Кредит на милосердие - Андрей Фролов

И однажды, почти шестнадцать лет назад, это действительно позволило ему сделать шаг, превратившись из помощника уездного чиновника в матерого сома глубоководных политических игр.

Даже когда всё закончилось, чтобы начаться с чистого листа, Айбар не дрогнул душой. Не побежал, как многие, в падающие храмы, в последней попытке купить индульгенцию… Даже после того, как на Кольском полуострове жахнуло, таким сильным и уверенным людям, как он, не понадобились духовные костыли и религиозный допинг. Тогда, долгими осенними днями перебирая трофеи, привезенные в пустую еще Тайгу Фэном и его бандой, он с чистой совестью и без сомнений выбрасывал всё, что имело отношение к религиозным убеждениям его жертв.

Однако один якорь, один путеводный маяк, каким для верующего является икона, у Султана всё же был, и в этом он стеснялся признаться даже Вэйаню. Сейчас, задумчиво поглядывая на старинные настенные часы, Темирбаев вдруг вспомнил об этом якоре. Непрошеное беспокойство, отчего-то охватившее его в этот день, требовало…

Айбар надежно запер дверь, отбросил покрывало с сейфа, занимавшего целый угол рабочего кабинета. Сейф был старым, запиравшимся на обычный, не электронный замок, но пережившие Катастрофу знали – так надежнее. А потому бронированный куб на маленьких гнутых ножках, способный выдержать направленный взрыв, был третьим в Тайге хранителем тайн Темирбаева. Покрутив ручки, он распахнул квадратную дверцу, заглянул внутрь.

В железных недрах обнаружилось много чего, а потому Султан принялся бережно перебирать сокровища, пока не нашел жесткий прямоугольный лист, завернутый в шелковый платок. Вынул, прикрыл створку, снял материю.

Под тканью оказался большой плакат, сложенный пополам. Старинный, очень старинный, что было заметно сразу. Еще до того, как чья-то забота спрятала бумагу под защитную пленку, на месте складки образовалась белая полоса. Этот плакат был одним из самых ценных фетишей сухого душой хозяина Тайги. Вещью из прошлого, которого уже никогда не вернуть и которое вполне может быть воссоздано снова.

Надпись о том, что Министерство экстренной помощи и чрезвычайных ситуаций предупреждает об опасностях пожаров, – по верхней части листа. Фотография – в нижней. На ней двое детей, мальчишки лет восьми-девяти, только что спасенные из пожара. Где-то на заднем фоне видны защитные комбинезоны и каски спасателей, но перед объективом только два детских лица, щедро перепачканных сажей. Дети плачут и кричат, глядя куда-то в сторону, но Темирбаев думает, что это не слезы – это роса нового дня. Как и эти двое безымянных мальчуганов, потерявших кров в круговерти событий до Катастрофы, он тоже лишился всего… Положения, накоплений, карьеры.

Но оставить разрушенное Кемерово и уйти в леса было его собственной идеей, рискованной и взвешенной в равных объемах. А потому снимок из прошлого вызывал не депрессию, решительно нет. С точки зрения Айбара, напротив, фото на плакате ярко и откровенно светилось надеждой на возрождение, скорое обновление, первый удар крыльев мифической птицы Феникс.

Они все закричали, когда мир содрогнулся. Но это был не крик предсмертной боли, это был вопль новорожденного, которому подчинится новый день…

Прислушавшись к себе и убедившись, что равновесие восстановлено, Темирбаев убрал плакат МЭПЧС обратно в сейф.

Он откровенно не уважал своего партнера по бизнесу, а потому не собирался принимать его в кабинете. Не хватало еще, чтобы прокуренным и наспиртованным Арсеном пропахло кресло или занавески на окнах.

Айбар вышел в коридор, запер за собой дверь. Неспешно, чтобы успеть настроиться на деловой лад, прогулялся до лестницы, спустился на первый этаж. Заметив хозяина, вежливо кивнул бармен, выглядывающие из комнат девочки почтительно отводили глаза.

Цепко осмотрев владения, Султан прошел через просторный зал, останавливаясь у стойки.

Когда-то тут было фойе жилого барака, неудобный холл, окруженный подсобными помещениями. Теперь же первый этаж «Шелкового пути» расширился, заполнился столиками, стульями, вешалками для одежды и длинной стойкой, за которой легко помещались двадцать человек. Будуары девочек подешевле тоже остались на первом, соседствуя с комнатами персонала. Сам Темирбаев, как и товар для состоятельных клиентов, занял весь второй этаж, почти не подвергшийся перепланировке.

Посетителей не было по двум причинам. Кабак и в обычные дни открывался только в обед. А уж сегодня, когда Арсен сам дерзнул броситься во взведенный капкан, Султан приказал закрыть все двери до отдельного распоряжения.

Опершись на стойку, Айбар вопросительно посмотрел на Глисту, одного из своих барменов. Тот, по обыкновению пряча глаза и нервно облизывая губы, только покачал головой. Арсен еще не пожаловал.

Часы над стеллажами с алкоголем показывали, что до визита еще пара минут. Осмотревшись, Темирбаев решил воспользоваться этим, чтобы надавать работникам по шее за пыльные подоконники и не самый чистый пол. И даже открыл рот, грозно сдвигая брови, но тут двери «Пути» скрипнули, и Султан обернулся, приклеивая к лицу фальшивую сладкую улыбку.

Толстяк заглянул робко, будто опасался, что в него могут запустить ботинком. Прищурился, углядев у стойки Айбара, проскользнул в двери, прикрывая за собой. Помялся, не спеша проходить, и Темирбаев широким жестом поманил его к столу.

– Спасибо, Султан, что согласился уделить мне пару минут… – мелкими шажками толстяк пересек зал и уселся за указанный столик в центре. – Я ведь знаю, насколько ты занят…

– Здравствуй, Арсенчик, здравствуй. – Султан с интересом рассматривал бутылку, которую хозяин «Добытчика» держал в левой руке, не зная, куда пристроить. – Все ли благополучно в бизнесе?

– И тебе доброго здравия, Султан. – Толстяк наконец решил, что выглядит неловко, и поставил бутылку на стол. Внутри плескалось что-то белесое и мутное. – Всё в порядке, вашими молитвами, пусть так и остается…

Темирбаев подал знак: Глиста мгновенно исчез в подсобке, а двери копеечных будуаров закрылись.

– Хочешь выпить? Крепкого или чаю? – Темирбаев широкими мягкими шагами отошел от стойки, присаживаясь напротив.

– Нет, спасибо, Султан. Я ведь тебя надолго не отвлеку, да…

– Хорошо. – Айбар кивнул. – Давай сразу к делу. Ну, рассказывай, что там у тебя?

Арсен замялся. Иногда Айбар вообще не понимал, как такие люди умудряются не только вести дела, но еще и оставаться в выигрыше. Но у каждого свой путь, и он крепко постарается не демонстрировать своего отвращения.

– Вот, смотри. – Хозяин гостиницы покосился на принесенную бутылку, как будто это всё объясняло.

– Вижу, бутылка, – улыбнулся Султан. – Хочешь меня угостить?

– Нет-нет, Султан, я о другом. – Пухлые губы Арсена растянулись в ответной улыбке, которую Темирбаев с удовольствием разбил бы в кровь. – Это привезли мои люди из леса. Километров тридцать на юго-восток. Там живет дед, он может гнать самогонку промышленными объемами… Дешево, за копейки считаные. Если будем забирать партиями, неплохо наваримся!