Охотники за голосами - Роман Романов

Кузнечко положил портфель перед собой, ловко дернул молнию и достал стопку новеньких тысячных купюр и после небольшой паузы, убедившись, что глава на взгляд прикинул количество купюр, прикрыл деньги листком бумаги, на котором было напечатано «Расписка в получении пожертвований» и мелким шрифтом текст с пропусками для вписывания собственноручно.

– Никто в вашей провинции за подписи предлагать ничего не будет, это ты сам понимаешь. Я вхожу в твое положение, ты – в мое, и эта расписка, моя маленькая гарантия, для тебя – тьфу! Скажешь, что развел столичного лоха на новый спортгородок или инвентарь для Дома Культуры! Я не прошу тебя становиться предателем, это святое и непоколебимое для русского главы города, но при этом ты получаешь возможность сделать доброе дело для человека! Со всеми, со всеми перспективами помимо вот этого, – Кузнечко кивнул на бугорок купюр под распиской…

Настроение было прекрасным! Кузнечко вдохнул свежий майский воздух на крыльце администрации, протянул тут же стоявшему водителю Петровичу бумагу с фамилиями депутатов: «Продиктуешь юристу, как договорились, пусть выезжает, время – деньги!» Подошел к машине, стянул с себя одной рукой модный итальянский галстук, другой положил свой упругий портфель под переднее сидение, закрыл дверь джипа снаружи и, сунув руки в карманы, двинулся пешком по тротуару центральной улицы Паракорочки. «Петрович, я продышусь, разомну свои затекшие члены и сделаю пару звонков. Езжай поблизости, не оставляй машину, а то ты своим угрюмым бандитским видом скомпрометируешь будущего губернатора в глазах паракорочек, или паракоровцев… Или паракоровчан?»

Весело засмеявшись, продвинутый политконсультант Кузнечко с мыслями о том, что это не просто начало красивой схемы его вхождения в большое кресло, но и сенсация, политтехнологическое хулиганство, издевательство над той общественной системой, которую он сам же столько лет цементировал и сам же теперь, очень тонко, без войны и скандалов повергнет в пучину удивления. С первыми длинными гудками на той стороне невидимого провода он успел мысленно добавить к цепочке размышлений: «Я вам покажу демократию с конкуренцией»…

– Алло! Турист? Ты мне нужен, есть работа! Где ты находишься? Это прекрасно! Ехать не так уж и далеко, выдвигайся… Опять нет денег? Что у тебя вечно нет денег? Какие бандеровцы? В милиции или в музее? А, пока в музее… ну перекантуйся чуток, вечером пошлю Петровича за тобой. Ты не меняешься, короче, без приключений никак! Приедешь уже с авансом в кармане, первые задачи скину на почту, почитаешь в дороге! Чего ты вообще в Питер поперся? Какая девушка? А, ты до сих пор с ней только по интернету общался? Ну, ты клоун! Вернее в женском деле клоун, не обижайся, Вань! Найдешь, где переночевать? Все, телефон Петровича счас скину, это водитель и охранник в одном лице, он быстрый. Все. До встречи, Турист, очень нужен мне лично, не пропадай никуда, жду!

Все было по плану, дешевле, чем он опасался, при этом без бань, девок, гармошки и вонючей самогонки, которая не только в провинции, но и в столицах хоть и становится куда престижнее всяческих импортных напитков как здоровый продукт, но всегда вызывала у Кузнечко отвращение.

