Целовать Бога в губы. Книга первая. Ника Шестикрылый Серафим - Николас Мваники

влечений, которые раз за разом я с успехом реализую, что и топит меня по этой жизни.

И эти мои мнимые наслаждения, это всё как камни, тяжелые камни, прикрепленные к моей шее, которые не дают мне даже надежды всплыть и глотнуть хотя бы толику света святой и чистой жизни.

Я-то думал, что занимался сексом с девушками. Теперь я вижу, что занимался сексом со всей материальной природой, со всем этим миром, который я осознаю.

Я хотел иметь всех и вся, иметь и иметь. Выжимать секс, наслаждение или выгоду из всего, что есть в этом моём прекрасном мире, мире потребления, будь то вкусная еда, модная одежда, алкоголь, наркотики, дружеские, деловые или любовные отношения.

Из всего этого, я всё выжимал и выжимал капельки так называемого счастья. Счастье, которое на поверку почему-то, оказалось ядом. Смертельным ядом, который я пил по собственному желанию и за эти ядовитые дозы я платил самым ценным – своей жизнью.

А я всё выжимал и выжимал. Вот мир, незаметно для меня же, меня и выжал, и отжал меня безжалостно, съел меня, сожрал, пережевал, проглотил и высрал. И я, никому ненужное дерьмо, лежу на обочине всеми забытой поселковой дороги и дни мои сочтены. И принято решение меня не добивать – и так сам сдохну.

Но Город подобрал меня. Город вычистил меня полностью и теперь загружает в меня чуждые мне стремления, понимания и программы.

Я всегда думал, что все мегаполисы мира, это, как бы так выразиться не наивно. Города как плод цивилизации, как исчадия ада или сосредоточение грехов. Но в крупных городах теперь живет много верующих и бывают в них святые, со своими духовными миссиями. В городах стоят божьи храмы. В городах проводятся воспевания индивидуальных и коллективных молитв, прославляющие Господа Бога, в городах совершается благотворительность, практикуются духовные практики и многое, что богоугодное происходит в современных городах.

Поэтому в городе как в любом человеческом сердце, есть свет и есть тьма, и Город по его замыслу может даровать тьму невежества или свет знание. Кому и что давать и как именно, он принимает решение сам и только сам.

И вот Город стал загружать в мое сознание что-то странное и чуждое, возможно даже мною забытое или даже то, от чего я сознательно отказался и уже потерял в бесконечности своего бытия.

И я в страхе.

И я всего этого не хочу.

Я отвергаю эти программы.

Это не мое.

Это не мой мир.

Мой мир, это понятный для меня мир – мир привычной для меня жизни на протяжении последних почти тридцати своих лет этой земной жизни.

В моем мире, я уже привык к тому, что Великое Время, как всегда, вытрет о мои планы Свои ноги. Оно бесцеремонно подотрется мной, как прекрасной мягкой шелковистой очень дорогой туалетной бумагой. И я снова стану свидетелем разрушения всех моих начинаний. Таких дорогих мне усилий стать счастливым и успешным в этом мире шоков, потерь и разочарований.

И существовать, как и большинство окружающих меня людей, в роли мученика и неудачника меня это всё вполне утраивало.

Жить, страдая и мучаясь, от обжорства и переизбытка всех ущербных благ современной цивилизации и быть проводником, глашатаем искаженной правды материального мира, это всё – Я, и это всё – Моё!

Но да. Еще помню. Хотя и стал это забывать. Как совсем недавно, Время вроде как стало мне другом.

Но я-то думал, что это была такая шутка. Я не предполагал, что все так серьезно. А можно отказаться? Поздно? Уже приехали? Пожалуйста, верните мне прошлую мою жизнь! Нельзя?

Остановите такси, остановите операцию, в конце-то концов, остановите вы мою жизнь, дайте мне сойти!!!

Поздно, слишком поздно…

Э, барбуджё-марбуджё!

Что такое вообще происходит?!

Мне смешно и страшно.

Я в холодном поту, и смеюсь истеричным смехом.

Такси притормозило и остановилось.

Я очнулся. Наверное, приехали. А вот мой новый дом.

Я рассчитался и вышел из машины. Встал у ограды и решил немного отдышаться. Как я не люблю, когда со мной происходит подобная около духовная ерунда.

Такси мистически неслышно отъехало и растворилось в городском тумане. На город опускался вечер. Сумерки уже завладевали городскими улочками. Началось соитие ночи и города, и поэтому пространство стало наполняться сексуальной энергетикой. Пришло время развлечений и сна для мудрецов. Воздух становился влажным, прохладным и немного тяжелым. Стали зажигаться старинные газовые придворовые фонари, и улицы превратились в реальные волшебные места.

А я все стоял и стоял перед дверью ограды и не решался позвонить и войти в воды своей новой жизни. Я не знал, какое волшебство ждет меня за этой дверью. Доброе или злое. Всего, скорее – всего понемножку.

Глава 7

Я стою один в туманных прохладных сумерках, и потерялся во времени и пространстве. Я, прикладываю усилия, чтобы вспомнить кто я, где я и почему я именно здесь и сейчас.

По моей спине пробежал холодок. Бррр. Тело передернуло, и я, как бы очнулся и в поисках тепла и уюта, нажал на кнопку звонка.

– Эй, кто там, ой, сорри, ху из ит? – прощебетал мне девичий голосок из тумана.

– Это вы мне? Это Николас, писатель, я к вам по аренде комнаты от Ланы – крикнул я в туман, и крикнул немного неуверенно.

– Он приехал, приехал, – услышал я голос и шаги в мою строну – Кать, давай за мной, не отставай, я одна его боюсь.

– Да чего его бояться, на фото он красавчик, да еще и писатель, а мы любим книжки читать – кто-то подшучивал надо мной во мгле внутреннего двора за оградой, – да и сказки на ночь нам не навредят, и, чур, мне он читает первой!

Дверь калитки открылась.

– И за кем право первой брачной ночи со мной? – спросил я

Передо мной стояли две, ну очень, красивые девушки. Стройные и как-то модно по-домашнему одетые.

Это Нью-Йорк детка – дома ходят по последней моде, а на улицу, в люди, одеваются как гопники районного захолустья. Шучу.

– Ну, за мной, – сказала мне прекрасная блондинка

– Или, за мной, – улыбнулась не мене прекрасная брюнетка

– Главное, чтоб не за обеими, а то я не справлюсь, – ответил я

– Шутник!

– Или пошляк!

Ответили девчата.

Я извинился.

Девчонки улыбнулись. Мы поздоровались и девушки пригласили меня во внутрь. Мы прошли по небольшому дворику. Двор показался мне не ухоженным. И я в сумерках и тумане, обо что-то споткнулся, но, к счастью, не упал.

Поднялись по крыльцу и через