Империя коррупции. Территория русской национальной игры - Владимир Рудольфович Соловьев

Я сам столкнулся с прелестями судебных тяжб с местными властями, когда в 2006 году на меня подал в суд мэр города Самары. Первоначальная сумма иска составляла десять миллионов рублей, разбирательство тянулось почти два года, а в итоге по решению суда меня обязали выплатить самарскому мэру семьдесят тысяч. Фактически мне было сказано: «Дайте, пожалуйста, денег, потому что мэру обидно. Извиняться не надо, опровергать не надо – мы же не говорим, что вы сказали неправду. Но ваши слова его очень сильно обидели, поэтому дайте чуть-чуть денег». Мне эта ситуация показалась совершенно фантасмагорической, и я подумал, что у меня, пожалуй, есть только два варианта: либо дать денег, либо купить на эту сумму леденцов и протянуть обиженному, чтобы он, как в детстве, не ныл и не ругался. Мне-то всегда казалось, что суд выясняет истину, а не занимается столь откровенно изъяснениями в любви к представителям региональной власти.

Полученная на кормление должность в перспективном месте делала жизнь сговорчивого судьи запредельно сладкой – как в уже довольно давней истории Людмилы Майковой, которую сладость довела до того, что она просто потеряла представление о реальности. Понять нетрудно! Не могу гарантировать цифру, но возникает ощущение, что благодаря госпоже Майковой перераспределялись суммы, сравнимые с бюджетами крупных африканских стран. И конечно, когда я стал позволять себе критику в адрес того, что она делает, и решений, которые она принимает, то невольно всколыхнул целую толпу ярых поклонников – нет, отнюдь не самой судьи, а ее особых талантов. А особые таланты Людмилы Николаевны заключались в том, что определенные коммерческие структуры на редкость замечательно и благостно побеждали во всех судебных разбирательствах. Хотя, кажется, при этом и госпожа Майкова чувствовала себя хорошо, и остальным судьям было неплохо, и московское правительство, по всей видимости, получало немало.

Хронология событий интересна и в определенном роде поучительна. В августе 2004 года Людмила Николаевна приобретает квартиру и место в подземном гараже в жилом комплексе на Воробьевых горах у компании, которая в ее суде многократно проходила как сторона процесса, причем стоимость квартиры была занижена приблизительно на семьсот тысяч долларов. В то же самое время госпожа Майкова обращается в правительство Москвы с жалобой на свои жилищные условия и с просьбой предоставить отдельную квартиру для нее самой и для ее дочери, которой тогда было двадцать три года. Правительство идет навстречу и принимает распоряжение, согласно которому была предоставлена отдельная квартира Людмиле Николаевне и еще одна квартира – ее дочери. То есть – еще две квартиры, не считая родного угла. Судья освобождает для Москвы квартиру на Осташковской улице, а взамен получает более просторное жилье в новом доме на Мичуринском проспекте и отдельную квартиру для дочки в районе метро «Щукинская». Оформлялось это как обмен с доплатой, причем сумма доплаты была не то чтобы символической, но и не такой большой, как можно было ожидать. Кроме того, по документам, находившимся в финансовом департаменте города Москвы, доплату перечислил некий коммерческий банк по поручению госпожи Майковой.

Когда я начал раскручивать эту комбинацию, Людмила Николаевна попыталась объяснить свои квартирные сделки через газету «Ведомости», написав, что необходимость переезда возникла в момент рассмотрения в окружном арбитражном суде дела об аренде аэропорта Домодедово. Якобы на нее оказывали давление, вплоть до того, что неизвестные люди пытались напугать судью в подъезде ее собственного дома.

