Магия любви - Светлана Лубенец

– Ну, наконец-то! Куда пропала?! Все в порядке? Как там Оля? Ты где вообще?

– Я дома, – устало проговорила Туся, – Оля тоже. Ее выписали сегодня.

– Определили, на что у нее аллергия была? – нетерпеливо спросила я.

– Да. На орехи. Ее мама сказала. И анализы подтвердили.

– А когда она орехи ела? – удивилась я.

– Мороженое, помнишь? Оно было обсыпано орехами… А Оля съела целых два.

– Зачем же она ела мороженое с орехами, если у нее на него аллергия?! Вот балда! Совсем потеряла голову от своего Егора! Значит, ты ни при чем. Ура! Слушай, я купила тебе подарок! Жасминовое масло той фирмы швейцарской, помнишь, которая тебе нравится, и оно…

– Здорово пахнет, – добавил Анхель.

Я тепло улыбнулась ему.

– Кто там у тебя? – напряглась Туся.

– А, это Анхель! Помнишь вчерашнего парня, который пел со мной по-испански!

– Ты с ним?

– Ага!

– Я же тебя предупреждала – не надо с ним встречаться! – Туся сказала последние слова так громко, что я с опаской поглядела на Анхеля – не услышал ли он?

Но парень с увлечением вдыхал аромат жасминного масла, даже глаза прикрыл от удовольствия. Интересно, неужели он и правда влюбился в меня?! Мне не терпелось это выяснить!

– Туся, давай ты мне все нотации дома прочитаешь, а? Я позвоню тебе вечером!

– Подожди! – крикнула подруга. – Ты не понимаешь! У него родители разводятся.

– Я знаю, – терпеливо ответила я, – я тебе еще раз говорю, давай обсудим все детали вечером!

– Они разводятся, и он остается с отцом! В Испании. Он тут всего на пять дней, понимаешь? А потом улетит обратно в свою Саламанку и в следующий раз вернется только летом. А может, и не вернется вовсе! Теперь ты понимаешь, почему в него нельзя влюбляться?

Я не ответила. Я все так же прижимала трубку, но она сползла – от уха, по шее, дальше – к груди, а потом я чуть не выронила ее в снег.

Анхель по-прежнему стоял с закрытыми глазами, улыбался и вдыхал запах жасмина. Я почувствовала горечь во рту.

Так он заигрывал со мной только для того, чтобы «с пользой» провести тут пять дней? А потом бросить меня и улететь в далекую Испанию.

«Мне кажется, я и так». Болтун!

Я отвернулась от него и, подняв воротник, двинулась к остановке.

– Ты куда? – крикнул Анхель, когда понял, что я ушла уже довольно далеко от него.

Он бежал за мной, что-то крича, а я брела, глотая мелкие, как ледяные градинки, злые слезы и бормотала: «Вот так, все кончено. Прилетела снежинка. Об землю – шмяк!»

Прошло несколько дней, начались каникулы. До праздника Нового года оставалось четыре дня.

Я объявила себе и родителям, что это оставшееся до праздника время могу на полном основании использовать для своего самого любимого занятия – ничегонеделанья.

Мы с мамой забили холодильник какой-то необременительной, но в то же время невредной едой вроде творога со сметаной, сыра, мандаринов и бананов, и я заперлась дома, впуская и выпуская только одну Туську.

Насчет ничегонеделанья надо пояснить. Конечно, мы не спали весь день напролет. Просто мы не делали ничего полезного.

Например, я распустила пять разных носков – желтый, красный, синий с зелеными крапинками, голубой в белую полоску и фиолетовый и, разлегшись на подушках и вооружившись крючком, вязала что-то невразумительное. Правда, Туська все-таки умудрилась углядеть в этом предмете какой-то смысл.

– Мария! Это похоже на шарф! – заявила она.

Однако я тут же упрямо распускала верхний ряд и тыкала крючком в какое-то неожиданное место, чтобы у меня не получалось ничего осмысленного.

Не делать ничего такого, что имело бы смысл или важность, – вот такой девиз я избрала для последних предпраздничных дней. Родители меня поддерживали, они вообще считают, что нас в школе так напрягают, что мы можем на каникулах лежать, как морские звезды, на ковре и ни о чем не думать.

Правда, их беспокоило, что мы мало дышим свежим воздухом, поэтому мы с Туськой иногда по целой минуте проветривали комнату.

Итак, я вязала, грызла сухарики, которые притаскивала Туська в мешочках, освободившихся от банок с аромамаслами, – после той истории с Олей Туся никак не могла заставить себя снова ими заниматься – и старалась ни о чем не думать.

Но впервые в жизни у меня это не получалось.

В мыслях я все равно возвращалась к тому дню, когда меня нагнал запыхавшийся Анхель и, закашлявшись от холодного воздуха, выдохнул:

– Ты оставишь мне телефон?

Сколько раз в жизни у меня просили телефон? Два. Один раз – какая-то мелочь в лагере, года на три младше меня. Второй раз – дядька, распахнувший дверь машины с затонированными стеклами, после того как я наотрез отказалась влезать туда, чтобы он меня подвез.

В общем, вот так, как сейчас, по-нормальному – ни разу. Поэтому мне было тяжело, но я ответила:

– Нет, прости!

Наверное, в своей Испании он не привык к отказам, потому что у него просто глаза на лоб вылезли.

– Но, – начал он, – но…

– Твой автобус! – сказала я и практически втолкнула его внутрь через дверь, гармошкой отъехавшую в сторону.

Напоследок я успела выдернуть у Анхеля из рук свое жасминовое масло. В окне отъезжающего автобуса еще долго виднелось ошарашенное лицо моего испанца, и непонятно, чем он был больше ошарашен – тем, что я отказала ему, или тем, что вообще-то это был и мой автобус…

Я занесла Тусе пузырек с маслом, а она в ответ рассказала, что у нее в подъезде кто-то написал несмываемым маркером «Вонючая ведьма».

– Это, может, не про тебя, – растерялась я.

– Там внизу приписано двадцать семь, – мрачно отозвалась Туся.

Мы обе подавленно молчали. Двадцать семь – номер ее квартиры.

– Так что забирай свое масло, – вздохнула Туся.

Но мне тоже оно просто жгло руки! При одном взгляде на пузырек сразу вспоминался Анхель, его закрытые глаза, его тонкий нос с горбинкой, его еле заметный акцент… «Мне кажется, я уже…»

В сердце начинало пощипывать, и я еле сдерживала слезы.

Поэтому, уходя, я оставила пузырек с жасминовым маслом на коврике перед входом в квартиру номер двадцать семь.

Однако на следующий день Туська притащила мне его домой и потихоньку затолкала в ящик стола. Она думала, что я не вижу, а я позволила ей так думать. Во-первых, мне было ее жаль. Во-вторых, она наконец-то приготовила мой любимый индийский чай с молоком, кардамоном и корицей, который вместе с вязанием очень успокаивал меня. А в-третьих, я не рассказывала, что потеряла голову от сногсшибательного испанца и безуспешно пытаюсь найти ее и поставить на место. Туся не знает, что аромат жасмина мешает мне это сделать, отвлекает и… причиняет боль.