Рыцарь чужой мечты - Галина Владимировна Романова

– Извини, брат, – широкая Женькина ладонь вцепилась в его пальцы. – Нинку убалтывал. Сам знаешь, как она может тупить. Садись, поехали.

– Куда? – Александр подхватил со скамьи сумку и поспешил за другом в его машину. – Куда поселишь-то, дружище?

– На тещину дачу, Саш. Больше некуда. На своей бы поселил, да ремонт мы там затеяли. Ни окон, ни дверей, все меняем. А тещина хоть и не бог весь какая, но все же запирается изнутри. Да не парься ты, там уютно. Соседи неплохие. До города недалеко. Сможешь на работу ездить без проблем. А вообще… Давно пора тебе ко мне перебираться. Сколько можно в ящик таращиться за копейки. Программист хренов! С твоими мозгами давно бы миллионером стал, а он мальчиком на побегушках у бухгалтерских теток служит. Срам, Саня! Стыд и срам!

Женька звал его к себе давно. Занимался он тем, что диагностировал транспортные средства при районной ГИБДД. Платили неплохо, как он говорил, благодарили еще лучше. Так что потихоньку-полегоньку он и квартиру себе отремонтировал, и машину купил, теперь вон, оказывается, и на даче ремонт затеял. Дела, видимо, идут неплохо. Можно было бы, конечно, и к нему, но Саша все колебался. Стыдно было ему обирать таких же, как и он, мужиков, стоящих в очередь на диагностику. Стыдно придумывать причины, за устранение которых требовалось приплатить. Стыдно было врать. Другого замеса он был, хотя Женьку нисколько и не осуждал. Устраивает того подобная жизнь – не вопрос, пусть себе трудится. А ему стыдно…

– Так что, перейдешь, Санек? Нам такие спецы, как ты, по компам нужны позарез. Чайников мне насажали, я не знаю, что с ними делать. Так что?

– Я подумаю, – пообещал Александр.

Отказывать с ходу другу в теперешней ситуации было как-то невежливо. Да и кто знает, какой очередной темный угол подготовила ему судьба! Может, и придется принять предложение Женьки. Напоминание о кредите отца, что топором палача маячил в подсознании, не давало покоя.

Они выехали за город и, проехав минут пять по трассе, тут же свернули влево на утрамбованную грунтовую дорогу. Еще десять минут езды – и бампер Женькиного автомобиля ткнулся в аккуратненький плетень, увенчанный тремя трехлитровыми пустыми банками и глиняным горшком.

– А что, теща тоже тут живет?! – Александр поежился, показав кивком на посуду.

– Нет, дружище, теща живет с нами. – Женька тягостно вздохнул. – И чего мы их так не любим? Нормальная в принципе тетка, с детьми помогает. В жизнь нашу с советами не лезет. Под ногами не путается, а все равно не терплю ее. Природой, что ли, так предопределено, черт его знает!

О своей теще Александр без содрогания вспоминать не мог. Мало того что жить та изволила непременно с молодыми, так в отличие от матери Нины еще и постоянно лезла с советами, и под ногами путалась, а уж про помощь какую там и заикаться не смей. Отвратительной была его теща. Лизка, кстати, недалеко от нее ушла. Такая же востроносенькая стервь!

– Лизку твою тут недавно видел, – словно подслушав его мысли, обронил Женька, увлекая его во двор небольшого выбеленного дома. – Поправилась, знаешь, похорошела. Привет тебе, кстати, передавала. И еще просила передать, что ее мама вышла-таки замуж и уехала в другой город. Не позвонишь?

– Нет. – Александра даже передернуло. – Зачем я ей стану звонить, Жень, о чем ты?

– Да нет, это я так… Да и она просила.

– О чем?

– О том, чтобы ты ей позвонил. Что-то лопотала о неумирающих чувствах.

– Чьи чувства она имела в виду? Мои, что ли? Их нет давно. А Лизка ничего, кроме любопытства, чувствовать не способна. Да ты же знаешь, Жень, чего мне тебе говорить!

– Да чего я могу про вас знать? Жили себе жили, а потом развелись. Взяли бы ребенка родили от безделья. Может, еще стоит попробовать, а, Сань?

– Слушай, ты это того… Говори, да не заговаривайся. Вовлекать в эксперименты детей! Ты в своем уме, дружище?!

– Чего тогда? Так и будешь бобылем жить? Так и до состояния дяди Степы недалеко будет. Нинка тут тебя увидела мельком, говорит: в кого превращается твой красавец друг? – Женька отодвинул доску второй ступеньки, достал оттуда ключ, открыл дверь и позвал со вздохом: – Пошли, стану передавать тебе по акту владения своей второй мамы, друг.

Владения оказались не очень просторными, но чистыми и до приторного уютными. Все в плетеных кружевах, рюшечках, оборочках. На панцирной койке дыбилась груда подушек в атласных наволочках, тоже с рюшечками. Со старинного абажура под потолком в единственной комнате ниспадала кружевная вуаль такого же цвета, что и парадные наволочки на подушках. Пол был застелен яркими домоткаными половичками даже на кухне, где стояли добротный стол под темной бархатной скатертью, старинная керосинка и в углу притулился рукомойник.

– Удобства в огороде, Саня, уж не взыщи, – развел руками Женька. – Но там здорово! Я постарался.

Старания друга Александр оценил по достоинству. Тот до чего додумался: сровнял все грядки, засеял площадь сортовой травой и посадил по периметру плетеной изгороди высокий кустарник. Получилась ровная гладкая площадка, сокрытая от глаз соседей. В центре этой площадки красовалась беседка, увитая диким виноградом, со столиком и двумя скамейками.

– Скажи, рай просто? – Женька обвел рукой владения своей второй мамы.

– Да! Обалдеть можно! Теща оценила?

– А то! Неделю с сердечным приступом лежала, когда увидела, во что я ее капустные грядки превратил. Потом успокоилась. Но простить до сих пор не может. – Женька хихикнул, с удовольствием добавив: – А мне ее прощение, Саня…

– Понял.

– Короче, обживайся. – Они вернулись в дом, где Женька тут же принялся щелкать выключателями, проверяя их исправность. – Свет есть. Вода через дорогу в колонке. Туалет где, ты видел. Магазин в ста метрах вверх по дороге. Автобусная остановка напротив дома. Езды до города – тоже знаешь сколько. Если станешь садиться на рейс, который в половине восьмого, еще успеешь отца перед работой проведать.

Про отца ему напоминать не следовало. Это вызвало в душе у Александра новый приступ желчной ненависти и кучу проклятий на голову бедного старика. И ведь не вылезала из головы преступная надежда когда-нибудь, каким-нибудь любым способом избавиться от него. В мыслях и мечтах своих дошел до такого, что пот прошибал.

Ближе к вечеру Александр сходил в местный магазинчик. Порадовался тому, насколько там чисто и светло. Удивился обилию продуктов на полках, купил палку сухой колбасы, плавленых сырков, сахара, чая, батон, макарон, спичек. Вернулся в дом Женькиной тещи и принялся стряпать себе нехитрый холостяцкий ужин.

Вода на керосинке долго не хотела закипать. Потом так же долго варились макароны. Когда наконец сварились, Александр покрошил сверху мелко нарезанный плавленый сырок, уложил толстые коляски колбасы и вышел на улицу, чтобы поужинать в беседке, в бывшем огороде Женькиной тещи.

Сдобренная вечерней росой сортовая трава приятно пружинила под босыми ступнями. Воздух был таким чистым и благоуханным, хоть черпай его ложками и употребляй вприкуску с макаронами и плавлеными сырками.