В гости к мертвым - Николай Побережник

Данная книга является фанфиком на цикл «Эпоха мертвых» А. Круза.

* * *

Оренбург. 20 марта 2007 год.

Шасси Боинга незаметно и неощутимо для пассажиров коснулись взлетно-посадочной полосы, шум турбин стих, потом включился реверс и самолет начал тормозить.

– Вот видите, все хорошо, – стюардесса чуть наклонилась к сидящей в соседнем ряду бабушке. Милая старушенция слегка перенервничала в процессе полета из-за соседа, которому стало плохо с сердцем.

Эта фраза окончательно меня разбудила, и я открыл глаза. Приятно… Приятно посмотреть на такие формы, а тем более с такого ракурса. Вспомнились фразы из песни о стюардессе Жанне, и я невольно улыбнулся.

– Кх-м, – громко кашлянула сидящая рядом со мной женщина возрастом далеко за пятьдесят, но с макияжем тинэйджера, и посмотрела на меня как Ленин на буржуазию.

– Что? – повернулся я к ней.

– По меньшей мере, это просто не прилично!

– Что не прилично?

– Так пялиться! – громко «шептала» она, стараясь, чтобы все услышали.

– Что вы, – развернулся к нам сидящий впереди веселый дедок, эдакий балагур, который весь полет развлекал двух студенток байками и шутками, – вот если бы этот молодой человек на вас пялился, тогда да, было бы не прилично. А здесь есть, на что посмотреть и отблагодарить природу и родителей этой замечательной девушки. Правда, Ксюшенька?

Студенки в голос рассмеялись, моя соседка, недовольно хмыкнув, начала копаться в сумочке, а стюардесса по имени… Ксения мило улыбнулась и ответила:

– Конечно, хорошо выглядеть – это часть нашей работы.

– Вот! – старик заулыбался подтверждению своих слов.

А бабушка, которую успокаивала стюардесса, наклонилась к своему соседу и что-то сказала ему, наверное, хотела сообщить, что прилетели.

– Господи! – подскочила она, – Да он же синий! Он же еще полчаса назад дышал!

«Ну вот, – подумал я, – сейчас начнётся. Так, хватаю сумку и к выходу…»

Народ загомонил, стюардессы кинулись осуществлять реанимационные, но уже, похоже, бесполезные действия. На выход, на выход… хорошо, что сумка с собой небольшая, пуховик под мышку…

– Вы куда? – встретила меня у двери еще одна «Барби» из Orenair.

– Так на выход, сейчас же начнётся, сами понимаете… «Скорая» и прочее.

– Ничего не начнётся, – заглянула она в салон, и, увидев, как ее коллеги накрыли пледом несчастного, сказала, – он уже умер, судя по всему.

– О, вот и трап подали…

Уговорив «Барби» меня пропустить, я потопал по полю к зданию аэропорта, не став дожидаться автобуса-аквариума. Навстречу ехала машина «скорой». Я остановился и, провожая машину глазами, одел пуховик. Со стороны самолета кто-то начал кричать… Да уж, нервишки у людей ни в дугу, лежит себе труп, никого не трогает, чего орать-то? Но крики продолжались, и я обратил внимание, что через поле мчится «форд» службы безопасности аэропорта… Так, ладно, надо поторопиться, а то какая-то ерунда с моим рейсом.

– Такси… Такси не дорого, – бормотали назойливые бомбилы у выхода из здания аэропорта.

– Спасибо, не надо, – отвечал я, зная, что меня встречают.

Сашка, мой одноклассник, с которым мы не виделись уже лет пятнадцать. У него сегодня день рождения и, так совпало, что и десятилетний юбилей свадьбы в придачу. А у меня в кои-то веки получилось вырваться в отпуск и прилететь не только к нему, а еще и просто посмотреть на город детства и юности, который я покинул в 18 лет, отправившись служить, а потом завертелось…

– Влад! Не изменился же совсем! – раскинув для объятий руки, ко мне двигался увеличившийся раза в три Сашка, с проявляющейся уже лысиной, пузом, очками… Стал похож на своего отца, но все тот же друг Сашка, та же мимика, та же улыбка.

– Привет, дружище! – мы крепко обнялись, похлопав друг друга по спинам.

– Ну пошли, я с утра баньку затопил, как с дежурства пришел.

Подошли к парковке, приветливо пиликнула сигнализация «Субару».

– Ну? На таких же у вас там ездят?

– Нет, – помотал я головой, – у тебя руль неправильный, у нас «праворукие» в основном.

– Ну да, адаптированная модель, я ее из салона брал, который недавно открыли здесь.

От аэропорта до коттеджного поселка, где уже несколько лет живет Сашка, ехать не далеко. «Низко летим» по нежинскому шоссе, я поглядываю по сторонам… Лесополосы отделяют трассу от выросших за время моего отсутствия коттеджных поселков, маленьких и больших, промелькнул большой магазин строительных материалов у трассы.

– Изменилось? – спросил Сашка.

– Конечно, много что изменилось.

– В лучшую хоть сторону?

– Внешне в лучшую.

– А внутренне… Знаешь, Влад, ни хрена не изменилось, все так же.

– Это хорошо или плохо?

– Не знаю, – пожал плечами Сашка, – по мне так хорошо.

– Вот дороги почищены, смотрю.

– Да, еще и политы реагентом, так что потом машины гниют.

Разогнаться так и не успели толком, и уже через 15 километров от аэропорта мы крутанулись на развязке и съехали в пригородный поселок Ростоши. По шоссе, «паникуя» и «крякая», пронеслась, удаляясь, «скорая».

– Из аэропорта… Представляешь, молодой вроде мужик, сел в Москве, через час полета ему что-то поплохело с сердцем, стюардессы его накормили таблетками. Вроде отпустило, лежал, спал, а приземлились – труп.

– Если «на люстрах» мчатся, то еще не труп. А чему удивляться, Влад, народ в суете, на нервах, о здоровье не заботятся.

– Да он уже синий был, когда я из самолета выходил.

– Значит, не из аэропорта.

Доехали до автомойки, потом повернули направо, через пятьдесят метров опять направо, по грунтовой, но укатанной дороге к десятку новых коттеджей, стоящих особняком от всего поселка.

– Это новый микрорайон поселка, домам лет по семь, не больше, – прокомментировал Сашка наши маневры, взял с панели пульт и нажал на кнопку.

Решетчатые ворота в высоком кирпичном заборе поехали в сторону, открывая вид во двор.

– Вот ты буржуй, – улыбнулся я.

– Стараюсь, – кивнул он, заехал во двор и остановился рядом с гаражом, у которого стояла красная «Калина».

– «Жигуль»… он и в Африке «жигуль», как его не назови.

– Да ладно, неплохая машинка вообще-то, чего ты, супруге купил на работу ездить да детей возить, вместо батиной «шестерки»… Прикинь, продать хотел ее, так что-то кривятся все, а молодому «ездюку» какому и сам не продам, жалко, разобьёт же. О! Ты с правами?