Исход - Элизабет Говард

Хочу выразить признательность Джейн Вуд, которая была моим терпеливым, добрым, бдительным и самым вдохновляющим редактором на протяжении всей работы над тремя из этих четырех томов. Если бы не она, я вряд ли продвинулась бы в этом деле настолько далеко.

Генеалогическое древо семьи КАЗАЛЕТ

Следующее краткое вступление предназначено для тех читателей, которые не знакомы с хрониками семьи Казалет – четырьмя романами, первые три тома которых называются «Беззаботные годы», «Застывшее время» и «Смятение».

Лето 1945 года. Уильям и Китти Казалет, которых родные называют Бриг и Дюши, ведут тихую жизнь в своем поместье Хоум-Плейс в Суссексе. Бриг уже полностью ослеп. У супругов есть незамужняя дочь Рейчел и три сына – все они торгуют лесом, работая в семейной компании. Хью овдовел, Эдвард женат, но у него серьезный роман на стороне, а Руперт, которого считали пропавшим без вести во Франции со времен битвы за Дюнкерк, только что вернулся в Англию, к своей жене Зоуи.

У дочери Эдварда Луизы не ладятся дела в браке с художником-портретистом Майклом Хэдли. Их единственного сына зовут Себастьян. Брат Луизы Тедди, проходящий подготовку на базе ВВС Великобритании в Аризоне, еще не вернулся на родину вместе со своей женой-американкой.

Полли, дочь Хью, и Клэри, дочь Руперта, снимают вместе квартиру в Лондоне. Полли работает художником-оформителем интерьеров, Клэри – в литературном агентстве. Брат Полли Саймон учится в Оксфорде, брат Клэри Невилл – пока еще в школе Стоу.

Пока Руперт был на войне, Зоуи родила ему дочь Джульет.

Рейчел живет, чтобы заботиться о других, с чем зачастую нелегко смириться ее близкой подруге Марго Сидней (Сид), которая преподает игру на скрипке в Лондоне.

У жены Эдварда Вилли есть сестра Джессика Касл, она замужем за Реймондом. У них четверо детей: Анджела, помолвленная с американцем; Кристофер, который живет в фургоне со своей собакой и работает на фермера; Нора, вышедшая замуж за инвалида и превратившая дом Каслов в Суррее в интернат для тяжелораненых; и Джуди, которая все еще учится в закрытой школе.

Мисс Миллимент, домашняя учительница и гувернантка весьма преклонных лет, вынуждена поселиться у Вилли и Эдварда после их возвращения в Лондон.

У любовницы Эдварда Дианы Макинтош родился от него ребенок.

Арчи Лестрейндж, самый давний из друзей Руперта, все еще служит в Адмиралтействе, и почти все члены семьи поверяют ему свои тайны.

События «Исхода» начинаются в июле 1945 года, вскоре после возвращения Руперта в Англию.

– …Вот я и подумала: если я задержусь до осени, вам с лихвой хватит времени, чтобы подыскать кого-нибудь. Естественно, мне не хотелось бы доставлять вам неудобства. – Сказав это, она пошарила в рукаве своего кардигана и, вытащив оттуда белый платочек с кружевами, незаметно попыталась высморкаться. В это время года ее вечно мучила аллергия.

Хью в тревоге уставился на нее.

– Да мне в жизни не найти никого хотя бы отдаленно похожего на вас.

Его комплимент ударил по ней острым камушком, и она вздрогнула: этот разговор заранее пугал именно из-за этого – его доброго отношения.

– Как говорится, незаменимых нет, верно? – отозвалась она, хоть сейчас, когда ей наконец пришлось произнести эти слова вслух, они больше не казались такими уж верными.

– Вы пробыли со мной так долго, что без вас я пропаду. – Когда она только пришла сюда, все девушки носили короткие стрижки-каре; теперь ее каре было уже седым. – Больше двадцати лет прошло, наверное. Надо же, как летит время.

– И не говорите. – Вот и это неверно, с ее точки зрения – за двадцать три года ей ни разу не пришло в голову возразить ему. Сейчас она отчетливо видела, что он расстроен: жилка сбоку у него на лбу обозначилась отчетливее, теперь в любой момент он мог начать беспокойно дотрагиваться до нее и приглаживать волосы.

– Полагаю, – сказал он, оставив в покое собственную прическу, – нет способа, которым я мог бы убедить вас передумать?

Она покачала головой.

– Понимаете, это из-за мамы. Как я уже говорила, больше она не может целыми днями обходиться без помощи.

Последовала краткая пауза, и он сообразил, что они вернулись к тому, с чего начали. Женщина придвинула поближе к нему настольный портсигар из древесины кальмии – тем утром она, как обычно, наполнила его; с одной рукой пользоваться портсигаром Хью было гораздо проще, чем затевать возню с сигаретными пачками, – и подождала, когда он вынет сигарету и прикурит от серебряной зажигалки, которую миссис Хью подарила ему в год коронации. Как раз в том году компании заказали партию древесины вяза для всех скамей аббатства: она видела одну – ту, что мистер Эдвард приобрел потом, – такая прелесть: синий бархат и золотая тесьма. Она гордилась, что это их древесину выбрали, чтобы сделать частью истории. Будет о чем вспомнить на пенсии.

– Я только хотела спросить, – сказала она, – вы не возражаете, если я помогу вам подыскать замену?

– А у вас есть кто-то на примете?

– О нет! Просто я подумала, что могла бы помочь отсеивать претенденток, приходящих на собеседование.

– Уверен, вы справитесь с этой задачей гораздо лучше меня. – В его голове запульсировала боль.

– Хотите, я открою окно?

– Откройте. Не годится ему быть наглухо запертым в такой день.

Как только она справилась со шпингалетом и подняла на несколько дюймов тяжелую раму, вместе с теплым ветерком в кабинет ворвались отрывистые, сиплые крики старика-газетчика, стоящего снизу на углу: «Спецвыпуск про выборы! Два министра покинули кабинет! Большой перевес у лейбористов! Все подробности в газете!»

– Вы не отправите Томми за газетой, мисс Пирсон? Похоже, новости неважные, но худшее лучше узнавать сразу.

Она сходила за газетой сама, так как конторский посыльный Томми сочетал хроническую неуловимость с медлительностью, которая, как однажды заметил в ее присутствии мистер Руперт, сделала бы честь двупалому ленивцу. Мне будет недоставать их всех, твердила она себе, пытаясь рассеять ужасное ощущение неминуемой потери. И это было лишь начало. Предстояли еще проводы в конторе, где все станут желать ей удачи и пить за ее здоровье, и, может быть, – даже скорее всего, – соберут деньги на прощальный подарок. А потом она дождется автобус, который в последний раз отвезет ее до станции, за двадцать минут дойдет пешком от Нью-Кросса до Лабернум-Гроув и дальше по ней, до дома восемьдесят четыре, вставит ключ в дверь, запрется изнутри – этим все и кончится. Мать всегда раздражалась из-за нее, потому что девочка родилась вне брака, да и послушанием не отличалась, о чем слышала от матери всякий раз, когда у той лопалось терпение. Само собой, выходить из дома она будет – в магазины, в библиотеку – взять им обеим книги, и, пожалуй, изредка получится сбегать в кино, хотя в тратах придется быть очень осмотрительной. Оставив работу гораздо раньше, чем собиралась, она потеряет изрядную долю пенсии, которую компания назначает всем своим работникам по выслуге лет. В любом случае ни о каких поездках и отпусках не может быть и речи, пока не решится вопрос с маминым недержанием, а это может произойти, только если она целыми днями будет за ней присматривать.