Все пули мимо - Виталий Забирко

Пока я туда-сюда бегал, наших уже и закопали. Всё чин по чину: холмики на могилках — что на картинке. Любо-дорого посмотреть.

Поехали мы на поминки. Ну, я, понятно, в ресторане долго не задержался. Рюмку для приличия опростал и тихонько в соседний бар слинял. Снял тёлку молодую, «в нумера» поехал — расслабиться, так понимаю, надо? Переживёт мой Пупсик сутки без меня. Продуктов — утром ему показал — полный холодильник, а ночью, надеюсь, спать он будет спокойно. Не пришлось ему сегодня на меня расходоваться.

Утром я, естественно, был как штык на даче у Хозяина. Негоже, как понимаю, с первого дня на работу опаздывать. А здесь уже ко мне отношение иное. «Секьюрити» на входе улыбаются да раскланиваются, и докладывать им, кто я таков, не требуется. Такие предупредительные все стали, разве что под белы ручки не провожают. Что значит — в люди выбиться!

В общем, вошёл я на территорию вальяжно так это, а дальше что делать — не знаю. Соваться без приглашения к Бонзе вот так вот сразу как-то не по себе — чёрт его знает, с какой ноги он сегодня встал. Позавчера вроде приветил, а сегодня может и того… Пожалел тут я, что с утра домой не заскочил да с Пупсиком не посоветовался, но что теперь поделаешь? Придётся на авось надеяться, деваться-то некуда. Хорошо бы Сашка найти — амбала того, которому Хозяин приказал меня в курс дел ввести, — но его искать, значит, опять в дом Бонзы соваться.

Решил: нужен буду — позовут, телефон при мне. И пошёл гулять по территории. Оглядеться-то надо, а то три раза всего здесь был и где что находится толком не знаю. Когда Харя нас здесь собирал, «секьюрити» меня только по строгому маршруту, как в тюряге под конвоем, водили — к гостевому домику и обратно.

Почапал я, значит, по тропинке между ёлочками, берёзками да сосёнками и вышел прямо к корту теннисному, да такому, что и Уимблдон позавидует. Видел я по телику этот самый Уимблдон затраханный: трава местами вытоптана, проплешины везде, что на моём диване после пожара, а здесь — дёрн идеальный, и, мало того, весь корт стеклянной коробкой накрыт, чтоб, значит, и зимой играть можно было. Тепло там, видно, поскольку девка с парнем на корте чуть ли ни нагишом в теннис играют. Парень в трусах спортивных, а деваха в новомодном купальнике — спереди три клаптика минимальных, самые интимные места прикрывают, а сзади две тесёмочки только, одна на шее, а другой и не видно почти — так между ягодиц впилась, будто её и нет вовсе. Парень поджарый такой, с фигурой спортивной, и вроде ничего играет, но с ленцой как-то, всё больше девахе мячи набрасывает. Тренер, как понимаю. А она дородная, при телесах кустодиевских, пыхтит, мечется по корту, ракеткой, что веслом, машет и при каждом ударе хекает так, будто сексом занимается. Но между ударами на парня покрикивает, что, мол, то ей сильно, то неточно.

Остановился я тут и смотреть начал представление, как у девицы ягодицы да груди дрыгаются. Нет, такие тёлки не в моём вкусе, но всё равно азарт разбирает: так и хочется увидеть, как из тесного купальника сиськи её наконец на волю выпрыгнут.

Парень меня заметил и, похоже, мой азарт понял. Стал он мячи девахе покруче да повыше давать. Естественно, она засуетилась, пошустрее забегала-запрыгала, на покрикивание её уже хватать не стало, зато хекать начала со всхлипом, как в экстазе, будто у неё вот-вот оргазм наступит. Ну, а груди и ягодицы заметались так, что и в крутом порнофильме не увидишь.

Но досмотреть до финала мне не довелось. Положил мне кто-то руку на плечо, я и обернулся. Гляжу, стоит передо мной Сашок и ехидно на меня с прищуром смотрит.

