Шакалота. Птичка в клетке - Елена Филон

— Что?!

— Сама разберусь. Не ходи сегодня никуда, ладно? Будь дома. Надо поговорить.

— Опять ты…

— Полина, — шиплю ей в лицо, — это не шутки, всё серьёзно! Ты, правда, не понимаешь, как далеко всё зашло? Включи ты свою башку, наконец!

Раздаётся звонок и становится причиной, по которой моей сестре удаётся улизнуть от меня без ответа.

Ей всё равно.

Смотрю ей в след и едва сдерживаю порыв смеха на грани отчаяния.

Мою сестру изнасиловали в туалете чужого дома, а такое чувство, что отымели меня!

— Багряноваааааа? — глумливо протягивает кто-то, стоит переступить порог кабинета. — А, Багряновааааа… Привееетик.

— Ты больной, Кирилов? Чё те надо от неё? — А этой девчонки я не знаю. Не помню её в нашем классе. Улыбается? Мне? Да ещё и приветливо? Хочется потрясти головой, чтобы от галлюцинации избавиться.

— Привет, — и проход мне загораживает. Высокая, крупная, широкая в плечах, с крашенными в жгуче-чёрный волосами, в длинной тёмно-синей юбке в складку и в заправленной в неё футболке «Metallica», мощные ботинки на шнуровке выглядывающие из-под подола невольно притягивают взгляд, глаза густо подведены чёрным в стиле моей сестры, а в брови и в нижней губе пирсинг. И эта странная девчонка мне улыбается!

Улыбка мне нравится, кажется искренней.

— Зомби и психичка подружиться решили! — комментирует Кирилов Саша. Помню этого козла. Козёл — он и в Африке козёл.

— И почему ты Зомби? — спрашиваю.

Девчонка, будто ей всё равно, пожимает плечами:

— Ну… просто кое-кто, путём не самого удачного логического заключения, решил, что это тупое прозвище мне подходит. Вообще-то я Зоя.

— Зомбятинаааа…

— Заткнись, — рычит на Кирилова Зоя. — Такой идиот.

— Я Лиза.

— Знаю, — улыбается. — А я типа новенькая. С этого года в этой школе учусь.

М-м-м… так вот почему со мной подружиться пытается? Двум изгоям общества лучше держаться вместе?

Может и так. Но точно не сейчас.

— Прости, мне надо… — оборачиваюсь, подбирая вежливые слова, и замираю взглядом на доске, где кто-то очень постарался, выводя мелом большие красивые буквы: «С возвращением!» И это приветствие вполне могло бы стать единственной приятной неожиданностью за сегодняшний день, если бы только не нашивка в виде жёлтого смайлика не особо аккуратно вырезанная с моего рюкзака и приклеенная под меловой надписью вверх тормашками.

Вот и вывернулась улыбка наизнанку.

— Я хотела тебе сказать, — звучит неуверенный голос Зои, а я сейчас как раз-таки напоминаю того самого Зомби, которым прозвал её Кирилов — уверена, что позеленена, глаза расширены в потрясении, а рот нелепо приоткрыт, так и не договорив до конца то, что собирался.

— Кто это сделал? — с трудом слышу собственный шепот, зато отлично слышу дружный, приглушённый смех за спиной. Поворачиваюсь к Зое, которая лишь тяжело вздыхает и говорит что-то о том, чтобы я не обращала внимания, что всё это не стоит того, чтобы переживать, потому что большая часть нашего класса — законченные идиоты.

И, да, она права. Вот только… я не понимаю…

— Что я им сделала? — шепчу так же тихо, слабо качаю головой и туманным взглядом скольжу по лицам одноклассников. Останавливаюсь на лице Вероники и испытываю такое отвращение при виде её лёгкой полуулыбки, которое никогда ни к кому не испытывала.

Это она. Уверена — она это сделала!

Смех и оживлённые разговоры с крайнего ряда приковывают внимание. Не замечаю, как двигаюсь по проходу к дальнему окну, в которое все почему-то вылупились, а потом и сама вижу причину… Мой рюкзак. Выпотрошенный, порезанный на лохмотья валяется у главного входа в школу и напоминает промокшую насквозь кучу невзрачного мусора, а немногочисленное содержимое: блокнот, парочка чистых тетрадей, ручки с карандашами разбросаны рядом. И самое главное — MP3. Ему конец.

— Кто-то постарался, — слышу перешёптывание Никольской и Голубевой — двух подружек помешанных на учёбе, которые никогда не ввязывались в подобное — слишком примерные.

— И я даже знаю кто, — отвечает Голубева, цокая языком и возвращаясь за парту на своё место. — Совсем с ума посходили.

Замечает, что я смотрю на неё в упор и заливается краской до самых ушей, тупит взгляд, упирая его в учебник по химии, и неловко откашливается.

— Кто это сделал? — севший голос кажется чужим.

— Откуда нам знать? — отмахивается Никольская, резко меняя показания, и опускается на соседнее место, исчезая за учебником.

Да что вообще происходит? Не много ли для первого дня?!

Зоя оказывается очень проницательной, когда по одному выражению лица определяет мои дальнейшие действия, хватает за руку и убедительно произносит:

— Не надо. Только хуже сделаешь.

Сверлю Веронику взглядом, пока та с беззаботным видом подпиливает ногти и делает вид, что не при делах. Но это она! Всё она: начиная от открытки с клеткой и заканчивая порчей чужого имущества.

— Класс! — Светлана Ивановна появляется до того, как я успеваю сорваться с места в попытке выцарапать Светлаковой глаза. Давно не испытывала такой ярости. Очень… очень давно. Даже забыть успела каково это — умирать от желания кого-нибудь задушить.

— Садимся на места! Звонок давно был!

— Иди, — Зоя кивает на пустую парту позади, а меня по-прежнему тянет в противоположную сторону — к Веронике, которая усаживается на стул, как на трон позолоченный, и не спускает с меня заинтригованного взгляда.

Ну ладно!

— Какого хрена?! — толкаю её парту, так что чёрная лакированная сумочка со звоном золотистой цепочки падает на пол, и смотрю сверху вниз в красивое лицо стервы, которое ни на грамм не изменилось!

— Багрянова! — И недовольство учителя сейчас как-то вообще не волнует.

— Что за игры больные? — шиплю в лицо Вероники. — Чего тебе надо от меня?!

— Багрянова! Да что же это такое?!

— Психички — такие психички, Светлана Ивановна, жееесть… — протягивает кто-то.

— Не понимаю о чём ты, — Светлакова продолжает беспечно улыбаться, склоняет голову на бок и с нескрываемым удовольствием ждёт ответной реплики.

— Мой рюкзак, например, — решаю напомнить. — Открытка, рисунок в учебнике по литературе. Моя сестра, наконец! Всё ещё не понимаешь?!!

— Так! Я пошла за директором!

— Не поможет, Светлана Ивановна… Тащите транквилизатор!

— Мне нет дела до твоей сестры. Сама за мной везде таскается, — пожимает плечами, выпрямляет спину, демонстрируя идеальную осанку, и вытягивается передо мной так, что приходится задирать голову, чтобы продолжать прожигать её физиономию взглядом.