Они под запретом - Алайна Салах

- Все хорошо, - он издает приглушённый смешок. - Понемногу входит в прежнее русло. Мы с тобой как-то потерялись.Может поужинаем завтра? - и добавляет: - Как друзья.

Ещё недавно я бы соскочила с кровати и ринулась к гардеробу, повизгивая от удовольствия. Сейчас же просто соглашаюсь:

- Да, конечно. Где?

Ну а что? Можно больше не переживать о том, что Арсений может нас увидеть и подумать невесть что. Теперь ясно, что ему совершенно наплевать.

Условившись о месте, мы прощаемся. Пытаться отсрочить столкновение с реальностью больше не имеет смысла: она уже слепит глаза, оседает нервным зудом на коже. Мне нужен душ, большой глоток кофе и вся моя собранность. Я ведь обещала сегодня навестить отчима.

Внутри шевелится трусливое желание соврать, что я заболела и снова сделать это: спрятаться от всего мира в стенах своей квартиры. Ходить лишь на работу, а после возвращаться домой и пропадать в бесконечных сериалах. Так я жила три недели и почти убедила себя, что такая жизнь мне подходит. Пока не встретила Луизу в кафе. В тот день я убедилась, что он себя не спрятаться.

Поэтому часом позже я наношу под глаза щедрые мазки консилера, маскируя свое отчаяние, натягиваю джинсы и вызываю такси. Нужно не забыть заехать в супермаркет и купить гостинцев. Не только для отчима и Луизы, но и для Лидии, домработницы. Арсений ошибается. Я умею быть благодарной.

*******

- Ну зачем ты все это притащила, Аина? - ворчит отчим, глядя, как я выкладываю на стол все, что привезла: несколько видов фруктов, включая экзотический мангостин, бутылки со смузи, коробки с травяными чаями, огромную упаковку сушеного фундука и жутко дорогой цельнозерновой хлеб, выпеченный по какой-то модной технологии.

- Вам ведь нужны витамины, - я достаю вино и пытаюсь скопировать строгий тон сестры: - Это для Луизы. А конфеты для Лидии.

Машина сёстры стоит на парковке, но она сама до сих пор не спустилась. Раньше она всегда первой открывала мне дверь. Она, что, совсем решила со мной не общаться?

И словно в опровержение этих мыслей из гостиной доносится звук шагов, а через несколько секунд на кухне появляется сестра. В спортивных легинсах и топе, лицо влажное и раскрасневшееся. Явно вышла из спортзала.

- Привет, - ничто не выдает то, что между нами что- то не так: Луиза непринужденно мне улыбается, тон спокойный. Но я-то знаю, что это только из-за Петра. Не будь его, улыбка бы исчезла и осталась только голая вежливость.

Удивлённо оглядев заваленный стол, она поднимет брови:

- Ты скупила весь магазин?

Я чувствую смущение. Кажется, в попытке опровергнуть сказанное Арсением я немного переусердствовала.

- Вино для тебя, - я тоже стараюсь улыбнуться. - То самое.

Луиза задерживается взглядом на бутылке, а потом кивает.

- Очень мило. Спасибо. Пап, я в душ, а потом все вместе обедать сядем.

- Опять паровая грудка? - усмехается отчим поверх кружки с чаем.

- Паровой лосось. Не стоит обвинять меня в неоригинальности.

Я смотрю вслед удаляющейся спине Луизы и не могу не задаваться вопросом: как ей удается? Может быть, Арсений ошибся и она никогда не любила Данила, если сейчас так легко со всем справляется? Тренируется, шутит, находит в себе силы готовить и улыбаться? Мне же хочется лежать под одеялом и ронять слезы. Совсем нет сил.

Если бы у нас все было как раньше, я бы наверное не удержалась и спросила, в чем ее секрет. Как ей удается продолжать радоваться жизни, когда самая важная ее часть пошла ко дну. Интересное, что бы сестра ответила? Что-нибудь вроде "Я слишком молода и красива, чтобы грустить", наверное.

Обед проходит спокойно. Луиза рассказывает о новых веганских рецептах и о том, как эти блюда благотворно влияют на кровообращение, отчим не слишком старательно делает вид, что ему интересно, а я пытаюсь поддерживать беседу и изредка посматриваю на пустующее место справа от себя. Обычно там сидит Арсений. Даже один вид спинки стула причиняет мне боль. Где он сейчас? Проводит время с Инессой? Она важнее, чем приехать к семье в Одинцово?

- Арсению можно записать сегодня прогул, - не удержавшись комментирую я, когда мы с Луизой убираем со стола посуду.

- Он приезжает сюда через день, - сухо парирует сестра, захлопывая посудомойку.

Ещё один удар. Он приезжает сюда так часто, но именно сегодня не приехал? Из-за меня?

- На день рождения Володи он пришел с Инессой, - выпаливаю я, сама того не ожидая. Понятия не имею, что мной движет. Наверное, надежда, что Луиза, как никто изучившая своего брата, скажет что-то успокаивающее. Правда, не знаю, что именно.

Луиза смахивает с лица волосы и выпрямляется. От ее прямого взгляда я внутренне поджимаюсь.

- Они встречаются.

Я встряхиваю головой, отказываясь впитать услышанное.

- Про них и раньше говорили, что..

- Раньше они просто трахались. Теперь все официально.

Я снова встряхиваю головой. Не помогает. Холодный пот собирается везде: между грудей, подмышками, на позвоночнике. Официально встречаются. Инесса и Арсений. Хочется пятится назад, чтобы опереться обо что-нибудь твердое. Вчера я сама все видела, но ведь оставался шанс, что он мне просто мстит.

- Я не знаю, что между вами было и как всё закончилось, но могу догадаться, - продолжает сестра. - Данил ведь не зря... - ее лицо кривится, впервые выдавая боль, и так же как и я секундами раньше Луиза встряхивает головой. - Арсений в папу - прощать не умеет. А Инесса его любит и хочет семью.

Вздох.

- Никогда бы не подумала, что придется такое говорить, а тем более тебе, - ее голос смягчается, становясь таким как раньше: обеспокоенным и родным. - Не лезь к нему. У него только все налаживается... Первые отношения за столько лет... И Инесса не заслуживает, чтобы Арс ее бросил. Она хорошая девчонка. Пусть хотя бы одна папина мечта сбудется.

- Он ее не любит, - выдыхаю я, ощущая как тело начинает трястись в протесте.

В тот момент в дверь раздается звонок.

- Ты не можешь этого знать, - произносит Луиза, перед тем как отвернуться. - Пойду открою. Медсестра пришла.

Они встречаются. Рука с помадой дёргается, оставляя рядом с уголком рта кривую розовую линию. Застыв, я загипнотизированно смотрю на свое отражение в зеркале. Для чего это все? Накрашенные ресницы, румяна и попытки придать соблазнительность губам? Они встречаются.

Я представляю, как размазываю помаду по подбородку и щекам и ощущаю тысячное желание расплакаться. Зло мотнув головой, беру ватный диск и аккуратно удаляю нечаянный огрех своего вечернего макияжа. Вот уже вторые сутки во мне живут две личности: одна умоляет залечь под одеяло и предаваться жалости к себе, а вторая, более агрессивная и строгая, велит следовать намеченным планам и не гнушается иронизировать над моим текущим состоянием. Дескать, ну что, теперь жизнь совсем закончилась? Дальше остаётся только умирать?