Убить сёгуна - Дэйл Фурутани

— Что делают здесь эти люди?!

— Они пришли к тебе, — ответил постоялец. Потом поставил чашку на стол и поднялся, держа в руке меч.

— Куда ты? — испуганно спросил торговец.

— Пойду спать. Эти люди пришли по твою душу. Ты вернулся и можешь поговорить с ними, потому что у них к тебе есть серьезное дело. — Кадзэ поднялся на несколько ступенек. — Не советую развязывать их до окончания беседы. Убедись, что гости довольны ее результатом, иначе они могут обойтись с тобой очень плохо.

— Послушай, самурай! — произнес здоровяк, обращаясь к Кадзэ.

Мацуяма подумал, что имеет смысл отказаться от самурайского звания, однако решил, что после расправы с бандитами это будет выглядеть довольно глупо.

— В чем дело?

— Как тебя зовут?

Самурай задумался всего лишь на мгновение.

— Я — Мацуяма Кадзэ.

— Меня зовут Нобу, — сказал силач. ― Я работаю на хозяина Акинари, самого крупного владельца игорных домов в этой части города. Если хочешь получить работу, поговори со мной. Такие люди нам нужны. Мы ценим хороших бойцов. Ты не то что эти никудышные ронины. — Он двинул плечом, и двое его связанных напарников дернулись, словно тряпичные куклы.

Кадзэ думал, что силач был в этой троице подчиненной грубой силой, однако оказалось, что здоровяк тут за главного. Опасно делать поспешные предположения, особенно если они основаны только на внешнем виде человека.

Он улыбнулся:

— Хорошо. Я подумаю о твоем предложении.

Будто оправдываясь, Нобу добавил:

— Меня еще никто никогда не побеждал.

Кадзэ кивнул и пошел наверх.

У себя в комнате самурай позволил себе потереть ухо. Оно все еще горело после молодецкого удара здоровяка. Уклоняясь, Кадзэ не совсем рассчитал движение, потому что этот Нобу обладал руками неимоверной длины.

В юности Кадзэ учился у известного сэнсэя, учителя, искусству владения мечом. Во время первого же урока, уклоняясь от удара, Кадзэ проворно отпрыгнул в сторону, и сэнсэй махнул боккэном, деревянным мечом, над его головой.

Кадзэ был горд тем, что избежал удара, однако учитель отругал его. Он поднял боккэн к лицу юноши:

— Как широк этот меч?

Кадзэ показал ширину большим и указательным пальцами. Совсем немного.

— Правильно, — согласился сэнсэй. — А как далеко ты прыгнул?

Кадзэ расставил руки.

Учитель больше ничего не сказал, однако юноша понял суть урока. Экономность движений и суждений так же важна, как и проворство. Потирая ухо, Кадзэ думал о том, что мечи имеют постоянную ширину, а вот кулаки по величине бывают очень разные.

Словно шелковое кимоно

Ткутся планы.

Опасен для шелка сучок.

Токугава Иэясу полагал, что выбран правителем по воле богов, и ничто на свете не могло поколебать его в этом мнении. Нельзя сказать, чтобы жизнь у сёгуна была легкой. Скорее наоборот. И все же Иэясу любил повторять: «Убеди себя в том, что недостатки и слабости присущи смертным, тогда не будет места недовольству и отчаянию».

Вера в свое божественное предназначение появилась у него уже в зрелые годы, ибо в молодости на долю Иэясу выпало немало невзгод. Он родился в семье деревенского даймё, правителя провинции Микава. В возрасте четырех лет Иэясу послали в качестве заложника к союзнику, дабы гарантировать достойное поведение отца. К несчастью, во время путешествия мальчика захватил злейший враг семьи и оставил у себя на весьма жестких условиях. Похититель лаже угрожал убить Иэясу, если отец не сделает того, что от него хотят. Однако тот, рискуя жизнью сына, отказался выполнять требования. По иронии судьбы похитителя звали Ода Нобухидэ, он был отцом Оды Нобунаги, с которым Иэясу позднее подружился. Два года спустя Иэясу все-таки направили к союзнику, у которого он прожил одиннадцать лет.

В его отсутствие самураям Микавы жилось не очень-то сладко. Они страдали от разных невзгод, и многим из них, чтобы выжить, пришлось стать крестьянами и обрабатывать землю. Когда Иэясу наконец-то вернулся домой, он с удивлением узнал, что один из его слуг сохранил большую часть казны, чтобы молодой хозяин имел возможность снарядить войско. Иэясу до слез тронула преданность вассала. Впечатленный проявленной самураем жертвенностью — иметь такое богатство под рукой и не воспользоваться им, — он на всю жизнь усвоил принцип: расточительство оскорбляет небеса.

Его бережливость, однако, не распространялась на военные дела. Воины Иэясу были хорошо экипированы и, несмотря на скупость предводителя, никогда не голодали.

Впрочем, желание тратить деньги на обмундирование и вооружение не гарантирует победы. Случались и поражения. Однажды Иэясу чуть не покончил с собой, отказываясь сдаваться в плен. И все же обстоятельства, смелость полководца и нерешительность врагов берегли его от смерти. С годами он расширил свое влияние, укрепил власть и авторитет и в итоге подчинил себе всю Японию. Делал он это не спеша. Сначала вступил в союз с Одой Нобунагой, когда тот достиг вершины власти, затем оставался верным Тоётоми Хидэёси, последователю Нобунаги.

Хидэёси происходил из крестьян и начинал свою военную карьеру в качестве асигари, простого солдата, прежде чем достичь высоты правителя страны. Иэясу забавляло то обстоятельство, что люди уже начали слагать легенды о Хидэёси, хотя после его смерти прошло всего несколько лет. Он громко смеялся, услышав рассказ о вспышках молний и божественных знаках при рождении правителя. Ему хорошо было известно, что Обезьяна, как прозвал Хидэёси Нобунага, родился в простой крестьянской семье.

Но именно по этой причине он внушал ужас.

В век, когда рождение зачастую определяло дальнейшую жизнь человека, Хидэёси сам стал кузнецом своей судьбы. Однажды он сказал Иэясу, что тот должен стать его вассалом, ибо низкое происхождение не внушает уважения со стороны других даймё. Если Иэясу признает такого простолюдина своим господином, тогда и другие воины последуют его примеру. Результат оказался точно таким, как предвидел правитель. Иэясу хотел создать Японию, в которой элите не будут грозить капризные выскочки.

После смерти Хидэёси Иэясу собрал свои силы и поставил все на решающую битву при Сэкигахаре. Он победил и теперь пытался сосредоточить бразды правления в своих руках. Сын Хидэёси и его вдова находились в крепости Осака. Преданность многочисленных даймё все еще находилась под вопросом. Иэясу уже видел опасность момента, когда ему удалось достичь вершины личной власти, получив титул сёгуна, не успев еще обеспечить долголетнее правление своему клану.

Вот почему правитель ценил таких людей, как Накамура, который был прирожденным и гениальным чиновником. Он мог раздражать своей эрудированностью не хуже китайских ученых, чьи мысли об устройстве государства его вдохновляли, однако именно этот вассал предложил великолепную и простую идею относительно того, как следует управлять даймё.