Седьмой ключ - Елена Ткач

— Как знать… — Сергей тоже задумался. — Я тут в деревне, в одном доме портрет увидал. Юной красавицы. Удиви-и-и-тельный! И как только он там оказался? Мы туда вместе сходим, я вам его покажу. В нем тайна какая-то…

За разговором они не заметили, что две пары блестящих глаз следили за ними из-за густого малинника за забором. Когда все вчетвером скрылись в лесочке, из кустов выбрались мальчик и девочка — Петя и Лиза. Мальчик заговорщически приложил палец к губам, и вдвоем, пригнувшись, они начали выбираться с чужой территории на свою — задами, к коровнику.

А следом за скрывшимися в лесу перебежками стлался кот. На хвосте его болтался обрывок веревки.

И никто не видел, что за всем происшедшим наблюдала большая лохматая птица, похожая на иссиня-черного ворона. Но это был не ворон. Птица, распластав крылья по сторонам двускатной крыши, сидела, укрывшись за печной трубой того самого дома, где жили Петя и Лиза, чей отец теперь, громко храпя, раскинулся на кровати.

Тусклые белесые глаза птицы, не мигая, следили за происходящим. Словно убедившись, что все, что могло случиться, случилось, птица ударила крыльями по раскаленной крыше, но не взлетела… Она исчезла бесследно.

* * *

Сережа с Вериной помощью быстро накрыл стол на веранде. Манюня водрузила своего Буратино на перила возле стола и извлекла из сумки кулечек конфет. Сережа нарезал сыр, колбасу — все, что у него оставалось.

— Да, пап, ты тут не барствуешь! — покачала головой Маша. — Ты что, одни крупы ел? Тут в буфете только гречка, да немного овсянки. А холодильник вообще пустой…

— Завтра в Свердловку сходим, — успокоил ее отец, разливая всем чай. — Это недалеко, и дорога очень красивая — через лес, — сказал он, обращаясь к Вере. — Не хотите к нам присоединиться?

— Я давно собиралась в Свердловку, подруга говорила, магазины там неплохие, рынок… У нас тоже продукты совсем на исходе. Давайте сходим. Ветка, ты как?

— Я? Я как все… — она пила чай, уткнувшись в свою чашку и не глядя по сторонам: не совсем оправилась после шока.

И Сергей Алексеевич решил ее немного развлечь. Вообще-то он не хотел никого посвящать в свои занятия живописью, но тут…

Он скрылся в соседней комнате и вынес оттуда уже совсем просохший этюд.

— Вот, утром нарисовал. Как вам, нравится?

Вера ахнула:

— Чудо какое! Сережа, да у вас дар!

Веточка даже со стула приподнялась, разглядывая листок с акварелью. А Манюня в ладоши захлопала.

— Ой, папка, как здорово! Я и не знала, что ты так можешь. Ты же никогда дома… — она осеклась.

— Да вот, как-то вдруг потянуло, — он смутился и унес этюд в комнату.

— Пап! — Манюня наморщила лоб. — Этот Буратино… получается, ты знал, что я приеду. Когда ты это нарисовал?

— Утром, часов около десяти…

— Я в это время как раз выходила из дому и Буратино в сумку укладывала. Па, значит, это он тебе рассказал! — она усадила Буратино к отцу на колени. — Вот так так… Он волшебный!

— Скорее, это твой папа волшебник, — тихо сказала Вера. — Он тебя напророчил.

— Как это?

— Ну, предугадал твой приезд. Заранее его почувствовал.

— Да нет, — замялся Сережа, — просто тут место такое, все как-то само рождается.

— То, о чем думаешь, тут же случается наяву? — переспросила Вера. — У меня тоже странное чувство. — Я… роман пишу. — Она замялась. — Писала. А здесь… поняла, что это не то. Как-то вдруг поняла… И начала совсем другую вещь. О другом.

— Местность вам помогла? Подсказала? — негромко спросил Сережа.

Девочки сразу притихли, чувствуя, что взрослые заговорили о самом важном.

— Да, эта неделя в лесу как будто смыла весь сор с души… Все наносное, чуждое. И помогла подступиться к тому, что всегда было для меня самым главным. Только в Москве от этого все как бы оттягивало. Ну, вы понимаете… И решиться взяться за самое главное, очертя голову ринуться в творчество…

— Немыслимо трудно, — кивнул Сергей.

— А тут получилось, — просто сказала Вера. — Не знаю еще, как дальше пойдет… Но этой ночью я начала.

Они помолчали, глядя в сад. Там в ветвях старой яблони пел соловей — пел среди ясного дня, в раскаленном от жары мареве.

— Ну, мы пойдем, наверное, — тихо сказала Вера. Ее чашка звякнула о край блюдца. — Нам пора, надо еще в доме прибраться, обед приготовить…

— Подожди, мама, — вырвалось вдруг у Веточки, — здесь так хорошо!

— Мы подружимся, правда? — Манюня вся подалась вперед Ветке навстречу.

— Мы уже подружились, — с неожиданной твердостью ответила та, улыбнувшись впервые с момента их встречи.

— Подождите меня, я сейчас, — крикнула Маша, выскакивая из-за стола и скрываясь в саду, и скоро вернулась с охапкой белой махровой сирени. — Вот, это вам!

— Ой какая, спасибо! — Веточка тоже вскочила, бережно приняла букет и спрятала разгоревшееся лицо в душистых соцветьях. — Мам, мы ведь сюда вернемся? Завтра?

— И завтра, и послезавтра, и каждый день, — заверил ее Сергей Алексеевич и почему-то разволновался.

Ему, как ни странно, было не жаль нарушенного уединения. Что то в этом дне крылось такое… Сергей и сам еще толком не понимал. Он давно не дышал, как сейчас — полной грудью.

Вдвоем с Манюней они отправились провожать гостей до ворот садовых участков. По дороге речь снова зашла о письме незнакомки — уступая общей просьбе, Вера подробно, как только могла, пересказала содержание найденного отрывка.

— Может быть, мы не имеем права это читать… вообще прикасаться к чужим откровениям. Я очень мучаюсь этим, — призналась она.

— Мне кажется, — Сергей был сейчас очень серьезен, — в этом случае — наоборот. Может, нас как раз и просят о помощи…

— Кто? — вся вытянувшись в струнку, спросила Веточка.

— Не знаю. Но очень хочу узнать.

— А давайте заключим между нами союз? — Манюня стрелой забежала вперед, преграждая идущим дорогу. Глаза ее горели от возбуждения. — Союз Четырех!

— Как у Конан Дойла? — насмешливо уточнил Сергей.

— Да, нет же, па! Как у нас! Мы разузнаем все, что возможно о той, кто написал это письмо, и попробуем отыскать остальные письма. Раз есть отрывок одного, значит, должны быть другие…

— Вовсе не обязательно, — пытался Сергей Алексеевич охладить ее пыл. Впрочем, он уж и сам завелся.

— Мы будем во всем помогать друг другу, — продолжала, сияя, Манюня. — Мы разведаем все окрестности — где есть хоть что-то, связанное со стариной. Может, усадьба, музей… Или какие-нибудь уцелевшие старики дворянского рода…

— Ты хочешь сказать, недобитые? — саркастически усмехнулся Сергей. — И где по-твоему, в Свердловке? Это же фабричный поселок.