32. Агония мира - Владимир Брайт

Не знаю, насколько произвела на него впечатление вся остальная речь, но последний аргумент был явно решающим.

Они уже вызвали группу спецназа, и шерифу было совершенно наплевать на то, что какой-то маньяк улетит на вертолете с незнакомой девушкой, которая к тому же, скорее всего, не заложница, а сообщница, и, возможно, ему крупно влетит от начальства и т.д. и т.п. Главное, что он сделал все, чтобы спасти своих людей. И в небольшом городке, в котором все друг друга знают, он так до конца своих дней и останется пускай опальным, но мудрым героем, а не чудовищем, косвенно причастным к смерти нескольких человек.

— Пилоты вертолета, немедленно покиньте транспортное средство и присоединяйтесь ко мне! — прокричал он в рупор.

Судя по тому, что не возникло никакого движения, никто не спешил выполнять этот приказ.

— Мистер Пит, вы не против, если я пошлю двух своих людей, чтобы они привели в чувство несговорчивых летчиков? Сами понимаете, они из другого, неподвластного мне ведомства.

— Шериф, — ответил я спокойно, но достаточно жестко, чтобы он понял, что я не намерен шутить. — Сейчас ходом операции, как старший в этом районе, руководите вы. Значит, по всем нормам и законам пилоты обязаны подчиняться всем вашим командам. И если они этого не делают, то, возможно, у них или у вас есть какой-то план, либо это элементарная затяжка времени. Я точно знаю, что через пять-шесть минут сюда приедут очень несговорчивые люди с профессионально обученными снайперами, которые в конечном итоге нафаршируют меня свинцом. Даже если я сдамся, четыре трупа на шоссе и захват в заложники представителя власти уверенно тянут на смертный приговор. Так что, повторяю САМЫЙ последний раз: мне совершенно нечего терять, поэтому или через пять минут я отсюда улетаю, или вы имеете в своем активе труп одного преступника. И в пассиве — несколько ваших мертвых людей.

Вероятно, мои слова были услышаны не только шерифом, но и летчиками. И они, так же как все вокруг, были уверены, что я говорю совершенно серьезно и непременно приведу в исполнение свои угрозы.

Все точки над «i» были расставлены, и дальнейшее пребывание в вертолете не имело никакого смысла. Как с профессиональной точки зрения (они всего лишь выполняли приказ руководителя операции), так и с чисто человеческой (пилоты сделали все возможное, чтобы предотвратить трагедию и избежать человеческих жертв) в дальнейшем к ним не могло быть никаких претензий.

Меньше чем через минуту все трое присоединились к основной группе полицейских.

— Сейчас мы медленно встанем, и ты не будешь делать никаких глупостей, — сказал я заложнику. — Пройдет несколько минут, и для тебя весь этот кошмар окончится, при условии, что ты будешь исполнять в точности все мои приказы.

В знак того, что он понял, пленник кивнул.

— Шериф, мы встаем и идем к вертолету, — громко произнес я, чтобы наверняка быть услышанным всеми. — Если замечу хоть малейшие попытки помешать нам, без всякого предупреждения открываю огонь.

— Никто не будет делать резких движений, — уверил меня шериф.

Мы медленно встали, и я, прикрываясь живым щитом, подошел к Вивьен. Она по-прежнему лежала, не подавая никаких признаков жизни, и было непонятно, притворяется она или от всех этих переживаний действительно находится в состоянии глубокого обморока.

Вспомнив, что с нервами у девушки все в порядке, я пришел к выводу, что верен первый вариант.

— Возьми ее на руки и неси к вертолету, — приказал я полицейскому. Он попытался было что-то возразить, но я жестко добавил: — Если, конечно, не хочешь остаться со мной еще на пару дней.

Такого желания у него явно не наблюдалось, поэтому через минуту без всяких происшествий (я по-прежнему прикрывался заложником, следя за тем, чтобы ненароком не оказаться на линии огня) мы достигли кабины вертолета и мой спутник благополучно усадил девушку в пассажирское кресло.

— Ты должен стоять перед кабиной вертолета, пока я не заведу двигатели, — начал я и, немного подумав, добавил: — Передай шерифу, что он все сделал правильно, когда вывел из-под угрозы своих людей. А те трое, чьи обугленные останки дымятся в искромсанном «хаммере», сегодня утром расстреляли четырнадцать человек в городском баре, так что в некотором роде я даже помог полиции, избавив ее от грязной работы.

Я не собирался оправдываться и уж тем более производить на кого бы то ни было благоприятное впечатление. Просто мне понравился этот пожилой, насквозь провяленный солнцем шериф, и я хотел, чтобы он узнал об этом.

Признание врага иногда стоит большего, чем похвалы друзей...

Я уже поднялся в воздух (благодаря помощи и четким инструкциям Милой), когда заметил вдалеке пару быстро приближающихся черных бронированных машин спецназа.

— Вы опоздали, милые, — пробормотал я скорее про себя, нежели вслух. — Ненамного, но все же опоздали...

Сразу после разговора с Зетом Коррел собрал весь свой штаб и объявил «красную тревогу» — положение, эквивалентное состоянию атомной войны.

Кроме него, никто не знал истинного положения вещей, поэтому он ограничился информацией, что в каком-то крупном городе находится человек или группа лиц, владеющих сведениями о предстоящем теракте с применением ядерного оружия.

— Причем, возможно, даже не в одном городе, а сразу в нескольких, — уточнил генерал.

Предположение о том, что такая широкомасштабная акция доступна только крупному государству — потенциальному противнику, было им сразу же отметено. Как и идея сообщить информацию генеральному штабу, чтобы немедленно привести ядерные силы страны в состояние полной боевой готовности.

— Мы должны любой ценой найти и взять живыми этих людей, — приказал он. — Аналитики сейчас усиленно работают над этой проблемой, к завтрашнему утру уже могут быть определенные результаты. Самое же главное...

В этом месте он сделал чересчур долгую паузу. Было видно, что слова ему даются с явным трудом.

— Подозреваемого нужно ОБЯЗАТЕЛЬНО взять живым, чтобы выбить из него всю информацию. Применение оружия КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещено. В случае гибели объекта поиска непосредственные виновники, а также их командиры будут без промедления казнены. Если возникнет необходимость для успешного завершения операции использовать средства, которые повлекут гибель мирного населения, всю ответственность я беру на себя. Если кто-то проявит нерешительность при использовании всех средств для достижения результата, вследствие чего подозреваемый скроется... Виновные в этом также будут преданы военно-полевому суду... Все свободны, — устало закончил генерал.

— Полковник Фабел, а вы задержитесь, — обратился он к невысокому сухопарому человеку, выделявшемуся в первую очередь немного странной, как бы вихляющей походкой.

Мало кто знал, что в свое время у него были ампутированы обе ноги и только благодаря поистине железной воле он не только заново научился ходить на специально сконструированных протезах, но и вернулся в армию...