Рамсес II Великий. Судьба фараона - Жеральд Мессадье

Па-Рамессу не стал слушать дальше: не помня себя от страха, мальчик бросился прочь. Умерил шаг он только на лестнице, которая вывела его, задыхающегося, с трясущимися ногами, к дневному свету.

То, чего все ждали, наконец случилось — царство окрепло при новом фараоне. Наместники из провинций разъехались по домам после многочисленных пиршеств, уверившись в том, что за ними сохраняются все прежние привилегии и к ним добавляются новые; жрецы укрепили свою власть и получили новые земли; коменданты крепостей в Верхнем и Нижнем Египте могли вернуться в свои казармы в Кнумсехем или Та-Сни и рассказать, что они видели фараона и целовали его сандалию и что он в своей наивысшей мудрости подтвердил их полномочия.

Жизнь вернулась к привычному ритму, а Сети — к своим обязанностям главы семейства.

Случилось так, что в первый раз со дня своего посвящения в сан визиря он ужинал с семьей на следующий день после того, как Па-Рамессу подслушал разговор офицеров царской конюшни. Мальчик все еще пребывал под впечатлением от услышанного. Сжав губы, он не спускал горящих глаз со своего отца. Наконец Сети это заметил.

— Что скажет мне мой младший сын? — с улыбкой спросил он притворно-озабоченным тоном.

— Время быстро бежит, дорогой отец.

— Значит, ты стал умнее и послушнее.

— Тебе судить об этом, дорогой отец.

Формальные фразы, предписанные этикетом, усвоенные под надзором наставника. Сети кивнул, он был доволен. И все же проницательный визирь прочел во взгляде сына просьбу. О чем может идти речь? Вне всяких сомнений, Па-Рамессу было что рассказать.

— Что тебя заботит?

— Я хочу знать, нашли ли принца Птахмоса.

Добродушная улыбка сбежала с лица Сети.

— Ах да… Я поручил хранителю тайн собрать сведения… А потом мы все были очень заняты. Я его потороплю.

— Птахмос может претендовать на трон, дорогой отец.

Глаза Сети широко открылись.

— Послушай, я даже не уверен, что он существует на свете. Никто не знает, кто его отец и мать…

— Отец — офицер царских конюшен Хорамес, а матерью была принцесса Нефернеферура.

Укуси визиря Сети в этот момент оса, он бы так не вздрогнул.

— Хорамес? — переспросил он. — Хорамес? Но откуда тебе это известно, маленький демон?

— Я слушаю, дорогой отец. Люди о многом говорят, когда думают, что они одни, а я — уши стен.

— Но где ты слушаешь?

— Всюду.

Мальчик дерзко посмотрел на отца:

— А почему супруга Хоремхеба была бесплодна?

— Да ты осведомлен лучше, чем начальник охраны! — воскликнул Сети.

Раскаты его голоса привлекли внимание Па-Семоссу и первого писца, которые с почтительного расстояния наблюдали за отцом и сыном, по-видимому, ведущими важный разговор. Но о чем они могли говорить?

— Подобно глазам, которые не видят, — сказал Сети, — существуют и чрева, в которых не завязывается плод.

Сети задумался.

— Если то, что ты говоришь, правда, — начал он, — нужно это проверить. Завтра же мы едем в Хет-Ка-Птах.

Довольный Па-Рамессу снял парик и почесал голову. Сети с удивлением, к которому примешивалось восхищение, смотрел на мальчика с пламенно-рыжими волосами. Может, бог Сет был таким же в его годы? Но что знают люди о детстве богов?..

* * *

Если не считать путешествия на барке в день похорон Хоремхеба, Па-Рамессу впервые покидал Уасет. Он изо всех сил старался сидеть прямо на спине у гнедой лошади, следуя за отцом, по обе стороны которого ехали офицеры царских конюшен, а следом — первый писец, два советника и отряд пеших воинов. Они с Сети сошли на берег в Хет-Ка-Птахе после долгого дня, проведенного на судне. Хранитель утренних тайн не был включен в свиту, что, несомненно, было признаком немилости: он слишком долго тянул с выполнением поручения визиря. Под звуки труб наместник провинции, командующий царской гвардии и четверо офицеров приветствовали отца с сыном, после чего все направились к подготовленному к приему высоких гостей дворцу. Па-Рамессу не раз слышал, что город Хет-Ка-Птах называют еще «Объединяющий Две Земли» и что тот, кто владеет им, владеет и долиной. Слова отца стали тому еще одним подтверждением:

— Здесь, сын мой, куется оружие для наших солдат — сабли, копья, щиты, здесь же изготовляют и колесницы.

Вдалеке Па-Рамессу увидел древнюю пирамиду фараона Пепи I. Наконец процессия прибыла во дворец. Один солдат подошел к лошади Па-Рамессу и соединил ладони, предлагая их маленькому принцу в качестве опоры для ноги, а второй приготовился поддержать мальчика, когда тот станет на специальную скамеечку.

Возле дворца собралась толпа горожан, которые желали хотя бы издалека посмотреть на гостей, однако увидели прибывших лишь единицы: пройдя по «коридору» из выстроившихся в две шеренги пехотинцев, визирь с сыном и свитой скрылись во дворце. Небо на западе было ярко-красным, и на этом фоне, словно золотой песок, сияла принесенная ветром из пустыни пыль. Восточная часть небосвода окрасилась в синие тона. Сети и Па-Рамессу наконец оказались в приготовленных для них покоях. Банщики уже согрели воду в бассейнах, а когда путешественники привели себя в порядок, явился придворный и спросил, желает ли визирь, чтобы во время ужина его зрение и слух услаждали танцовщицы и певицы.

— Нет, — ответил Сети. — Нам завтра рано вставать, а танцы и музыка располагают к бодрствованию. Передайте номарху, что я прошу его разделить с нами вечернюю трапезу. Он будет моим единственным гостем. Еще с нами будет мой первый писец.

Придворный кивнул и после многочисленных изъявлений своего почтения удалился.

Спустя четверть часа сотрапезники заняли свои места. Па-Рамессу приготовился слушать. Прислужники принесли чаши, кувшины с ароматной водой и куски льняного полотна, чтобы можно было вымыть руки.

Сети самолично выбрал блюда для ужина: салат из лука-порея с растительным маслом, рыбу, выловленную в Великом Зеленом море, до которого было рукой подать; только жрецам запрещено было есть рыбу, как животное низшего порядка, остальным же отказываться от нее не было смысла. Следом подали куски жареной утки, вареные зерна пшеницы и свежие финики. В качестве напитков — вино и очищенная с помощью песка вода.

— Светлейший правитель, — начал беседу Сети, когда номарх сел напротив, — мой визит сюда носит неофициальный характер, но я хочу, чтобы ваши летописцы связали его с посещением крепости «Белая Стена».

— Да будет так, высокочтимый повелитель, — ответил номарх.

— А теперь скажи, известно ли тебе о существовании потомка династии покойного Аменхотепа, который пребывает под опекой жрецов Птаха?

Взгляд Па-Рамессу впился в лицо наместника, как пиявка впивается в ступню человека.