Наследница в его постели - Тамара Леджен

Помолвка леди Виолы Гэмбол и маркиза Бамфа была давнишним делом, устроенным их почтенными родителями, когда невеста еще нежилась в колыбельке, а жених скакал на деревянной лошадке по детской. К тому времени, когда Виола научилась ходить и говорить, ее знакомые настолько свыклись с этим фактом, что никто не счел нужным поставить ее об этом в известность. В результате она узнала о своей счастливой участи не раньше, чем ей исполнился двадцать один год и замысел ее отца начал претворяться в жизнь.

Будучи особой весьма своенравной, она тут же впала в неистовую ярость. Вопреки всеобщим ожиданиям, ее старший брат, герцог Фэншо, не отбыл по срочному делу, а остался дома, выжидая, пока уляжется буря.

Когда на следующий день Виола спустилась к завтраку, он сидел за столом, поглощая, как обычно, бифштекс с яйцами, окруженный сворой собак, жадно скуливших у его ног.

Известный в кругу друзей как Дикон, герцог был невысок ростом и полноват. Его лысая голова сидела на плечах по-лягушачьи плотно, без намека на шею. Одежда, хоть и дорогая, была заляпана соусом и изрядно потрепана, отражая пристрастие Дикона к еде и деревенской жизни. Его отец женился на деньгах, что в полной мере проявилось в некрасивом лице сына, с которого не сходило бодрое выражение.

Мать Виолы, напротив, была красавицей, и эта красота передалась ее дочери практически без вмешательства генов отца. У нее была безупречная кожа, чуть смугловатая для англичанки благородного происхождения, выразительные глаза темно-голубого оттенка, черные, вьющиеся от природы волосы и изящный, высокомерно задранный носик. Когда она улыбалась, никто не мог устоять перед ней. В данный момент Виола не улыбалась, но, как с удовлетворением отметил ее брат, по крайней мере, не бранилась.

– Вот и ты,– жизнерадостно произнес он.

– Вот и я, – буркнула Виола, направившись к буфету, чтобы взять себе еды. Собаки кинулись следом, окружив юбку ее костюма для верховой езды. Виола бросила им ветчины, но, как отметил Дикон, без души. Еда ее тоже не интересовала, судя по маленькому кусочку рыбы, который она положила себе на тарелку.

– Ты что, не собираешься, есть? – забеспокоился он, когда она села за стол. – Тебе понадобятся силы для свадебной ночи. Мужчины, знаешь ли, настоящие животные.

Виола бросила на него хмурый взгляд, сдвинув темные брови. Когда она хмурилась, то выглядела как юная королева, строящая планы возмездия.

– Я не голодна, – холодно отозвалась она.

– Не голодна? – изумился Дикон. – Ты не притронулась к ужину. Помнится, ты была слишком занята, швыряя в меня посудой.

Крышка от супницы не попала в цель, но воспоминания были достаточно яркими.

– Это несправедливо, – заявила Виола, отодвинув свою тарелку.

– Несправедливо, – согласился герцог. – Но я не имею никакого отношения к этой помолвке. Так что у тебя не было причин швырять в меня крышками. Если тебе не терпелось отвести душу, надо было швырнуть ее в нашего отца. Это он устроил твой брак, а не я.

– Каким образом? – поинтересовалась Виола. – Он умер.

– И хватит глупостей, юная Виола, – строго сказал Дикон. – Незачем носиться по дому и швыряться посудой только потому, что ты помолвлена.

– Я не помолвлена! – взорвалась она. – Я не желаю выходить замуж. Я вполне счастлива, живя здесь с тобой и собаками.

– Ты не выглядишь счастливой, – возразил он.

– Потому что я несчастна, – заявила Виола. – Я не привыкла к тирании. Недопустимо, чтобы отцы управляли своими детьми из могилы.

– Но он раздобыл для тебя маркиза! – возмутился Дикон.

– А кто его просил об этом? – мрачно осведомилась она.

– Но почему бы тебе, не выйти за Бамфа? – поинтересовался герцог. – Рано или поздно тебе все равно придется выйти замуж. Так почему не за маркиза?

– И ты еще спрашиваешь? – вопросила Виола, нахмурившись еще больше.

Дикон покачал головой.

– Будь же благоразумной, Виола. У меня нет на примете герцога, а до графа ты сама не снизойдешь.

– Но почему я вообще должна выходить замуж? – требовательно спросила она. – У меня есть дом, здесь, с тобой. Я не бедна, не скучаю, не чувствую себя одинокой. Мне не нужен муж.

– Это связано с наследованием, – уклончиво отозвался герцог. – Ты не поймешь.

– Ты хочешь сказать, что тебе нужен наследник, – презрительно бросила Виола. – Почему бы тебе, не позаботиться о нем самому?

Дикон залился жарким румянцем.

– Потому что я не могу, вот почему, – огрызнулся он. – Дерзкая девчонка! А теперь будь паинькой и ешь свою рыбу. В Ирландии, между прочим, голодают дети.

– А что произойдет, если я откажусь выйти за лорда Бамфа? – поинтересовалась Виола.

Дикон опешил.

– Виола! Ты связана обещанием отца. Я понимаю, что это довольно гнусно по отношению к тебе, но ты должна сделать все, что в твоих силах. Если будет слишком тяжело, ты всегда можешь вернуться домой – после рождения моего племянника, разумеется. Боюсь, это единственный способ получить твои деньги, – добавил он.

– А что с моими деньгами? – резко спросила Виола.

– Тебе следовало выслушать адвокатов, прежде чем выходить из себя, – укоризненно заметил он. – Все очень просто. Если ты не выйдешь за лорда Бамфа, ты не получишь свои деньги.

Последовало продолжительное молчание, пока Виола пыталась вообразить жизнь без денег. Подобное существование едва ли стоило того, чтобы жить.

– Что он за человек? – спросила она, наконец. – Кто? – тупо переспросил Дикон.

– Бамф, конечно, – нетерпеливо сказала она. – Хотя бы красивый?

Дикон пожал плечами.

– Откуда мне знать? Я никогда с ним не встречался.

– Ты хочешь сказать, что ничего не знаешь о нем?! – вскричала Виола.

Дикон ощетинился.

– Я знаю, что он маркиз. Это не пустяк. Остальное мы узнаем, когда познакомимся с ним, – сказал он. – Возможно, он тебе даже понравится.

– Еще чего! – раздраженно бросила она. – Я поставлю себе целью, чтобы он мне не понравился.

– Хватит дуться, – примирительно сказал Дикон. – Не будь такой мрачной. Он прислал тебе письмо. Разве это не любезно с его стороны?

– Это зависит от содержания, – заметила Виола. – И что он пишет?

– Надеюсь, ты не думаешь, что я читаю твои письма? – возмутился Дикон. – Я даже не прочитал письмо, которое он прислал мне. Принеси письма, Джем, – велел он лакею.

Лакей быстро вернулся с двумя письмами на серебряном подносе. Письмо, адресованное Виоле, представляло собой свернутый вдвое запечатанный листок бумаги, зато герцогу предназначался большой конверт.