Галактический глюк - Алексей Калугин

Сид обеими руками вцепился в решетку, так, будто прутья собирался вырвать.

– Это он! – пронзительно, во всю глотку заорал парень. – Он! Я слухал – он не робил Оллариу вместе со всеми!

Удивленно и несколько недовольно джанит посмотрел на парня. Он рассчитывал, что игра протянется дольше. Кроме того, непонятно было, с чего это вдруг Порочный Сид решил заделаться стукачом? Прежде за ним такого не водилось.

– Хто? – спросил надзиратель.

– Он! – Сид уверенно ткнул пальцем в Вениамина. – Он молчал, когда все делали Оллариу! Только рот для блезиру разевал!

Джанит усмехнулся – не иначе, как сосед по камере уже успел достать парня. Что ж, правила есть правила, – на кого укажут, тому и развлекать всю компанию.

– Ага, – надзиратель посмотрел на Вениамина так, будто видел впервые. – И пуркуа же ты, генацвали, не желаешь вместе со всеми Оллариу робить?

– Разумеете ли, – Вениамин улыбнулся и подошел к двери камеры, будто даже не догадывался, зачем направляется в его сторону поигрывающий дубинкой надзиратель. – Сам я не местный – только сегодня прифлаел на Веритас. И сразу же, по глупому недоразумению, оказался в тюрьме, – Вениамин развел руками, дабы показать, насколько не соответствует ему роль заключенного. – Увы, никто не потрудился объяснить мне, шо значит робить Оллариу. И я буду весьма признателен вам, ежели вы возьмете на себя сей труд.

Глаза джанита сверкнули, как будто в них отразились огоньки праздничной иллюминации.

– Найн проблем, генацвали, это ж моя работа!

Будучи абсолютно уверен в собственной безопасности, джанит подошел к решетке и ударил по ней дубинкой, – прежде чем открыть дверь, нужно было заставить заключенного отойти в глубь камеры. Сначала – по клетке, а затем уж – и по ребрам нерадивого оллариушника.

Но, вместо того, чтобы отшатнуться назад, Вениамин толкнул решетчатую дверь камеры, которая на удивление легко откатилась в сторону. Заглушая пронзительный вой сирены, радостно возопили заключенные, увидевшие, что произошло. Арестант и надзиратель смотрели друг на друга, и теперь между ними не было никакой преграды. Ситуация была нештатной, и джанит оказался к ней не готов. Не сказать чтобы вся жизнь пронеслась в этот миг у него перед глазами, но подумать о том, что ему не хватает всего нескольких секунд, чтобы верно оценить обстановку, джанит успел. Прежде чем надзиратель опомнился и что-то предпринял, Вениамин схватил его за руку и, как будто даже не прилагая особых усилий, втащил в камеру. Все произошло так быстро, что даже находившийся всего в двух шагах от места действия Сид не смог понять, каким образом дубинка джанита оказалась в руках у Вениамина. И почему, влетев в камеру, джанит продолжал тупо двигаться вперед до тех пор, пока на пути у него не встала стена. А, налетев на стену, надзиратель осел на пол, да так и остался сидеть, привалившись плечом к решетке соседней камеры. Вениамин же проворно снял с джанита ремень и кепи из кожзама.

– Держи, – кинул он Сиду кольцо с ключами, а сам бросился к открытой двери.

Поднятые на ноги воем сирены, из дежурки выбежали джаниты.

– Эй, шо случилось? – крикнул один из них, приняв за своего вышедшего из камеры заключенного.

Джанита ввело в заблуждение кепи на голове Обвалова. Вениамин же не стал объяснять джаниту его ошибку – без лишних слов выдернул из кобуры пистолет и открыл огонь. Не ожидавшие такого поворота событий, джаниты поспешили укрыться в дежурке. И даже дверь за собой прикрыли.

Вениамин выбросил из пистолета пустой магазин и ударом ладони загнал в рукоятку новый.

– Здорово! – восхищенно выдохнул оказавшийся рядом с ним Сид.

Не глядя на парня, Вениамин улыбнулся.

– А шо дале? – спросил Сид.

Теперь он уже был совершенно уверен – Вениамин знает, что делает.

Вениамин забрал у Сида кольцо с ключами и снял с него общий для дверей всех камер.

– Господа! – обращаясь одновременно ко всем запертым в клетках арестантам, громко произнес Вениамин. – Ежели у кого-то есть острая потребность выйти на свободу, я готов предоставить ему такую возможность!

– Давай сюда! – раздался крик из ближайшей камеры.

– Прошу вас, – Вениамин положил ключ в протянутую сквозь решетку ладонь.

Дальнейшая судьба ключа его не интересовала. Поскольку он примерно представлял, что должно произойти. Человеку свойственно не только ошибаться, но еще и испытывать чувство опьянения. Ингредиенты, вызывающие это ощущение (которое, в зависимости от дозы и степени чистоты исходного состава, может быть как восхитительным, так и омерзительным), самые разнообразные и не всегда поддаются учету. Одной из составных частей коктейля, способного на время лишить человека разума, является свобода. И, что особенно любопытно, чем она призрачнее, тем более сильное воздействие может оказать на человеческий разум. Вениамин не сомневался, что, как только первый заключенный, получивший от него ключ, выберется из клетки, к нему потянутся десятки рук внезапно взалкавших свободы пленников. И ведь ни один из них даже не подумает при этом, что, для того чтобы действительно оказаться на свободе, им предстоит с боем прорваться сквозь несколько решеток, сломить сопротивление гвардии вооруженных джанитов и под конец снести тюремные ворота.

В отличие от окрыленных эфемерной надеждой безумцев, Вениамин не тешил себя несбыточными мечтами. Он шел по пути воина, а потому точно знал, что делает, и не сомневался в успехе.

Джаниты попытались было снова выглянуть из дежурки, но Вениамин заставил их скрыться, выстрелив почти не целясь. Он был уверен, что надзиратели уже связались с тюремным управлением и доложили о мятеже во втором блоке. Но, примерно представляя ход мыслей тех, кому предстояло принимать решение, Обвалов почти не сомневался в том, что приказ о штурме мятежного блока отдан не будет. В этом не было смысла – вырвавшимся из камер заключенным некуда было податься, кроме как вниз. А на первом этаже, за перекрывшей коридор решеткой, их будут ждать джаниты, готовые открыть огонь по бунтовщикам.

Добежав до дежурки, Вениамин дважды выстрелил в дверь, в душе надеясь, что никто из надзирателей не догадался подпереть ее спиной. Выбив дверь ногой, он влетел в дежурку и с ходу ударил рукояткой пистолета в челюсть подвернувшегося под руку джанита. Надзиратель упал, а Вениамин, развернувшись, направил пистолет в лоб его напарнику, стоявшему у стены и тоже целившемуся в него из пистолета, который он держал обеими руками.

– Брось, – посоветовал Вениамин.

Джанит не был трусом, но он был здравомыслящим человеком, а потому, помедлив какое-то время – не более, чем требовалось для того, чтобы соблюсти приличие, – он опустил руки и выронил пистолет на пол.

– Снимай куртку, – приказал джаниту Вениамин. – Раздевай второго, – велел он замершему в дверях Сиду.

Парень тут же кинулся выполнять приказ.

Джанит тоже не заставил себя долго ждать – скинул куртку и протянул ее Вениамину.