Ты прекрасна! - Киран Крамер

– А кто ты такой?

– Я – хороший парень, – ответил Бо. И очень тихо, тоном заговорщика, добавил: – Поверь, у меня нет никаких планов на твою мать.

Лицо мальчика вытянулось.

– Это значит, что она – не моя подружка, – объяснил Бо. – И я не собираюсь просить ее ею стать.

– Значит, из-за тебя она не будет плакать? – спросил Генри.

«Умный паренек», – подумал Бо. И вдруг понял, что ему нравится этот малыш. И Грета тоже, разумеется.

– Не будет. Могу поклясться, – ответил Бо.

Мальчик потряс его руку и представился:

– Меня зовут Генри Кларк.

– Хорошее имя. Жаль, что ты не знал о моем приезде. Вероятно, ты испугался, когда проснулся утром и увидел чужого дядю.

– Вовсе я не испугался. И я ничего не имею против. Особенно… если у тебя тоже есть суперсила.

– Кажется, нет. По крайней мере, мне об этом ничего не известно.

Генри промолчал, а Бо спросил:

– Ты когда-нибудь видел прожектор на маяке?

– Конечно. – Генри сунул палец в нос, но почти сразу, вероятно, вспомнив о хороших манерах, вытащил палец и убрал руки за спину.

А Бо, вспомнив о цене, которую ему пришлось заплатить, чтобы попасть на маяк – все же четыре билета на «Лейкерсов»! – не почувствовал никаких сожалений. Улыбнувшись мальчику, он сказал:

– Тогда я сбегаю туда, посмотрю и сразу вернусь. Ничего не смогу делать, пока не увижу прожектор. Можешь пойти со мной, если хочешь. И если мама разрешит.

– Мама! – завопил Генри. – Я должен показать Бо Уайлдеру большую лампочку! Это очень важно!

– Хорошо, – ответила Лейси. – Ты вечером слышал шум?

– Да, – ответил Генри.

– Это был мистер Бо Уайлдер. Он знает тех же людей в Голливуде, что и мы. Они и ему тоже дали ключ от маяка.

– А сами не приехали… – Бо пожал плечами. – По-моему, это очень глупо с их стороны.

– Верно, – согласился Генри. – Они тупые.

– Идите наверх и сразу спускайтесь обратно, – сказала Лейси строгим, но в то же время ласковым голосом – настоящая мамочка. Бо представил, как она говорит примерно такие же слова, стоя на крыльце, а Генри прячется от нее в ветвях деревьев. – После завтрака нам надо отправляться на поиски работы, – добавила она.

Мальчик насупился и пробурчал:

– А как же поиски мертвых крабов?

– Мы займемся этим, когда вернемся.

– Обещаешь?

– Конечно. А сейчас поторопитесь. Я готовлю омлет. – Лейси улыбнулась.

– С сыром? – Очевидно, Генри во всем любил точность.

– Разумеется.

Бо надеялся, что она приготовит завтрак и на его долю тоже, но если нет – он перехватит чего-нибудь на съемочной площадке. Там всегда неплохо кормили.

Он взял солнечные очки, надел носки и кроссовки, повесил на плечо легкий рюкзак и, пропустив вперед Генри, зашагал вверх по лестнице. Они быстро поднялись на следующий этаж – в круглый купол с наклонной лестницей, ведущей непосредственно к прожектору.

– Вот это да… – протянул Бо, с восторгом глядя снизу вверх на прожектор. Он выглядел лучше, чем самый изысканный канделябр – слои толстого стекла, отливающие синевой. – Замечательно!

– Да уж… – кивнул Генри. После чего все же спросил: – А зачем он?

– Чтобы звать людей домой. Когда моряки плывут в темноте и не знают, где находятся, они замечают свет и точно узнают, что если поплывут на него, то найдут безопасную гавань.

– А что такое гавань?

– Место, где стоят корабли, когда они не в море. Идем выше?

– Мама сказала, что туда нельзя лазить без взрослых.

– Она права. Но я взрослый, так что все в порядке.

На лице Генри отразилось некоторое сомнение, и Бо поспешно добавил:

– Если честно, то я, наверное, даже старше твоей мамы.

– Тогда ладно… – отозвался мальчик.

На этот раз Бо пошел первый. Забравшись наверх, он потянулся к Генри и, подхватив его, поставил рядом с собой.

– Ты поднял меня в воздух, – сообщил мальчик.

– Знаю. Но ведь не над ямой с крокодилами, правда?

– Жаль… Наверное, было бы интересно…

– Да, наверное.

Они стояли у поручней, окружавших купол, а перед ними расстилалась невыразимо прекрасная Атлантика. Волны величаво катились к берегу и оставались на песке молочно-белой пеной – словно кто-то разлил ванильный коктейль.

– Красиво, – проговорил Бо. Он всегда очень любил побережье Южной Каролины. В Калифорнии пейзаж был не такой мирный – волны намного больше. А в этих местах… тут чувствовалось что-то особенное, умиротворяющее…

– Я не хочу отсюда уезжать, – заявил Генри.

В данный момент Бо тоже никуда не хотелось уезжать. Он уловил неподдельную искренность в голосе малыша и решил запомнить эти интонации – возможно, пригодится на съемочной площадке.

«Спасибо тебе, Каллум, за то, что ты такая задница», – с усмешкой подумал Бо. Было совершенно очевидно, что Каллум обманул Грету. Вероятно, она теперь оказалась в непростом положении, да еще с ребенком на руках.

Получалось, что он, Бо, не мог от нее избавиться. Не выставишь же ее на улицу с малышом…

Что ж, ничего страшного. Ведь речь идет всего лишь о шести неделях. Придется ему обойтись без веселых вечеринок, что, несомненно, пойдет на пользу его брюшному прессу, который становится слишком мягким и дряблым, если много пить.

Они поговорили несколько минут о «кривизне земной поверхности» и о гигантских морских монстрах, после чего отправились обратно. Вниз по лестнице Бо спускался первым. Генри же взахлеб рассказывал о медузе, которую накануне проткнул стеблем камыша.

Как выяснилось, Грета все же накрыла стол на троих. Бо оценил этот поступок по достоинству. Высоко оценил. Она вовсе не обязана была это делать, но тем не менее сделала.

А потом он сообразил: подать ему завтрак – самый на-дежный способ убедить его в том, что ее, Греты, пребывание в доме имело смысл. Умная девочка… Он едва не повелся…

Генри уселся за стол, а Бо – нет. Пока нет. Он снял темные очки и сказал:

– Боюсь, я не запомнил вашего имени.

– Лейси Кларк.

Имя ему понравилось. Оно удивительно подходило этому солнечному созданию с пышными волосами и в желтом сарафане. Хотя ее глаза и ярко-розовые губы показались ему слишком вызывающими для раннего утра на морском побережье. Хотя… Кто их поймет, этих женщин? Он же на Юге, а южанки, похоже, с рождения до смерти не выпускают из рук губную помаду. Он даже знал, как назывался цвет, который всегда использовала его мать. «Персиковая лагуна»!