Магазинчик мороженого - Эбби Клементс

– Тсс, – шикнула на нее Анна. – Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Она действительно очень хочет заполучить наше кафе.

– Она довольно прямо дала нам это понять, – Имоджин глотнула бренди. – А ты видела, как загорелись ее глаза, когда она заговорила об идее этого французского ресторана? Кстати, она говорила так, будто кафе уже принадлежит ей.

– Это точно! – прошептала в ответ Анна. – Но ведь мы с тобой знаем, как бабушка отнеслась бы к этому предложению. Это определенно не то, что она одобрила бы. И потом, ты не думаешь, что вилла в Дордоне и квартира в Париже – достаточные основания для Франсуазы и Мартина, чтобы осесть во Франции? Зачем ей это кафе?

– Ну, может быть, у нее шило в заднице? – предположила Имоджин. – В любом случае, почему бы нам с тобой не сходить на набережную и не посмотреть, как там обстоят дела? Конечно, если ты не против приютить меня на пару ночей. Мне и вправду любопытно побывать снова в бабушкином кафе. Так сказать, свежим взглядом посмотреть на бриллиант, который она нам оставила.

– Конечно, останавливайся, посмотришь мою новую квартиру, увидишь Джона, пообщаешься с Элфи. Но что касается кафе… давай считать, что это алмаз, который еще нуждается в тщательной обработке.

Имоджин покрутила ручку настройки, нашла любимую радиостанцию и увеличила громкость до максимума. Знаменитая песня Боба Марли «Stir it Up» взорвалась в динамиках, на мгновение оглушив Анну. В этот субботний вечер сестры возвращались в Брайтон. Анна сильнее сжала руль и поморщилась.

– Зачем так громко, Имо? Мне трудно сосредоточиться на дороге. И мне кажется, что Хепберну это тоже не нравится.

– Моя дорога-а-ая! – подпевала Имоджин Бобу Марли. Она открыла окно и потрепала Хепберна по широкой спинке. На одно мгновение, когда ветер, ворвавшийся в машину, разметал ее волосы, ей показалось, что она снова на своем любимом острове. Ритмичная музыка в стиле регги унесла ее в воспоминания о последней ночи в объятиях Люка. Она не видела его меньше недели, но ей казалось, что прошла целая вечность. Девушка не могла дождаться, когда сможет поговорить с ним хотя бы по скайпу.

Имоджин оглянулась и увидела поравнявшийся с ними фургон для перевозки лошадей.

– Анна, поднажми! А то нас сейчас обгонит пара лошадей!

Анна машинально нажала на газ, и стрелка спидометра перевалила за шестьдесят километров.

– По крайней мере, – заявила Имоджин, – будет приятно оказаться в Брайтоне до ужина.

Имоджин стояла на лестничной площадке возле квартиры Анны с рюкзаком за спиной и Хепберном под мышкой и ощущала некоторую неловкость. Благодаря тому, что она постоянно подгоняла сестру, они доехали до Брайтона за рекордно короткий срок – тридцать пять минут.

– Я скучал по тебе, – сказал Джон, притянув к себе Анну и нежно ее целуя.

Имоджин стояла молча, не желая мешать встрече влюбленных после недолгой разлуки, однако Хепберн не был столь деликатен и напомнил о себе громким пронзительным лаем.

Джон отстранился, чуть озадаченно переводя взгляд с Имоджин на пса.

– Имоджин! – Он подошел к ней и чмокнул в щеку. – Я тебя сразу не заметил.

– Привет, Джон, – сказала девушка с улыбкой. – Рада тебя видеть.

– Имоджин поживет у нас несколько дней, – пояснила Анна. – Надеюсь, ты не возражаешь. И еще, по поводу собаки… в общем, мне нужно кое-что пояснить.

– Хорошо, – Джон чуть хмурясь смотрел на Хепберна, который энергично крутился и прыгал у ног.

