Крестом и булатом. Вторжение - Дмитрий Черкасов

— Ну, домыслы — не домыслы, а статьи на тему «Гоннор — агентесса ЦРУ» пошли довольно обоснованные, — журналист повертел в руках шариковую ручку. — В Питере сей факт уже считают почти доказанным. И здесь многие издания вой подняли. Ссылки на Гоннор могут сильно навредить...

— Малашенкова хватит, — Билятковская поддержала Вадима.

— Хорошо, — Мюратов поставил галочку в ежедневнике, — готовь тему... Теперь о «Мценске». Что на сегодня известно?

— Лодка пока на дне.

— Сам знаю. Что говорят то?

— То же, что и обычно. Идет спасательная операция, затоплено четыре отсека, дифферент двадцать пять градусов на левый борт, — слабо разбирающийся в технических терминах Бледноцерковский сверился со своими записями в блокноте. — Никитченко утверждает, что произошел взрыв в носовом торпедном отсеке, вояки пока единой версии не выдвинули. Вещают про мину, оставшуюся с войны. Вчера выступал какой то адмиралишка, трендел о столкновении с сухогрузом...

— Балдин его фамилия, — сказал Бледноцерковский.

— Точно, Балдин...

— Шансы на спасение экипажа велики? — небрежно поинтересовался Мюратов.

— Пятьдесят на пятьдесят.

— Никитченко даст нам интервью?

— Он хорошо запросит. Штуку зеленью, как минимум.

— Не многовато? — прижимистый Мюратов недовольно наморщил нос.

— Сейчас он нарасхват. Да и в «Беллуне» привык некисло получать. Его ж на довольствие посадили, восемьсот бакинских в месяц просто так платят. А за каждое выступление — по отдельному тарифу. В зависимости от значимости тусовки, где он появляется...

— Никитченко — фуфлогон, — выдала Билятковская. — Я с его бывшими сослуживцами говорила. Половина из того, что он шведам с норвежцами впарил, — фальшивка или устаревшие данные. И его рассуждения о причинах аварии «Мценска» весьма сомнительны. На лодках такого типа он никогда не ходил, деталей не знает... Обычная штабная крыса.

— Мы ему с судом хорошо помогли, — задумчиво сказал главный редактор «Новой газеты», в благодарность мог бы и скостить гонорарчик....

— Жди! — усмехнулся Бледноцерковский. — Он бабки как пылесос всасывает, только успевай отсчитывать. Сейчас, тем более, его женушка финансовый вопрос в руки взяла. Без сотки баксов к муженьку никого не подпускает. К тому же Никитченко нонче в Америке. Полетел какой то очередной грант получать. Вернется не раньше чем через неделю...

— Тогда обойдемся без Никитченко, — решил Мюратов.

— А я что говорила, — Билятковская прикурила вторую сигарету.

* * *

Последним прибежал запыхавшийся отец Арсений.

Рокотов посмотрел на часы и укоризненно покачал головой.

— Опаздываете, батюшка. Уже пять минут седьмого...

— Виноват.

— Проходите на свое место и садитесь. — Священник протиснулся вдоль стены и уместился на лавке между Кузьмичом и Игорем Рудометовым, веселым очкариком из состава первой группы, который, несмотря на зрение «минус шесть», виртуозно обращался со своим СВУ АС. Влад сел в кресло во главе стола.

— Всё, господа, к делу. У нас до вылета остается чуть больше суток. Миша, что с вертухой?

— Как и договаривались, — Чубаров тряхнул копной полуседых волос. — «Ми восемь» будет завтра в двадцать два часа в условленном месте. Плюс минус десять минут. На погрузку у нас пять.

— Справимся, — заявил с противоположного конца стола неисправимый оптимист Игорь Гречко, снайпер из второй группы.

— Времени у нас в обрез, — серьезно сказал Владислав.

— Больше — никак, — Чубаров посмотрел на командира. — Вне зоны действия радаров машина будет минут десять. Чтобы не вызывать подозрений непонятной задержкой, пилотам придется действовать очень быстро...

— Ясно, — кивнул Рокотов. — Мы так и договаривались.

Один из родственников семьи Чубаровых работал в авиаотряде Ставрополья и помог договориться с экипажем «Ми 8» о доставке боевой группы на площадку охотхозяйства в нескольких километрах от села Тарское, где егерями служили двоюродные братья Леши Веселовского. А оттуда до горной части Чечни было рукой подать.

Полет «Ми 8» был залегендирован под доставку в поселковую больницу нового медицинского оборудования, с которым подсобили родственники Туманишвили, выступившие в роли коммерсантов меценатов.

— С полетом решили. Кузьмич, обрисуй ситуацию в Ставрополе.

Пышкин последние три дня занимался тем, что вместе с мужчинами из семей Чубарова и Туманишвили проводил операцию отвлечения, должную показать похитителям, что сбор денег на выкуп хоть и продвигается, но медленно. Заодно он с помощью экспертов из числа бывших сотрудников спецслужб провел самую тщательную проверку присланных из Чечни видеозаписей, на которых Ираклий и Митя сообщали о требованиях бандитов по их освобождению.

— Сначала о подозреваемых, — Кузьмич открыл небольшой блокнотик. — Про Митю ничего конкретного сказать не могу. Его, по всей видимости, прихватили потому, что он взял в аренду сорок гектаров земли и купил два трактора. Какая то сволочь из администрации района и стукнула чичикам. Мол, есть бабки, и все такое...

— Как мы и предполагали, — согласился Влад.

— Да... Вопрос с Ираклием, на мой взгляд, более прозрачен...

Отправка Пышкина в Ставрополь имела целью «свежий взгляд со стороны» на сложившуюся ситуацию. Родственники заложников не всегда могли рассуждать холодно и логично, когда речь шла о жизнях их близких, а посторонний человек был способен на непредвзятый анализ.

— Корни, как мне кажется, уходят в бизнес двухгодичной давности. Егор, ты московских Сипиашвили знаешь?

— Конечно, — Туманишвили нахмурился.

— Так вот... Коротко объясняю для тех, кто не знаком с проблемой. В Москве есть семейство Сипиашвили, занимающееся разного рода делишками с бензином. Параллельно они не гнушаются и мелкими операциями «купи продай» по сырью, продуктам, водочке... Старший — Спартак — возглавляет бизнес, его сынишка по имени Рома работает на подхвате. О Роме можно сказать одно — подонок высшей категории, к тому же явно психически неполноценен. И связан с чеченами, это уже проверено. Два года назад Ираклий ввязался с этой семейкой в бизнес по возврату «эндээса»[17]при внешнеторговых операциях. А год назад разошелся. Те остались недовольны и даже одно время высказывали разные претензии...

— Было дело, — хрипло сказал Егор. — Орали, что Ираклий им должен сто тысяч баксов. Потом вроде успокоились.