Оказывается, Людмила Николаевна бросилась приобретать квартиры с перепугу! Видимо, испуг был и вправду сильный, потому что его хватило аж на несколько квартир. Я не поленился, проверил по информационной базе. Дело об аренде аэропорта Домодедово рассматривалось в ФАС МО в начале 2004 года, а 10 марта ФАС МО уже отменил решение и отправил дело обратно в первую инстанцию. Но разве в это время рассматривалось только одно дело – домодедовское? Нет, ФАС МО разбирает сотни дел одновременно. Пугали судью, как она сама говорила, неизвестные люди. Для чего тогда понадобилось белыми нитками пришивать к инциденту Домодедово? Кроме того, так и осталось неизвестным, когда был этот случай в подъезде и был ли он вообще. Фактически Майкова прямо указала судейскому коллективу, кто у нее в немилости, кого надо «мочить».

Напомню, квартира на Воробьевых горах была куплена в августе 2004 года. Распоряжение правительства Москвы по другим двум квартирам вышло в октябре. Вроде бы проклятое домодедовское дело уже полгода как рассмотрено! Но Майкова утверждает, что над ней нависла опасность. Она действительно жила не в самом благоустроенном месте – Осташковская улица расположена в районе Медведково, возле МКАДа. И вот правительство Москвы, а точнее сказать – лично Юрий Михайлович Лужков и Владимир Иосифович Ресин, – выделяют ей квартиру на Мичуринском. Хороший район. Новый дом с отделкой. Охраняемая территория. Выдали не по закону, но от души. На самом деле безопасную квартиру.

Вы думаете, что Майковой не терпится поскорее переехать, и она бежит переселяться из опасной квартиры в безопасную, чтобы наконец пожить без страха? Безусловно, человек, чья жизнь и здоровье действительно находятся под угрозой, так бы и сделал. Но судья еще полтора года живет в «нехорошей» квартире, пока на Воробьевых горах заканчивается ремонт.

Человека испугали, и полтора года он боится, но ничего не делает. Он боится и ремонтирует, боится и ремонтирует. Упорно не покидает старую, «опасную для жизни» квартиру, упорно не переезжает в новую, более надежную, героически ждет окончания ремонта в третьей, купленной квартире. В итоге выделенное мэром безопасное жилье на Мичуринском Майкова выставляет на продажу через четыре месяца после получения, ни дня там не пожив. Здорово!

Вот интересно, обычный гражданин, если его кто-то, не дай бог, напугает в подъезде, сможет в компенсацию за свои потраченные нервные клетки получить почти пятьсот квадратов жилья в виде трех-четырех дармовых квартир? Да никогда! То есть судья получила преимущества от своей должности, что, конечно, никак нельзя счесть этичным поведением с профессиональной точки зрения.

Приблизительно в то же время московские власти строят для ФАС МО новое просторное здание. Существовало, правда, одно но: по закону финансирование строительства здания арбитражного суда должно быть только федеральным, чтобы судьи не впадали в зависимость от местных властей. Однако на сайте ФАС МО было откровенно написано, что Москва не скупится на правосудие и не оглядывается на формальности. Формальностями, таким образом, оказались предписания статьи 124 Конституции, Закона о статусе судей, Закона о финансировании судов, категорически запрещающего любые источники финансирования, кроме федерального бюджета… Но, простите, когда судьи признаются в том, что считают конституцию и законы формальностью, тут, я полагаю, комментарии излишни. При этом выяснилось еще одно совпадение – люди, возводившие здание суда и квартиру Майковой, носят одну и ту же фамилию. И они не однофамильцы, нет. Просто отец получил подряд на строительство судебного здания, а сын построил квартиру для судьи.

* * *

Таким образом, административный ресурс, изначально задумывавшийся как противовес олигархическому беспределу и денежному подкупу, постепенно начал не только превышать олигархический беспредел, но и де-факто его заменил. В какой-то момент времени, как это часто бывает, люди, оказавшиеся на должности, начинают думать: «Ну вот я хожу и передаю волю власти. А что, если я три раза выражу волю власти, а потом разочек схожу и попрошу для себя? В чем тут проблема? Ничего же страшного не случится, я же понимаю, как на самом деле правильно!»