Прогулка - Дрю Магари

Он рванул вверх, прыгая через три ступеньки, лишь однажды остановившись перевести дух, потому что проскочил все пороги физических нагрузок за всю свою жизнь. Он буквально загонял себя до смерти. Через несколько минут Бен наконец добрался до самого верха, чувствуя себя выжатым до предела туристом. Верхние ступеньки лестницы выходили на смотровую площадку, откуда открывался вид на лес во всех направлениях: сплошные заросли деревьев и пологие холмы. Никаких желтых огней. Никаких дорог. Никаких городов. Он перегнулся через каменный парапет и увидел двоих неподвижно стоявших собакомордых, пристально глядевших на него.

– Что вам нужно? – спросил он их с вершины башни. Они не ответили. – Я ничего не сделал! Я хочу домой, к семье! И все!

– Мы тебя убьем.

– Может, все-таки поговорим?

– Мы тебя убьем.

Бен отшатнулся к стене и дрожащими пальцами залез в мешочек. Он выронил семечко и глядел, как оно упало, подпрыгнуло, отскочив от парапета, и тяжело рухнуло на холодную землю.

И тотчас же на Бена уставились два красных волчьих глаза.

Волк бросился на убийц и принялся рвать их на части, не спеша настигая собакомордых, сбивая их с ног и выгрызая кишки. Собакомордые ревели предсмертными криками, и Бен бессильно сполз вниз за парапетом и зажал уши руками. Он не мог вынести этого воя. Тело его обмякло, и он растянулся на смотровой площадке, рыдая от горя, пока волк внизу расправлялся с чудовищами.

Когда вой наконец стих, Бен взглянул вниз и увидел, как волк таращится на него. Жутко голодными глазами. Зверь начал скрестись в дверь, а потом бросаться на нее, намереваясь довершить то, что начали собакомордые. Как жаль, что дверь не железная. Грубый просчет строителей. Волк скрежетал зубами и выл. Как и собакомордые, он обладал неким мистическим даром никогда не уставать.

– Волк!

Тот замер, поглядел на него, а потом продолжил рваться внутрь.

– Ты говорить умеешь, волк? – В данном случае вопрос представлялся вполне резонным. Однако нет, говорить тот не умел. Волк мог лишь остервенело бросаться на дверь. Бен сбежал вниз по винтовой лестнице и глянул на входную дверь. А третье – стеной пламени. Бен достал третье семечко и с силой швырнул его оземь прямо напротив двери. Но ничего не произошло. Оно так и осталось семечком.

Он поднял его с пола и повернулся ко второй двери. Вот она оказалась железной. Через нее волк не прорвется. Конечно, кто знает, что там за этой дверью: еще один волк, еще один собакомордый или Страна Оз.

Бен повернул массивную ручку железной двери, глянул в кромешную темноту, сделал шаг вперед и тут же провалился в бездонную дыру.

Во время падения он заснул. На самом деле – вырубился от ужаса. Пока летел, он кричал и звал Терезу и детей, а потом отключился. Без всяких снов.

Когда Бен проснулся, он лежал на берегу. Одна щека прижималась к прохладному песку, и крохотные песчинки забились в уголок рта. Оттуда вытекло немного слюны, которая на песке казалась крохотной медузой. Метрах в двадцати от него о берег бились волны, а небо было покрыто тоненьким маревом слоистых облаков – вроде тех, что раздражают, когда хочется целый день позагорать под палящим солнцем. За спиной у Бена тусклое солнце светило сквозь сплошную завесу туч. Несколько пологих, поросших травой дюн служили прикрытием стоявшим в ряд домам.

Дома.

Он поднялся и оглядел их. Прямо перед ним параллельно берегу шли две длинные линии, которые, насколько хватало глаз, простирались прямо и к домам не сворачивали. Тропа? Тропа. Да ну ее, эту тропу. Там же настоящие дома.

Жесткая, острая трава стегала его по лодыжкам, когда он несся к ближайшему от места своего падения дому. Тот был с синими стенами и белами ставнями и стоял на сваях, защищавших его от приливных волн. Бен замахал руками и принялся заглядывать в окна.

– Эй! Эй! Поможет кто-нибудь?

Подбежав поближе к дому, он увидел за ним разбитую грунтовую дорогу, шедшую вдоль ряда соседних строений. По ту сторону дороги плескалось море. Никакой земли дальше не просматривалось. Он оказался на широкой песчаной отмели. Рядом с домами не было столбов с проводами. Ни с телефонными, ни с электрическими. Ни машин. Ни велосипедов. Ни фургонов. Вообще никакого транспорта. И никаких людей. Он уже начал привыкать к разочарованиям. По расшатанным дощатым ступенькам он поднялся к входной двери синего дома (выходившего окнами на другую сторону от первой линии океана, попавшейся ему) и принялся яростно колотить в дверь.

Никто не отозвался. Он осторожно повернул ручку, и дверь легко открылась. Это был летний домик со спартанской обстановкой, предназначенный для жилья месяца два с половиной в году. Здесь имелась небольшая кухня с древними приспособлениями, но без какой-либо посуды или утвари. Из кухни открывался вход в гостиную с симпатичными старомодными шезлонгами и диваном, обтянутым потрескавшейся искусственной кожей. Бен осмотрел стены в поисках электрических и телефонных розеток, но ничего не увидел. Наверху он обнаружил три спальни с пустыми ящиками в шкафах и голыми матрасами. Он забежал в ванную, открыл кран, но ни капли не вытекло.

– Эй?

Шкафчики оказались пусты. Переходя от окна к окну, он заметил, что соседние дома тоже не подают признаков жизни. Он включил телефон в надежде, что тот хоть ненадолго оживет и поймает сигнал. Если какое-то время подержать телефон выключенным, иногда аккумулятор чуть восстанавливался, чтобы ты как раз успел снова вызвериться на аппарат. Но на этот раз он даже не продвинулся дальше заставки с приветствием. Бен снова спрятал его в карман. Теперь вся его жизнь сводилась к доставанию и убиранию телефона.

Пройдя по отмели, он встретил во всех домах одно и то же запустение: ни людей, ни средств связи, ни еды в холодильниках, ни воды. Какой-то курорт-призрак. Ловушка вроде желтого света в лесу. Все признаки жизни представляли собой приманки, чтобы увести его в сторону от тропы.

И тут море начало волноваться. Запенились взбитые ветром белые барашки, и с крыльца красного трехэтажного псевдовикторианского дома он увидел, как на горизонте поднимается огромная волна – выше любого здания, куда ему доводилось заходить. Чайки в панике разлетались прочь с ее гребня, но вода захватывала птиц, подкатывая все ближе к берегу, заглушая их крики ревом надвигающегося бедствия.

Он ринулся вниз с крыльца сквозь кусачую траву на гребне дюны, пока не добежал до параллельных линий на песке, очевидно, начертанных для него неким жестоким божеством. Надвигалось цунами, готовое поглотить отмель. Бен залез рукой в мешочек и достал оттуда последнее семечко. Он швырнул его на мокрый песок как раз в тот момент, когда волна накатывалась на берег, собираясь обрушиться на него.

Огонь мгновенно объял весь берег, вздымаясь за слой облаков в стратосферу: стена пламени, бесконечная в ширину и в высоту. Бен рухнул на землю – горячий песок жег его, словно запекая двустворчатого моллюска. Он слышал, как огонь встал на пути волны, с громким шипением окутав все у него над головой клубами пара.