— Не советую, — говорит, — пялиться на неё. Глазки выколют.

— С чего бы это? — удивляюсь.

— Дочка Хозяина, — ухмыляется он. — Идём. Зовёт он тебя.

Разворачивается Сашок ко мне спиной и топает по тропинке. Естественно, я за ним поплёлся. Тут сзади доносится вскрик девахи — то ли до мяча не дотянулась, то ли грудь наконец-то выпрыгнула из купальника, то ли парень её всё-таки до оргазма довёл. Но я и не подумал обернуться. Себе дороже может оказаться.

— Ты что, меня по всей территории искал? — спрашиваю для вида, хотя на самом деле «банан» Сашку бросаю. — Мог бы и по мобильнику вызвать, а не рыскать между ёлочек…

— Много чести, тебя искать, — хмыкает он. — Разуй глаза и посмотри, — тычет он пальцем куда-то на верхушку берёзы.

Поднимаю я голову и вижу в развилке дерева телекамеру.

— Всё здесь как на ладони, — продолжает он. — Каждый сантиметр просматривается.

Поглядел я вокруг внимательней и ещё парочку телекамер увидел. «Ага, — думаю, — меня на мякине не проведёшь. Правильно сделал, что на вскрик дочки Бонзы не оглянулся. То-то у меня подозрение возникло, как Сашок меня разыскал».

Чапаю я за ним, а в груди холодок неприятный. Как-то меня Хозяин встретит?

Но встретил он нормально. Без объятий и лобызаний — чего, само собой, я и не ждал, — чисто по-деловому. Зашли мы к нему в кабинет и стали перед его светлыми очами. А он сидит за огромным письменным столом и кофеёк попивает.

Кивнул я ему, но он, естественно, здороваться и не думает, садиться не предлагает, а уж, тем более, кофеем не угощает. Сидит, взглядом меня сверлит. Посверлил-посверлил, дырок пять наделал и чего там из меня извлёк, какую стружку, мне неведомо. Потом чашку отставил и говорит:

— По виду ты лох-лохом, как мне и докладывали. Но что-то в тебе всё-таки есть… Ишь, что за моей спиной наворотил! Ладно, дело прошлое, на первый раз я тебя простил, но следующего раза просто не будет. Значит, так. Что на рынке твоим ребятам делать — не мне тебя учить, сам знаешь. «Налог» под расписку моему «бухгалтеру» копеечка в копеечку сдавать будешь, — криво усмехается. — Как понимаешь, пристанет что к рукам, без лишних слов их отрубят. В прямом смысле. Ну а если кто на твою «бригаду» накатывать будет, вот тебе Александр, — кивает на Сашка, — он всё уладит.

Я киваю, думая, что на этом инструктаж по вводу меня в должность «бригадире» окончен, и пора выметаться. Но Хозяин качает головой.

— Это ещё не всё. На такую «работу» тебе за глаза полчаса в день хватит. На остальное время поступаешь в полное распоряжение Александра. Его слово для тебя точно такой же закон, как и моё.

Хозяин наконец переводит взгляд с меня на чашку, берёт её и начинает кофе свой прихлёбывать. И вид у него такой, будто в кабинете и нет никого.

«Ну теперь, вроде, аудиенция окончена», — думаю я, но, боясь снова ошибиться, смотрю на Сашка.

Точно. Лишних разговоров Хозяин не любит. Разворачивается Сашок, мне глазами в сторону двери указывает и идёт из кабинета. Иду и я за ним, как на верёвочке. Что-то мне всё это не очень нравится. Сашок — не Харя, и, случись что, «ствол» мне не поможет…

Вышли мы в холл. Тут Сашок останавливается, поворачивается ко мне лицом и начинает меня рассматривать. Молча, почти как только что Хозяин. Но не сверлит и рентгеном не просвечивает. Смотрит и всё. Ни хорошего в его глазах, ни плохого — ничего нет. Скука какая-то непонятная, будто думает: на хрена ему такой балласт, как я, на шею навесили? Ну а мне-то каково под его взглядом?