Мейси Доббс. Одного поля ягоды - Жаклин Уинспир

— Миссис Дейвенхем, вы, должно быть, устали. Встретимся как-нибудь еще раз? — спросила она.

— Да, мисс Бланш, давайте встретимся.

— Может, погуляем в Гайд-парке или в Сент-Джеймсском — озеро в это время года очень красивое.

Женщины условились встретиться на будущей неделе в «Ритце», потом пройтись от Грин-парка до Сент-Джеймсского. Но перед тем как они расстались, Мейси предложила:

— Миссис Дейвенхем, вам, наверное, скоро нужно домой, но скажите вот что. В магазин «Либертиз» поступили новые ткани, только что из Индии. Не хотите пойти со мной взглянуть на них?

— Конечно, с удовольствием.

Позднее Селия Дейвенхем, размышляя о проведенном дне, удивилась. Хотя она все еще ощущала печаль, главным ее воспоминанием были громадные рулоны тканей, которые демонстрировали по ее просьбе услужливые продавцы. Вытаскивали с восторженными похвалами ярды трепещущего индийского шелка: фиолетового, желтого, розового и красного. Она терла его между большим и указательным пальцами, прикладывала к лицу перед зеркалом. Затем Селия подумала о женщине, которую знала как Мейси Бланш. Она незаметно ушла, оставив Селию потакать своему пристрастию к строению и цвету тканей гораздо дольше, чем та собиралась. Таким образом, день, принесший много слез, окончился радужным финалом.

Мейси возвращалась в контору. Уже стемнело, несмотря на то что ей очень хотелось чаю, гораздо более крепкого, чем слабенький «дарджилинг» в «Фортнум энд Мейсон», требовалось работать. От Селии Дейвенхем Мейси узнала далеко не все. Но именно нерассказанная часть истории позволила Мейси уйти, оставив дверь открытой. Она не стала утомлять Селию откровениями и воспоминаниями. Умело направляя ее, Мейси смогла облегчить страдания женщины.

Джек Баркер встретил Мейси у станции метро «Уоррен-стрит». Приветствуя ее, он снял кепку.

— Добрый вечер, мисс Доббс. Надо же, в конце дня вы замечательно выглядите.

— Спасибо, мистер Баркер, но я буду выглядеть еще лучше, когда выпью чашку чаю.

— Заставьте этого Билли заварить вам чай. Он слишком много треплется о долгом рабочем дне. Знаете, иногда приходится говорить ему, что я занят и не могу приводить в порядок мир вместе с ним.

Мейси усмехнулась, уже зная, что Джек Баркер умеет без конца молоть языком и Билли Бил может пожаловаться на него по тому же поводу.

— Но Билли молодчина. Разве нет, мистер Баркер?

— Это точно. Поразительно, как быстро он может двигаться с покалеченной ногой. Видели бы вы, как он иногда бегает, несмотря на хромоту. Бедняга. Но как-никак он все же вернулся к нам, верно?

Мейси согласилась.

— Да, мистер Баркер, как-никак он вернулся домой. Мне надо идти, так что всего вам доброго. Есть повод купить последний выпуск газеты?

— Если хотите знать мое мнение, повод неприятный. Треднидл-стрит и Сити очень обеспокоены. Говорят о резком спаде деловой активности.

— Тогда не стану. Доброй ночи, мистер Баркер.

Мейси свернула на Уоррен-стрит. Впереди нее шли две студентки школы искусств Слейда, которые, видимо, жили где-то поблизости. Обе несли под мышками папки с образцами работ и, хихикая, обсуждали какую-то однокурсницу. У входа в пивную «Принц Уэльский» они остановились пообщаться с группой молодых людей, потом решили присоединиться к ним. Около пивной стояла и курила женщина в черном. Она крикнула девушкам, чтобы те смотрели, куда идут, но студентки лишь снова захихикали. Вскоре к этой женщине подошел мужчина, Мейси заподозрила, что женатый, потому что он быстро глянул в обе стороны улицы, перед тем как взять женщину под руку и торопливо войти с ней в пивную.

— Каких только людей нет, — вполголоса сказала Мейси и продолжила путь по Уоррен-стрит к своей конторе.

Мейси открыла дверь, ведущую в темный лестничный колодец, и когда уже собралась включить тусклую лампу, наверху зажегся свет и послышался голос Билли Била:

— Это я, мисс. Видите лестницу?

— Билли, вам определенно пора заканчивать работу.

— Да, но у меня есть для вас новости. О том человеке, про которого вы спрашивали. Уэзершоу. И я решил подождать, на тот случай если мы завтра не увидимся.

— Спасибо, Билли. Давайте поставим чайник.

Мейси вошла в контору первой, включила свет и пошла с чайником к плитке.

— И телефон звонил без умолку. Вам нужен помощник, мисс, чтобы записывать сообщения.

— Мой телефон звонил?

— Но он для того и установлен, так ведь?

— Да, конечно. Но звонит он не так уж часто. Я обычно получаю сообщения через почтальона или посыльного. Интересно, кто мне дозванивался.

— Судя по тому, как звонил телефон, какой-то полоумный. Я работал в котельной, сам производил немало шума, но слышал, что то и дело раздаются звонки. Я пару раз поднимался, хотел ответить за вас — в случае крайней необходимости я могу пользоваться общим ключом, — но только подходил к двери, он переставал трезвонить. Я уж хотел пойти за инструментом и провести линию вниз, чтобы отвечать самому.

— Как?

— Не забывайте, мисс, я был сапером. Знаете, если можешь протянуть линию под проливным дождем, передвигаясь по грязи на четвереньках, под пулями гуннов — чтобы высокие чины могли друг с другом разговаривать, — мне ничего не стоит кое-что сделать с вашей.

— Правда, Билли? Нужно будет иметь в виду. А пока что тот, кто хочет со мной поговорить, найдет способ. Ну, что вы хотели мне сообщить?

— Так вот, я поспрашивал кое-кого из старых корешей про этого Винсента Уэзершоу. Оказалось, один из них знает кого-то, кто знает кого-то еще, кто говорил, что после одного из больших сражений у него было не все в порядке вот здесь.

Билли постучал пальцем по виску, и Мейси кивнула, давая ему знак продолжать.

— У него погибло много людей. Должно быть, он не мог простить себе этого. Взвалил всю вину на себя, словно сам убил их. Но я еще слышал, что у него возникли какие-то нелады с начальством. Все это только слухи, но…

— Продолжайте, Билли, — попросила Мейси.

— Так вот, мисс, знаете, сказать по правде, мы там часто бывали перепуганы.

— Да, Билли, я знаю.

— Конечно, знаете, мисс. Еще бы вам не знать! Как подумаю, чего медсестры, должно быть, навидались… в общем, говоря по правде, боялись мы все. Не знаешь, когда тебя найдет пуля. Но кое-кто…

Билли не договорил, отвернулся от Мейси, снял красный шейный платок и утер глаза.

— Господи… Простите, мисс. Не знаю, что на меня нашло.

— Билли, с этим рассказом можно повременить. Давайте я заварю чай!

Мейси подошла к плитке и налила кипяток в фаянсовый чайник с заваркой. Сняла с полки над плиткой две большие жестяные кружки, помешала заварку в чайнике и налила себе и Билли с большим количеством сахара и небольшим — молока. После проведенного во Франции времени Мейси предпочитала для обычных чаепитий кружки армейского образца, их тепло согревало руки и все тело.