Лорд-разбойник - Бренда Хайатт

Однако ее нынешнее положение оказалось куда лучше, чем она ожидала. Во-первых, ей удалось сорвать матримониальные планы своей мачехи. Кроме того, она хотела узнать, как живут простые люди — а те, что жили в квартале Севен-Дайалс, были самыми бедными, если не считать, конечно, Сент-Клера, которого вряд ли можно было назвать бедняком.

Еще накануне ей почудилось, что этот человек вызывает в ней какое-то волнение. А теперь оказалось, что оно даже усилилось. Когда она слышала его голос, у нее начинала кружиться голова. Впрочем, это ощущение нельзя было назвать неприятным. Когда же она смотрела в его глаза, у нее возникали какие-то странные желания…

«Ты думаешь вовсе не о том!» — одернула себя Перл. Действительно, ей сейчас следовало думать не о Люке Сент-Клере, а о Хетти — ведь ее горничная, наверное, ужасно волновалась. У Перл не было ни малейшего представления о том, где ее искать. Может, передать записку? Но как сделать это, не выдав себя? Хетти, наверное, уже вернулась в Оукшир-Хаус, а вот она, Перл, пока не знала, что предпринять. Следовало решить, действительно ли она достигнет своей цели, если задержится в обществе Сент-Клера еще на некоторое время.

Если она останется здесь, в квартале Севен-Дайалс, возможно, удастся что-нибудь узнать о жизни бедняков и в этом случае она расширит свои знания — наверняка узнает много полезного. Но могла ли она задержаться в квартире Сент-Клера? На этот вопрос у Перл не было ответа.

Покончив с завтраком, она спросила:

— Если мы не сможем найти Хетти сегодня, вы не будете против… если я останусь у вас на несколько дней?

Сент-Клер — он только что поднес к губам чашку с чаем — поперхнулся и закашлялся. Перл приняла это за дурной знак, но Люк, придя в себя, с улыбкой ответил:

— Конечно, я не возражаю. Но не надо сразу отчаиваться. Мы найдем вашу подругу, не беспокойтесь. Расскажите мне о ней все, что вы знаете.

Перл внимательно посмотрела на своего нового знакомого, но увидела в его глазах лишь сочувствие и любопытство. Как же ей повезло, что именно он появился в тот момент, когда ей требовалась помощь! Однако ее смущало его любопытство. И еще — ее собственное влечение к совершенно незнакомому человеку.

— Хетти очень милая девушка, — проговорила Перл. — Я уже говорила вам вчера, как она выглядит… Ниже меня ростом и немного полнее, с темными кудрявыми волосами.

Если Сент-Клер и пришел в отчаяние от этого описания, то не подал виду. Он улыбнулся и сказал:

— Да, я помню. Но вы не знаете ее фамилию? Попытайтесь вспомнить, говорила ли она вам, где вы остановитесь в Лондоне?

— Мы должны были остановиться у ее кузины. — Перл решила придерживаться вчерашней версии. — Я не думаю, что у нее та же фамилия, что и у Хетти. — Но и фамилии Хетти она не могла назвать — боялась, что Сент-Клер в конце концов найдет ее в Оукшир-Хаусе.

— А ее отец? — допытывался Сент-Клер. — Вы, кажется, сказали, что у него ферма недалеко от Оукли.

Перл уже жалела о том, что назвала городок, находившийся всего в трех милях от поместья ее отца. Немного помедлив, она кивнула:

— Да, ферма, совсем маленькая. Но он арендатор…

— Полагаю, герцога Оукшира?

Она подняла на него взгляд и спросила:

— А вам не нравится герцог Оукшир? Он с видимым усилием улыбнулся.

— Я очень мало о нем знаю. Но считаю, что фермерам должна принадлежать земля, на которой их предки работали из поколения в поколение.

— Я тоже так считаю, — невольно вырвалось у Перл. Она уже собиралась изложить свою экономическую теорию, но, вовремя спохватившись, с улыбкой проговорила: — Просто мне так кажется. Я часто об этом думала.

Сент-Клер тоже улыбнулся, и Перл почувствовала, что ей стало не по себе.

— Что ж, Пегги, давайте пойдем к дому Маунтхитов и начнем поиски. А по дороге вы мне еще что-нибудь расскажете, если вспомните.

Он снял со спинки стула ее накидку и осторожно набросил ей на плечи. Дома такую галантность она принимала как нечто само собой разумеющееся. Так почему же сейчас ее охватил трепет? На мгновение она представила себе, как удивятся в высшем обществе, когда узнают, что какой-то безродный простолюдин скомпрометировал леди Перл. Они подумают, что между ними… Она снова вздрогнула и почувствовала, что краснеет. Нет, она не смеет даже думать об этом. Это был бы полный абсурд. И все же так легко вообразить нечто подобное.

Поблагодарив своего спутника, Перл убрала волосы под косынку. «Сейчас бы принять ванну и переодеться», — подумала она, спускаясь вслед за ним по лестнице.

При дневном свете квартал Севен-Дайалс казался не таким страшным, хотя был не менее грязным. Какая-то женщина сидела на пороге дома и кормила грудью младенца. А неподалеку двое ужасно худых малышей играли возле мусорной кучи. Еще дальше сидел у стены мужчина, одетый в лохмотья, некогда бывшие кавалерийским мундиром. Вытянув единственную ногу, он гремел жестяной кружкой, прося подаяние.

От жалости у Перл перехватило дыхание.

— Этот человек был когда-то солдатом? Сент-Клер кивнул.

— Таких, как он, тысячи. Они воевали против французов, а потом о них забыли. Теперь они обречены на нищенское существование.

Хотя Перл читала о судьбе этих солдат в газетах, ей не верилось, что правительство, состоявшее из таких людей, как ее отец, могло быть столь бездушным. Но теперь она убедилась в том, что газеты не лгали. Как жаль, что у нее не было с собой денег, чтобы хоть немного облегчить участь несчастного солдата. Впрочем, Перл прекрасно понимала, что этим не решила бы проблему.

— Эй, мистер, мистер Святой, сэр, не могли бы вы помочь моей сестре? — К ним подбежала девочка лет пяти с перепачканным лицом и в рваном платьице. Она стала тянуть за рукав Сент-Клера.

Он мельком взглянул на Перл и поспешил ответить:

— Не сейчас, Эмми, но я скоро вернусь.

— Она так больна. Мама думает, что сестра умрет. — Подбородок девочки задрожал, и по ее грязным щекам потекли слезы.

Увидев, что Люк колеблется, Перл тронула его за плечо.

— Пойдемте, посмотрим, что мы можем сделать, — предложила она. — Пожалуйста, я не против.

Он бросил на нее благодарный взгляд, заставивший ее сердце затрепетать, и кивнул:

— Хорошо. Веди нас, Эмми.

Девочка повела их сначала в темную подворотню, потом по такому же темному коридору. Наконец они оказались в комнате, где вдоль одной из стен лежало несколько тюфяков, набитых соломой. Худая, изможденная женщина склонилась над одним из них; на тюфяке в страшных судорогах билась девочка — вероятно, младшая сестра Эмми.

Перл сразу же распознала симптомы болезни и спросила:

— Как давно девочка в таком состоянии?