Моя душа во власти тьмы - Оливия Росс Доу

— Ты невыносима! Как можно умудриться стать центром сплетен Олимпа, будучи умершей душой за пару дней? С твоим-то ростом и интеллектом на уровне хлебушка?! Ну, как?!

— Знаешь, а я подумаю над предложением Зевса. Все лучше, чем выслушивать постоянные упреки и гадости от тебя!

Набрав в легкие воздуха, она крикнула:

— К ноге!

Моментально в дверях показались удивленные собачьи морды.

— Фас! — она указала пальцем в мою сторону.

Лаки недоуменно посмотрел на Аэллу, затем на меня. Приняв решение, он злобно зарычал и направился ко мне. Слюни стекали на пол, а глаза виновато блестели, по-прежнему признавая своего друга. Пес набросился и повалил меня на пол.

— Аэлла! Что это значит?!

— Я хорошо справилась с ролью дрессировщика. Удачного дня, Ваше Темнейшество!

С этими словами покинула кабинет, захлопнув за собой дверь.

Аэлла

Время томительно тянулось, напоминая теплый воск, скатывающийся по потухшей свече. Я не могла найти себе места, что совсем неудивительно, если принять во внимание последние события. Аид вызывал во мне крайне противоречивые чувства. Со одной стороны, его улыбка и яркая внешность заставляли меня витать где-то в облаках. Но оттуда, сверху, жестокая реальность стремительно возвращала обратно, напоминая о его грубости, наглости и вспыльчивости.

Было ошибкой отпускать девушку побыть одной, наедине со своими мыслями. Посовещавшись с собственными тараканами, мы пришли к выводу, что этой свадьбе не быть. Я не знала, на что шла изначально, но теперь все ясно, как солнечный день где-то наверху на Земле. Лучше отправлюсь в Тартар, чем буду игрушкой в руках тирана. Пусть красивого, сильного… с этим его взглядом и харизмой… а когда его волосы вспыхивают красным пламенем… тут я и вовсе залюбовалась нарисованной в воображении картиной.

— Соберись, тряпка! — отругала себя и пригрозила кулаком.

И твердым шагом направилась из спальни. Переведя дух перед порогом кабинета Аида, постаралась сделать вид уверенной и решительной дамы.

— Аид! Нам нужно погово… — ворвалась в комнату, оказавшуюся пустой. — Надеюсь, меня хватит на еще один такой радикальный заход… — задумалась и прошла к столу.

Осмотрелась, в надежде, найти что-нибудь интересное. На столе лежал конверт, подписанный моим именем. Недолго думая, развернула и прочла аккуратный почерк: «Лишь услышишь шепот мой, когда погрязнешь в шуме диких мыслей».

— И что это значит? — спросила саму себя. — Лишь услышишь шепот мой… — начала повторять чувственные строки, — шепот… шепот… Шепчущий дуб!

Обрадовавшись хорошей идее, быстро побежала к мудрому растению. Я, конечно, зла на него, но записка очень интригует. Тщательно осмотрев ствол и листья, не нашла никакой подсказки о том, что это все могло значить. То ли шепот не тот, то ли я не в силах это сделать. А ведь показалось, что Аид хочет извиниться… Так было бы романтично…

— Зачем вообще играть в эти глупые игры…? — расстроилась и уселась под кроной зеленых листьев.

Сделав глубокий вдох, расслабилась, чувствуя поддержку от величественного дерева. И вдруг послышалось знакомое едва уловимое звучание голоса или мелодии, затем ветвь дуба потянулась ко мне, словно на что-то указывая. Присмотревшись, на одном из листочков увидела схему, напоминающую маленькую карту. Захотелось мне посмотреть поближе, как живая подсказка упала прямо в ладони, завлекая нарастающей интригой.

Сорвалась с места, следуя указанным маршрутом. Вскоре перестала узнавать дворец. В эту часть подземного царства еще не удавалось забрести. Становилось жутковато, но я, не оборачиваясь, продолжала идти к цели. Свет — не то слово, которым можно описать владения Аида, но чем дальше продвигалась, тем темнее становилось вокруг. Приходилось постоянно щуриться и идти, ощупывая стены. Уже несколько минут направлялась по длинному коридору вперед, подглядывать в карту становилось все труднее, так что мой квест превратился в возможность проверить интуицию и здравый смысл. Ведь обратно я все-таки не повернула.

Никто ни разу не попался навстречу, не было ни души, ни божественного существа, коих бывает крайне много вокруг в приемные часы. Но внезапно через тягучую тишину прорвались какие-то звуки. Молодые мужские голоса эмоционально спорили в одной из комнат за приоткрытой дверью. Тихонько подошла и прислушалась.

— Нет, ни за что! Я не могу этого сделать! — воскликнул один. Молодой парень был высокого роста, худощавый с белыми кучерявыми волосами.

— Давай, Гипнос! Признай, что меч Ксифос куда проворнее, чем привычное копье, — убеждал второй, такого же возраста, чуть пониже, с короткими черными волосами и басистым голосом.

— Копье — это же олимпийская классика. Оружие самой Афины. А ты говоришь о каких-то варварских кусках металла.

— Варварских?! Ксифос отливали из самой бронзы!

— Это не делает его лучше, чем копье, которое, как ты знаешь, полезно не только в ближнем бою, — Гипнос скрестил руки на груди, насмешливо улыбаясь.

— Ну, знаешь! А как же размер? Клинок тоньше и изящнее, чем грубая палка, — не успокаивался второй.

— Танатос, мой добрый друг! Я бы с радостью ответил на твой острый аргумент, но, кажется, нас подслушивают…

Не успела одуматься, как эти двое наглецов затащили меня в комнату и захлопнули дверь.

— Кто такая? — спросил темненький.

— Я… я… — слова вновь потеряли возможность цепляться за мой язык.

— Все понятно… — перебил мои нечленораздельные звуки Гипнос. — Ну, что, поиграем? — его хитрая улыбка скользнула по щекам, а ярко-голубые глаза засверкали от предвкушения.

Он провел рукой перед моим лицом. Комната поплыла и стала растворяться, я тут же погрузилась в глубокий сон…

***

Харон

Последняя душа нуждается в моей переправке, а затем можно будет отдохнуть и навестить Аэллу. Как она там, после той ночи? Выглядел Аид не сказать, что дружелюбно. Знала ли она на что идет, когда согласилась отдать свою душу во власть ему и вечной тьме?

Лодка качнулась и коснулась берега.

Старец в старых лохмотьях терпеливо ожидал своей участи. Завидев меня, он смело шагнул вперед и перелез в лодку. Усевшись на лавке, посмотрел вдаль, сквозь меня, глубоко опечаленными глазами.

Я привык к грустным и немым взглядам своих подопечных. Редко вступаю в разговоры, чтобы не раздирать свою сущность на тысячи мелких осколков, наполненных болью и ощущением бессилия. Взяв массивное весло, опустил в воду. Мы тронулись в путь.

Старик, словно что-то неожиданно вспомнив, начал судорожно шарить по карманам. Облегченно вздохнув, протянул мне сухую ладонь, а в ней лежала монета. Потертая, слегка помятая, невозможно было рассмотреть номинал и происхождение. Но повеяло от нее чем-то теплым и приятным.