Даже если треть держателей депутатских душ из того списка, который он наметил, подпадут под его расписочки – все будет прекрасно и с хорошим запасом на всякий случай. Очень нужно теперь, параллельно, буквально за месяц накачать свое присутствие в регионе проблемами для действующей власти, тогда это автоматически поднимет его рейтинг узнаваемости до официального старта кампании и увеличит цену «мирной договоренности» за снятие, а это уже совсем другая цена в отличие от несчастной стопочки купюр в кабинете главы! «Определенно, выборы – самый выгодный грех человечества!» – пошутил про себя прожженный Кузнечко и… влюбился…

Недалеко от Кузнечко стояла прекрасная, совершенно свободная в движениях, звонко смеющаяся, с потрясающей улыбкой и лучистыми синими глазами молодая женщина! Ее золотисто-рыжие волосы, подстриженные «под каре», слегка развивались на майском ветерке, приоткрывая нежную лебединую шею. Сильные длинные ноги, красивая грудь, узкие, но женственные под тонкой талией бедра, и просто какое-то потрясающее свечение вокруг. В груди Кузнечко все застучало и заныло, взыграло как когда-то очень-очень давно, наверное, еще школьной весной, и больше никогда не являлось в его хлопотной жизни. Конечно, у него было много женщин и даже пара гражданских жен года по три каждая, но к противоположному полу он совершенно искренне относился со всей профессиональной циничностью, как к некой регулярной форме собственного комфорта.

Кузнечко, как мог, взял себя в руки, попытался отдышаться. Девушка весело щебетала с определенно местными, неряшливо, на его взгляд, одетыми парнями. Будущий губернатор попытался вернуть себя в привычное состояние циничного инженера человеческих душ и мимолетом проанализировал внешний вид Богини. По одежде, дорогому маникюру, цвету и состоянию кожи, легкой косметике, стильной, но неброской облегающей одежде – он вполне мог бы ее встретить где-нибудь в Праге, Лондоне, на Мальдивах или в лучших московских ресторанах. В то же время по манере держаться, жестам, какой-то необъяснимой ауре – она совершенно не походила на столичную штучку или разбогатевшую на каком-нибудь богатеньком папике провинциалку. Да и парни эти, судя по их общению, наверняка местные одноклассники из детства красавицы…

– Зенки лопнут, чего пялишься? – вдруг вернул Кузнечко на землю резкий голос одного из парней.

– Успокойтесь, юноша, не вы же здесь девушка, не на вас смотрю, – совершенно уверенно сказал Кузнечко с интонацией, с которой говорят привыкшие властвовать люди или которые никогда, по крайней мере очень давно, не получали в ухо на улице. Он сделал несколько шагов к девушке и совершенно неожиданно для всего своего жизненного опыта сказал: – Милая девушка, простите меня ради Бога, вас, кажется, зовут Ирина, как я услышал? Я хочу сказать, только не смейтесь, что я люблю вас… Что я несу… Сразу полюбил, вернее… Не поймите превратно только! Выходите за меня замуж! Меня Василием зовут… Как вам сказать… Подождите! Не прогоняйте только…

Ирина внимательно своими огромными лучистыми глазами посмотрела на Кузнечко. Причем она даже не окинула его всего взглядом, совершенно точно не обратила внимания, как это обычно делают столичные красотки, ни на шикарный итальянский костюм, дорогие запонки, небрежно расстегнутую на шее дорогую сорочку, ни на ультрамодные, буквально вчера из московского бутика, туфли Кузнечко, а просто с любопытством посмотрела в глаза. Василий был непривычно смущен и даже растерян, но отвести свой взгляд от этих синих лучистых глаз не мог. Через секунду ее любопытство снова сменилось безбрежной весенней веселостью – и Кузнечко понял, что сейчас раздастся веселый колокольчик смеха и озорных улыбок. Но раздался удар. Не в ухо, а прямо в челюсть Кузнечко.

Понятно, в принципе: посторонний для городка, внешне классово чуждый пижон, да еще при любимой Ирке так, походя, подколол нормального парня чуть не в собственном огороде.

Кузнечко устоял, хотя все закачалось перед глазами, инстинктивно дернул рукой, запоздало прикрываясь, краем глаза увидел сильную клешню второго парня у себя на лацкане и в ту же секунду вдруг – большую черную кожаную спину Петровича между собой и парнями. Посыпались удары, какие-то резкие и громкие слова, закрутился водоворот движений и возни вокруг.