Книги онлайн и без регистрации » Современная проза » Время Малера - Даниэль Кельман

Время Малера - Даниэль Кельман

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 26
Перейти на страницу:

– Какого черта мы здесь делаем? – спросил Давид.

– Мы это делаем потому, что не сделаем больше никогда, потому что это на нас не похоже и потому что отныне можем рассказывать, что мы это сделали. Достаточно?

– Да, – ответил Давид, – вполне.

Пустыню они так и не нашли. Только спустя некоторое время сообразили, что уже давно находились в ней: никакого песка, одна красная галька. И теплый, неподвижный сухой воздух, и ничего, что привело бы его в движение; высоко в небе парила одинокая птица, описывая неправильные круги.

– Ну и что дальше? – спросил Марсель. – Поедешь в Гарвард?

– Нет.

– А куда же?

– Никуда. Я остаюсь.

– Ты с ума сошел? – воскликнул Марсель. – Да такому, как ты, все дороги открыты, почему именно…

– Я не должен выделяться.

– Что?

– Вот смотри. Если я не буду обращать на себя внимание, если плюну на карьеру, все равно на какую, если жизнь моя, все равно где, будет ничем не примечательна…

– Что тогда?

– Тогда, – сказал Давид, – у меня, возможно, появится шанс.

Машина остановилась. Воздух вокруг них зарябил. Небо казалось очень высоким. Оттуда доносилось гудение самолета. Марсель наклонился к рулю и сбоку посмотрел на Давида.

– Ты действительно хочешь жить как человек? Или как все?

– Да, – ответил Давид. – Как человек и как все. Поезжай дальше!

Марсель запустил двигатель. Равнина пришла в движение и поплыла сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Марсель что-то сказал.

– Что ты сказал?

– Я спросил, почему? От кого ты скрываешься?

Давид откинулся назад. Останавливая взгляд на линии горизонта или на любой удаленной точке, он испытывал ощущение полного покоя: нигде ничего не менялось, нигде, насколько хватало глаз.

– Меня дважды предупреждали.

К вечеру быстро стемнело и сильно похолодало. Потом наступила кромешная тьма, в какую они еще никогда не попадали. Звезды, по словам Давида, примерно десять тысяч, светили ярче, чем когда-либо, и оседали на небе светящимися пылинками. Давид запрокинул голову, – он дрожал от холода и чувствовал боли в затылке, – постепенно из звезд складывался рисунок, потом еще один и еще…

– Но это, – сказал Давид, – это еще ничего не значит, простая случайность. Все просто случайно. Время все сгладит.

На следующее утро он не мог дышать через нос, ко всему прочему болело горло. Марсель беспомощно глядел в карту, цокал языком, качал головой и бормотал что-то невразумительное. Несколько часов они проплутали по жаре.

Давид чувствовал, как поднималась температура, как тепло внутри и тепло вокруг смешивались, создавая ощущение нереальности, окрашенное в оранжевые тона. «Наверное, мне все это снится», – подумал он; но когда открыл глаза, перед ним снова предстала невыносимая реальность пустыни, и осознание этой реальности болезненно сказывалось на его состоянии. Давид закрыл глаза и остался наедине с подступающей тошнотой и с числами, принимавшими все более угрожающие размеры и расползавшимися в голове. Бензин был почти на исходе, когда им повстречался автомобиль с тремя приветливыми англичанами, которые дали им горючего и до следующего города ехали впереди. Только через две недели Давид справился с воспалением легких, и они могли лететь домой.

– Возможно, ты прав, – сказал Марсель, поворачивая голову в сторону круглого окошка, за которым складывались лучезарные клубы облаков, – может, таким людям, как мы, и вправду лучше оставаться дома!

– Да, – согласился Давид, – может быть.

Он на редкость хорошо себя чувствовал. Впервые в жизни немного похудел, благодаря высокой температуре. Некоторые проблемы можно устранить, только приняв слишком нелепые, на первый взгляд даже абсурдные решения, до которых человек в здравом уме никогда бы не додумался, но которые в действительности – а все сводилось именно к ней – оказывались единственно верными. Давида охватило такое чувство, будто в течение последних двух недель, безнадежно изгладившихся из памяти, он работал не покладая рук. Будто в полном его распоряжении находились все лазейки, связи, пути, снова ставшие теперь недоступными.

– Наверное, – задумчиво протянул он, – мне следовало родиться психом.

– Вот по поводу этого могу тебя успокоить. Ты и так псих.

VII

Время неумолимо преследует нас, не так ли? Не им ли выведено правило, согласно которому смерть настигает нас так же, как и все вокруг, как каждое существо; правило, предписывающее, что Вселенная неизбежно истощается и небесные светила постепенно охлаждаются до тех пор, пока энергия в них окончательно не иссякнет. Тогда выделение тепла прекратится, не будет света, и в конце концов наступит холод, вечный холод. Еще останется пространство, но и оно рано или поздно исчезнет, так как ничто не будет его заполнять. Никаких изменений, наступит конец времени, и великий процесс разрушения завершится.

К примеру, дождь, барабанящий по стеклу за головой Граувальда (Давид показал на окно, но профессор даже не шевельнулся). Капли, похожие на стеклянные точки, расползались кругами и сливались друг с другом, пока это была чисто геометрическая игра. Но скоро – да вот прямо сейчас – на них начинала действовать сила тяжести, ветер и другие природные силы: непреходящие, никогда не иссякающие и разрушительные. Капли меняли форму, на секунду принимали до абсурда нелепые, совершенно невообразимые очертания, а затем умирали, образуя ровную жидкую пленку на текущем – только текущем гораздо медленнее – стекле. Процесс этот постоянный: любая упорядоченная система стремится к распаду, и все, что разделено, когда-нибудь станет единым целым, все, что имеет границы, в конце концов утратит их. Числа преобразуются бесконечно далеким разумом, и вселенная живет.

А время? Если смотреть на него, оно кажется прозрачным. Ткань разрывается, и вот его больше нет, остается только движение небесных тел, превращение вещей, шумов, чередование звуков и еще, наверное, прихрамывающий ход стрелки на часах или проплывающие в окне поезда дома и деревья, сопровождаемые ритмичными проблесками солнца…

Но теперь (Давид откашлялся, он чувствовал, что мысли его снова сбивались, лицо Граувальда, это насупленное и невыразительное, похожее на картошку лицо, казалось, отодвинулось куда-то вдаль. «Сейчас наступает решающий момент, – подумал он, – и нужно собраться, нужно собраться!»), – но теперь все может измениться; когда существуют формулы, применение которых пробьет брешь в роковой неотвратимости… Процесс повторяется снова и снова; каждый чокнутый ясновидящий, шатающийся словно пьяный по своим видениям, уже представляет опасность для мира и может принести одни неприятности. Ему невдомек, что он творит, он, на свое счастье, даже не понимает этого. А что такое природа? Во всяком случае это не растения, не зеленые леса, не усеянные цветами луга, не вся эта мишура. Природа – это значит: законы, диктатура. Уйти от ее власти никому не дано.

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 26
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?