Прекрасная саксонка - Тара О'Делл

Эдива не хотела умирать. Ей хотелось жить, рожать детей, ощущать землю под босыми ногами, лучи солнца на своей коже. Или об этом слишком поздно мечтать?

Она видела, как он разорвал полотенце и перевязал им руку. Потом снова подошел к кровати и уставился на нее. Она чувствовала себя как беспомощный заяц под взглядом волка.

Здоровой рукой он отбросил с лица влажные пряди. Эдива никогда не видела таких красивых волос – цвета осенних кленовых листьев. Их необычный цвет делал особенно привлекательными его зеленоватые глаза.

Он был удивительно спокоен. А ведь только что кричал, готов был убить. Эдива подумала, что такой, как сейчас – холодный, властный, – он пугает ее еще больше.

Жобер долго смотрел па нее в упор, потом наклонился и поднял лежавший на полу нож. Эдива решила встретить смерть достойно и не закрыла глаза. В этот момент в душе у нее не было даже ненависти. А чужак прошел по комнате и, подняв с пола еще и кинжал, швырнул оружие в полуоткрытое окно. Взглянув на нее, он подошел к сундуку и начал рыться в нем.

Эдива испытала облегчение, словно смертник, получивший отсрочку приговора. Значит, он все-таки не собирается сейчас убивать ее?

Она медленно поднялась и села в постели, боясь привлечь его внимание, но он даже не посмотрел на нее. Он что-то искал. Эдива вспомнила, что там спрятан меч. Если норманн его не найдет, то она еще раз попытается убить злодея. Если сможет.

Он удовлетворенно хмыкнул, взяв простое льняное одеяние. Эдива узнала отцовскую, разорванную у ворота, старую тунику, которую мать почему-то сохранила.

Норманн натянул на себя тунику. Закатав короткие рукава, он оглядел себя. Туника едва прикрывала его бедра.

Он взял свои штаны и, хорошенько прополоскав их в лохани, выжал, а потом отнес к окну и повесил там на крюк ставни.

Когда он потянулся вверх, чтобы закрепить ставню, край туники приподнялся, обнажив его ягодицы. Вид сильного красивого тела норманна вызвал в душе Эдивы странное беспокойство. Она заставила себя отвернуться, но тут же решила, что глупо проявлять такую слабость, и снова взглянула на своего врага.

Он взял полотенце и, пропустив его у себя между ног, завязал концы на талии. Эдива с удивлением наблюдала за его действиями. Потом норманн уселся на скамейку и, взяв сапоги, постучал один о другой. Комки грязи разлетались по деревянному полу, вызывая раздражение у Эдивы. Что ты себе позволяешь? Кто интересно, будет убирать за ним? Может, он лорд и привык, что ему прислуживают?

Очистив сапоги от грязи, он надел и зашнуровал их. Странное зрелище! Рослый мужчина в короткой и тесноватой тунике, едва прикрывающей бедра, на правой руке – повязка с кровавым пятном, на голых ногах – только сапоги. Неужели он рискнет выйти из комнаты в таком виде? Чужак подошел к двери и, что-то сказав стоявшему снаружи стражнику, ушел.

Его люди сидели на скамьях за столом в общем зале. Раздавались громкие голоса и смех. По раскрасневшимся лицам рыцарей и по аппетитным запахам, от которых у Жобера в душе волной колыхнулась радость, он догадался, что они наконец-то едят нормальную пищу.

Многие сразу заметили своего господина. Роб махнул ему рукой.

Он подошел и сел рядом с Робом, Аланом и Хеймо. Его оруженосец Уилл поставил перед ним кружку с элем. Женщина поднесла на блюде жареную свинину. Другая служанка принесла корзинку с хлебом.

Жобер начал с пива. Он мигом опрокинул в себя всю кружку и удовлетворенно крякнул. Наблюдавшие за ним рыцари весело зашумели.

– Ну как? – спросил Хеймо.

– Чертовски хороший эль! То, что надо! – воскликнул Жобер.

Его кружка была уже снова полна.

– Что произошло? – Роб кивнул на забинтованную руку.

Жобер покачал головой, запихивая в рот кусок мяса. К нему повернулся Алан:

– Неужели это сделала саксонка? Жобер отрезал еще мяса столовым ножом.

– Естественно, я не порезался, когда брился.

Алан и Роб вопросительно взглянули на него, а Хеймо спросил:

– Откуда у нее оружие?

– Я свалял дурака, оставив ее одну в комнате. Два кинжала отобрал, но, несомненно, там есть еще.

Алан присвистнул:

– Что за странные женщины у саксов!

– Не сказал бы, – усмехнулся Хеймо. – Остальные, кажется, вполне послушны. Эта – какая-то особенная.

– Как вы думаете, кто она такая? – спросил Роб. – Уж наверняка не хозяйка этого поместья. Посмотрите вокруг. – Он широким жестом обвел белые стены зала с роскошными гобеленами. – Хозяйкой этого поместья была дама, обладающая хорошим вкусом.

Жобер с наслаждением ел жареную свинину и размышлял. Действительно, откуда взялась эта чертовка? И что связывает ее с мятежниками?

– Хорошо еще, что она тебя не укусила, – усмехнувшись, сказал Хеймо. – А то отравила бы ядом, как гадюка.

Жобер даже жевать перестал, вспомнив, как эта чертовка пыталась вцепиться в него зубами, когда он тащил ее из подземелья. Зачем ему понадобилось освобождать такое злющее создание?

– Нам следовало бы привязать ее к столбу во дворе, чтобы каждый желающий мог воспользоваться ею, – сказал Хеймо. – Тогда она сразу стала бы кроткой.

Жобер нахмурился. Предложение Хеймо ему не понравилось.

Алан покачал головой:

– Ну нет, я не стал бы возиться с такой бешеной бабой, пусть даже связанной. Есть немало других женщин, которые мне больше по вкусу.

– Да уж, здесь есть девчонки покрасивее. Мне особенно нравится, что они белокурые. – Хеймо задумчиво посмотрел на женщину, которая обносила обедающих хлебом.

Она застенчиво опустила глаза, но не убежала. – Можешь возиться со своей дикой кошкой, Жобер. А я предпочитаю послушных и нежных.

Как ни странно, Жобера почему-то задело их пренебрежительное отношение к его пленнице.

– Вы не видели, какая она стала, когда отмылась, – сказал он. – Она такая же хорошенькая, как любая из них, только крупнее.

Он представил себе на мгновение полные груди саксонки и почувствовал шевеление у себя внизу, под полотенцем.

– Видно, ты слишком долго хранил верность своей нормандской возлюбленной, если эта дикарка горячит тебе кровь, – сказал Алан. – Боже милосердный! Она напала на тебя с ножом! Девушка не должна даже знать, как обращаться с оружием!

Жобер напрягся. Жаль, что Алану известно о его отношениях с Дамарис.

– Что ты с ней сделал после того, как отобрал оружие? – спросил Хеймо.

Жобер смутился. Если бы на него напал пленный мужчина, он убил бы его на месте. Но женщина... он даже не подумал снова связать ее.

– А что я мог сделать? – сказал Жобер. – Вот Алан утверждает, что нельзя казнить женщину.

– Почему бы тогда ее не высечь в наказание за то, что подняла на тебя руку? – предложил Хеймо. – Можно сделать это за крепостной стеной. Пусть увидят крестьяне и те, кто скрывается в лесу. Возможно, это заставило бы мятежников обнаружить себя.