством, но почему-то скрывал, откуда оно у тебя появилось и откуда появился ты сам! Если бы ты не делал тайны из своего происхождения, к тебе, может, относились бы иначе. Но ты меня не послушал тогда. А сейчас все уже разглядели, что за солидной внешностью у тебя скрывается душа маленького человека...

— Закрой рот, мне это надоело!

— А мне еще больше!

— Замолчи, я сказал. И не поворачивайся спиной, когда я говорю с тобой!