История (не)любви - Ольга Герр

Карету раскачивало и подбрасывало на ухабах. Я вцепилась в край лавки и болезненно поморщилась. После первой брачной ночи ныло все тело, и тряска не способствовала улучшению моего состояния. Хорошо не ехала в седле. Не высидела бы в нем и получаса.

Чуть в памяти всплыла та самая ночь, и щеки запылали. Как наяву ощутила сдавливающий грудь корсет подвенечного платья и впивающиеся шпильки, что удерживали фату. Вспомнилось и то, как быстро, часто дыша от возбуждения, муж избавил меня от неудобной одежды. Его жаркие, влажные поцелуи. Холодные простыни кровати, на которую он меня повалил. Вспышка боли, ощущение, что меня разрывают изнутри. До сих пор саднило между ног, и сидела я с трудом, но каким удовольствием было держать в объятиях дрожащего от экстаза мужа и осознавать, что это наслаждение подарила ему я.

Муж увозил меня в Абердин – страну горцев, откуда был родом. Страшно, бросив все, – родину, семью, дом – отправиться на чужбину. Сердце сжималось то ли от предвкушения новых впечатлений, то ли от печали по родным. Что меня ждет? Про горцев говорили: они варвары и законы у них жестокие, но особенно пугало предстоящее знакомство с сестрой мужа. Я много слышала о ней от Рикарда. Естественно, только хорошее. Какой брат скажет дурное о сестре? А потому я не торопилась верить его словам.

Прежде я не бывала в Абердине, и думала никогда не побываю, но любовь не посчиталась с моим мнением. Она нагрянула как всегда нежданно. Подстерегла меня на званом вечере в лице Рикарда Морея.

Молодой человек был всего на два года меня старше, но ростом и шириной плеч превосходил многих изнеженных жителей равнины. Настоящий горец. Сильный, гордый, дикий. Его каштановые волосы выделялись чернильным пятном на фоне светловолосых мужчин и женщин Нэйталии. А карие глаза прожигали душу насквозь. У моего сердца не было шансов.

Симпатия оказалась взаимной, и вскоре сыграли свадьбу. А после брачной ночи – самой невероятной и счастливой ночи – мы тронулись в путь. Ведь по закону всех на свете государств жена принадлежит дому мужа.

Абердин покорил и напугал меня своей природой: одетые в снега пики гор протыкали небо насквозь, их склоны покрывали мрачные леса, в озерах плескалась темная вода. Холодная, беспристрастная красота, как и сердца местных жителей.

Вскоре на холме показался замок. Я впервые в жизни видела крепость. В мирной Нэйталии не строят укреплений. Зато горцы, как я слышала, постоянно враждуют. Военные стычки здесь обычное дело.

Абердин делился на мормэрства, отличавшиеся лишь количеством земель, которые горцы периодически отвоевывали друг у друга. Мормэры подчинялись одному сюзерену – лэрду Анрэю Вестору. Слухи о нем долетали даже до Нэйталии. И все они по большей части касались его зверств и распутства.

В замок мы въезжали по мосту, перекинутому через ров. Внутренний двор был заполнен челядью и стражами, сбежавшимися посмотреть на молодую жену хозяина. Все они были, как и Рик, темноволосы. Я со своими медового цвета волосами выделялась среди них, как солнечный луч в мрачной комнате.

Рик помог мне выбраться из кареты. Носки моих расшитых золотом туфель погрузились в жижу, которая здесь заменяла мостовую. Подол платья мгновенно испачкался. Кто бы знал, чего мне стоило не поморщиться. Если мать чему меня и научила, так это умению держать лицо в любой ситуации. Вот и сейчас я, расправив плечи, величественно шла по двору, стараясь не обращать внимания на чавкающую под ногами грязь.

Как законная супруга мормэра отныне я в замке хозяйка. По крайней мере, я так думала. Ровно до тех пор, пока не поднялась в гостиную залу, где нас ждала старшая сестра Рика.

Высокая, сухая как палка с мертвого дерева, леди Эйслин произвела на меня неизгладимое впечатление. Она не обняла брата после разлуки, а протянула руку для поцелуя. Не так в моих родных краях сестры встречают братьев.

После леди Эйслин соизволила повернуться ко мне. Обошла меня кругом, осмотрела, словно лошадь перед покупкой. Обхватила запястье холодными пальцам, поцокала языком.

— Кого ты привез, Рикард? — обратилась она к брату, точно меня не было в зале. — Посмотри на нее – сплошные кости. Кожа аж просвечивает. Сколько лет этой девчонке?

— Восемнадцать, сестрица, — Рик улыбнулся мне краешком губ. Вроде как подбодрил, но легче не стало. Внутри меня клокотал гейзер эмоций, и все они были отрицательными.

— Совсем ребенок. Впрочем, как и ты. Она не выживет в суровых горных условиях. Ее доконает первая зима.

— Флориана крепче, чем кажется, сестрица.

— А коли перенесет зиму, так умрет во время родов. С таким узким тазом дитя не родить.

Я стиснула зубы. Только не отвечай – твердила себе. Если подам голос, скажу что-то резкое, навсегда обрету врага в лице золовки. Пока молчу, есть шанс на примирение. Не сейчас, так в будущем.

Я не привыкла пасовать перед трудностями. Леди Эйслин может считать меня неженкой, потому что я родом с равнин и выгляжу хрупкой, но еще многочисленные няни замечали, что характер у меня совсем не под стать внешности. Если золовка решила меня выжить, то ее ждет неприятный сюрприз.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Леди Эйслин так и не снизошла до беседы со мной, посчитав меня недостойной. Сестра мужа считала себя полноправной хозяйкой замка. По правде говоря, она удивительно подходила его каменным залам. Ни мягкий ворс ковров, ни искусно выплетенные гобелены на стенах не смягчали их сурового вида.

Эхо шагов, дрожащие тени от свечей, мрак, притаившийся в углах – детали, врезавшиеся мне в память и составившие первое впечатление о новом доме, как о чем-то неприветливом. Наши с Риком покои напоминали келью. Через узкие оконца почти не проникал дневной свет. Я с грустью вспомнила свою комнату в родном доме с окнами от пола до потолка и видом на чудесный сад.

Я выглянула во двор. Вид был еще тот: свинарник и часть крепостной стены. Вздохнув, обхватила себя за плечи. Ничего, привыкну. В конце концов, по-настоящему важна только любовь. А обстановка лишь антураж. Мы с Риком раскрасим ее своими чувствами.

Сзади подошел Рик. Обнял, и сразу стало легче. Я откинула голову ему на плечо. Руки мужа сдавили грудь. Ягодицами я ощущала его возбуждение. И хотя я еще не до конца восстановилась, отказывать ему не стала. Ведь я желала близости не меньше его.