Исповедь любящего сердца - Константин Константинович Чирков

в темноте, в несвободе

От своих падших всех чувств.

И уже тихие, милые слезы

Не горят. Да и плевать! Не найду!

Но ведь тучи не бывают же вечно.

Я знаю, есть и солнце на небе.

А пока лишь хочется тесно

Вжаться в мою неизвестность.

Пламенный остров

Мне сердце тихо воет,

Плача в углу темноты,

Что хочет на пламенный остров,

Где сладкий сон теплоты.

Не желает быть в теле моем,

Но и также не быть в пустоте.

Хочет стать снова звездой,

Не держа ни кости в тайнике.

Желает лежать лишь в кровати

И наслаждаться дыханьем груди,

Возбуждаться от обычных касаний

И видеть лишь сладкие сны.

Об этом сердце мне воет,

Плача в углу темноты,

Что хочет на пламенный остров…

В ответ ему: «Я – это ты».

Эти строчки не людям

1

Эти строчки не людям,

А лишь так, для души.

Последняя утопия

Моей личной казны.

Увы, не победитель,

Увы, не певец.

Увы, не повелитель

Всей жизни моей.

Будучи мальчиком,

Послушал чужих.

Они мне сказали,

Что слова правы их.

Заглушил я поток

Моих слов из души.

Сам придумал любовь,

И сам за то заплатил.

Заплатил пустотой,

Заплатил одиночеством,

Новыми красками,

Но это все боль.

Я понял лишь то,

Что всю жизнь себе лгал.

Не существует любовь,

Не существует мечта.

И голод души

Уже ничем не закроешь.

Я ночью один,

И похоже на скоро.

2

Но нет, любовь была.

Была не той, что думал я.

Она за год не расплелась,

Но забрана, увы, была.

А двери новой не нашел,

Она открытая, я знаю.

Похоже, не туда ушел.

Похоже, не туда…

Часть 3. Оживил

Уход ребенка

Бомбы испытывали на прочность всю землю,

Но мальчик еще веселился в песке.

Не хотел везде взрывы заметить,

Чтоб не бросать веселье.

Но осколок ему попал прямо в сердце,

Разорвав младенизма упор.

И умерли все рядом дети.

«Так нужно», – сказал всем Господь.

Убитые души ходят кругом,

Но не могут войти ни в чей мир.

Нельзя выбрать путь тут другой,

Не дан был другой эликсир.

Оживил

Сейчас ты просто здесь лежишь

И ничего не говоришь.

В тебе печаль еще горит,

Но ты ушел ли от мечты?

Мож, это просто фонари,

Чтоб не заблудиться на пути.

Ты еще ведь ждешь любви

От девы старше из Москвы.

И в твоих мыслях есть мечты.

Так, мож, сейчас уже летишь?

И завтра место застолбишь?

А сейчас ты насладись,

Бог только что тебя оживил.

День, когда пали все идолы

Его медленно вложили в гроб,

А он все рвался наружу.

Ящик уже клали в обоз,

А его силы рвались из отдушины.

Люди взводили идолов,

Они возревали на мир.

И было там на латинице:

«Новый Бог, нас не срами».

А доски ломались и трескались,

Разбивались пальцы все в кровь.

Наносил удары с надеждами:

«Молю, помоги мне, Господь».

Ударила молния в лошадь,

Выпал из гроба поэт.

А Бог своей силой могучею

Скрыл от него всякий след.

Содрогнулись моря и земли,

Пал дождь и затопил все вокруг.

И только лишь «новый» неверный

Не лишился ничего и ничуть.

Эта сила напугала народ.

Рухнули камни с латиницей.

И понял каждый в свой срок:

Настал день, когда пали все идолы.

Боли уже было много

Боли уже было много,

Было много и девичьих слез

Умиравшей души недалёко,

Убитой толпой мертвецов.

Мне оставалось стоять и смотреть,

Как ее доедают орлы,

А потом как кости в метели

Волки к себе унесли.

Я бежал за ней и кричал:

«Не уходи, я же раб без тебя».

Но никто мне ее не отдал,

А я даже биться не стал.

Не знал еще я тогда,

Что новая дверь уж давно

Всю мне себя отдала,

Срезав дорогое клеймо.

Отчего-оттого

– Отчего ты плачешь, мой юный друг?

– А оттого что бежал к тому, что душой не люблю.

– Отчего ты страдаешь, мой юный дружик?

– Оттого что не склею, что так яро разрушил.

– А как твое золото? А как серебро?

– А оно рассыпалось по полу давно.

– А как же мечты о великом?

– Похоже не стоят они всего мига.

– А если ты избран? Скажи мне.

– Тогда кровью расписана вся моя жизнь.

– Отчего же приносит тебе все это боль?

– А оттого что в душе появилась любовь.

Мужчины тоже умеют плакать

Мужчины тоже умеют плакать,

Только делают это они не по-женски,

Деля слова со своими друзьями.

И тем более уж не по-детски.

Они плачут пару минут под подушкой,

Чтоб даже Бог не увидел их слез.

И чтоб милая ночка-ночнушка,

Скрыла весь этот позор.

Мощнейшее эхо любви

С болью им вдарило в сердце.

Но я не пишу о любви,

Которую описывают в романах столетьями.

Это любовь всей их жизни, их цель.

Просто бывает, что очень больно упал.

И не важно, королева есть или нет.

Он все готов за любовь ту отдать.

Это война. И она всей жизни залог.

Поле битвы – душевный простор.

Но война не бывает без слез.

За повинность мечте мы платим

За повинность мечте мы платим

Слезами в подушку ночами,

Изгнаньем из стана подальше

И ударами судьбы в нас ногами,

И разветвленьем путей, что в те дали.

За все это мечтатели платят.

Платят лишь с целью победы,

Потому что им иначе нельзя,

Потому что им иначе не надо,

Потому что они не князья.

Потому что родились под звездою,

Пока остальные грелись под солнцем.

Потому что дана им корона

На небе – она вечности стоит.

Ради этого стоит терпеть,

И заживо внутри загореться.

Потому что придет этот день,

Когда корона станет созвездием.

Уходит вечер

Разбитое сердце и вытекший мозг –

Вот как ушел этот вечер.

У меня выпили весь кровоток,

А демоны играли на вече.

И из глаз идут брызги льда,

И от сердца ужасающий крик.

Оступился опять, у конца!

Поддался соблазнам, кретин!

Но утро уже стучится в окно,

И моя больная душа

Начнет исцеление вновь…

Как же она убивает! Как же она не права.

Летать

А я хочу взлететь выше неба,