Джон был пострижен короче, чем Имоджин помнила, и его баки незаметно переходили в трехдневную щетину. Но в целом он показался ей гораздо спокойнее, что, впрочем, неудивительно: ведь когда она видела его перед своим отъездом, Джон все еще занимался разводом.

– А мы с Элфи приготовили пиццу, – сообщил он, приглашая сестер пройти в кухню. – У нас осталось тесто, так что мы сейчас сделаем для вас еще одну.

– Звучит замечательно, – одобрила Анна. Она прошла в холл и бросила на пол сумки. К ней подбежал Элфи, девушка подхватила его на руки. – Привет, солнышко! Как я рада тебя видеть!

– Пицца! – радостно закричал Элфи. – Я и папа приготовили пиццу!

– Прекрасно, мой милый. – Анна опустила малыша на пол и, взяв его за ручку, пошла в кухню.

– В завещании бабушки Ви было несколько сюрпризов, – начала объяснять она Джону. – По крайней мере для нас с Имоджин. Представляешь, она оставила нам Сансет, 99.

– То есть ты хочешь сказать, что вы получили в наследство кафе-мороженое? – спросил Джон, отправляя пиццу в духовку.

– Совершенно верно, – кивнула Анна, присаживаясь на свое место около окна, – а также, как ты успел заметить, собаку.

– Ура! – закричал Элфи, выпрямляясь на своем высоком стульчике. – Собачка! Мороженое!

– О боже! Два волшебных слова сразу! – засмеялся Джон, в притворном ужасе хватаясь за голову. – Да, собака у нас теперь есть. А мороженого нет, уж извини, Элфи, зато сейчас будет вкуснейшая пицца на ужин.

Джон достал пиццу и начал разрезать ее на куски.

– Элфи любит пиццу, – важно заявил малыш.

Имоджин протянула мальчику небольшой кусочек, подув на него, чтобы быстрее остыл. Мороженое на время было забыто.

– Бабушка хотела, чтобы мы с Имоджин начали заниматься кафе. Они с дедушкой Стэнли основали его еще в пятидесятые годы, и она мечтала, чтобы оно осталось в семье.

Джон терпеливо ее слушал.

– Честно говоря, я еще не до конца переварил тему собаки, но продолжай, пожалуйста, я весь внимание!

– Извини, пожалуйста, что не поговорила с тобой насчет Хепберна, прежде чем тащить его сюда, – тихо сказала Анна, глядя на чересчур возбужденного Элфи. – Но бабушке Ви было так важно, чтобы он остался в Брайтоне. Это было ее условие.

– А насчет кафе тебе совершенно не о чем беспокоиться, – сказала Имоджин. – Я собираюсь вернуться в Таиланд, а Анна останется на своей работе.

– Ну, так или иначе, – поспешно добавила Анна, – мы все равно собираемся завтра наведаться в кафе. Имоджин хочет посмотреть, в каком оно состоянии.

– В довольно плачевном, насколько я могу судить по нашему прошлому визиту, – отозвался Джон. – Как я понял, вы собираетесь его продать?

– Да, – кивнула Имоджин.

Анна колебалась. Стоит ли сразу сдаваться, даже не рассмотрев возможность сохранить кафе как семейное предприятие?

– На самом деле, – ответила она, – мы еще не решили окончательно, как нам следует поступить.

* * *

На следующее утро, в воскресенье, Имоджин и Анна отправились на набережную. Солнце окрасило в оранжевые тона легкие перистые облака и перевернутые лодки, лежащие в ряд на берегу. Волны лениво накатывались на пляж, оставляя на гальке клочки серой пены. Ударяясь о мачты вытащенных на берег суденышек, корабельные снасти звенели на ветру, словно тысячи колокольчиков. Чуть вдалеке стояла группа мужчин с удочками, они тихо переговаривались, любуясь волнами, сверкающими в лучах восходящего солнца. Справа от них темнели руины обугленного Западного пирса.