Грезы принцессы пустыни - Маргерит Кэй

Улыбка ее была вымученной, голос сдавленным. Кристофер взял ее руку в свои.

– Почему? Если никто не заметит, что ты сбежала…

– Я не могу бежать от брака, и это моя судьба. Судьба, ради которой меня растили, поэтому я должна смириться с ней.

Ему не следовало удивляться. Но отчего такая красивая женщина так долго не выходила замуж? Кристофер выпустил ее руку.

– Ты помолвлена?

Тахира покачала головой:

– Была. Дважды. И оба раза до свадьбы дело не доходило… – Она снова еле слышно вздохнула и пожала плечами. – Я считала, что мне дважды повезло, а невестка говорит, что сорванные браки запятнали меня позором. Позором настолько очевидным, что я удивлена, что ты ничего не говоришь по этому поводу.

– Боже правый! – воскликнул Кристофер, переходя на английский. В своих странствиях он научился не осуждать обычаи многочисленных княжеств и эмиратов, по территории которых он проходил. Но, вспомнив собственную семейную историю, о которой он узнал совсем недавно, он инстинктивно схватился за ятаган. – Неужели тебя принуждают выйти замуж против твоей воли?!

– Нет! – Она положила ладонь на его руку, лежащую на эфесе ятагана. – Нет, все не так.

– Тахира, ты не обязана исполнять ничьи приказы!

Она вздохнула и покачала головой:

– Если я не выполню волю моих близких, последствия скажутся не только на мне, но и на моих младших сестрах. Причина, по которой разговор с невесткой вывел меня из себя, заключается в том, что я не могу оспорить факты, как бы мне того ни хотелось. Мой долг выйти замуж, долг моего брата – подыскать мне подходящего мужа.

– Твоего брата?! Кажется, ты говорила, что твой отец еще жив.

– Он жив, но тяжело болен. Правит мой брат – пока неофициально, конечно.

– Что значит «правит»? Ты хочешь сказать, что он управляет делами семьи?

– О да, конечно! Именно это я и хотела сказать!

Такое положение его возмущало и не могло не напомнить о другой молодой женщине, которой близкие отвели роль пешки. Независимо от ее желаний она не могла противиться воле семьи. Интересно, останься жива, сумела бы она, как сейчас Тахира, подчинить свою волю их желаниям? Или она боролась бы и в борьбе изменила и свою, и его жизнь?

Кристофер тряхнул головой. Бессмысленно гадать, что было бы, если… То, что произошло тридцать лет назад, – сейчас уже давняя история.

– Твой брат, – проворчал он, – конечно, принимает в расчет твои пожелания? Если тебе не понравится жених…

– Мой брат, наверное, сочтет это очком в свою пользу, – с горечью перебила его Тахира. – У тебя есть братья? Нет? Тебе повезло. Мой брат на два года моложе меня, но с раннего детства требует от всех почтения. А если, как ему кажется, к нему относятся не так, как следует, он придумывает, как наказать ослушников. Теперь, когда он встал во главе… нашего дома, он с радостью играет роль деспота, мстит за все годы, когда мы с сестрами не любили и не почитали его.

– Ты, конечно, преувеличиваешь! Взрослый мужчина не может быть таким мелочным!

– Поступки моего брата… нельзя оспаривать. – Тахира прикусила губу. – Теперь он решил, что я оказываю на сестер дурное влияние, и решил нас разлучить. – Она заморгала, стараясь прогнать слезы. – Вот почему мне так трудно примириться с тем, что я исполню свой долг. У меня есть еще один долг, перед мертвыми. Видишь ли, я обещала маме, что позабочусь о сестрах.

– Судя по всему, ты их очень любишь.

– Да. – Тахира обхватила себя руками. – Больше всего на свете. Когда мама умерла, мне было десять лет, я была на четыре года старше следующей по возрасту сестры. Я сдержала слово и все эти годы заботилась о них. Две младшие не знают другой матери, кроме меня. – Она снова прикусила губу, отчаянно стараясь не заплакать. – Когда брат найдет мне мужа, я вынуждена буду нарушить данное маме слово и покинуть их. Невестка только сегодня сказала, что из-за меня несчастны все, что я эгоистка и не даю младшим удачно выйти замуж. По ее словам, я им больше не нужна. Я знаю, она ничего так не желает, как спровадить меня, но я все время гадаю, правда ли то, что она говорит.

По ее лицу покатилась слезинка. Она поспешно смахнула ее, а заодно и его руку, когда он инстинктивно потянулся ее утешить.

– Нет, не говори, что тебе меня жаль. В глубине души я всегда знала, что настанет день, когда я… и все-таки я надеялась – однако больше я надеяться не могу. Теперь ты понимаешь, почему для меня так много значит то, что я исследую старую шахту и помогаю тебе в твоих поисках?

Что он мог сказать? Уж конечно, не то, что было в его мыслях: на ее месте он велел бы деспоту-брату пойти и утопиться в водоеме в ближайшем оазисе. Поэтому он ухватился за соломинку:

– Значит, брат пока так и не нашел еще одного подходящего претендента на твою руку?

– Пока нет, но он активно ищет. – Тахира вновь овладела собой. – Невестка права в одном. Я заставляю всех страдать, в том числе себя саму, но особенно сестер. До сегодняшнего дня я даже не понимала… но теперь поняла. Я должна смириться с судьбой и подготовить их к тому, что мы скоро расстанемся.

Кристофер захотел ее подбодрить.

– Но ведь вы расстаетесь не навсегда, – сказал он. – Наверное, твой муж будет местным, из Нессары. Не сомневаюсь, тебе позволят регулярно видеться с сестрами.

Тахира поежилась, открыла было рот, но потом закрыла его. Снова посмотрела на свои руки и сдвинула брови. О чем она только думает? Лоб ее разгладился. Когда она взглянула на него, он понял, что она через силу улыбается.

– Ну вот, – произнесла Тахира. – Теперь ты знаешь, что меня ждет; давай больше не будем об этом. Тебе повезло, ты можешь ездить везде, где захочешь. В отличие от меня ты хозяин собственной судьбы.

– Пока еще нет, но буду, – туманно ответил он и объясняться не стал. – Но твое положение невыносимо!

– Нет. Во многом мне очень повезло. Многие женщины отдали бы все на свете, чтобы поменяться со мной местами. Я не должна об этом забывать. Правда, я никак не могу изменить будущее. Что ж, постараюсь смириться. Кристофер, прошу тебя, не осложняй все еще больше.

Он еле слышно выругался.

– Прости. Мы с тобой живем в разных мирах, но, похоже, кое-что… не ты первая замечаешь, что мне повезло родиться мужчиной. Хотя для меня неприятно принимать любые слова, произнесенные неким господином, похоже, в каком-то смысле он был прав. Ты действительно ничего не можешь поделать?

– Ничего. Но я уже решила, как можно лучше воспользоваться оставшимся временем и помочь тебе. Если, конечно, ты не сумеешь увезти меня отсюда на ковре-самолете!

На сей раз он охотно согласился сменить тему. Дальнейшие разговоры все равно тщетны.

– Посмотрю на базаре, не продается ли там подходящий ковер-самолет, – ответил Кристофер. – Куда бы ты хотела полететь, если бы такой отыскался?