Сувенир от судьбы - Елена Володина

В которой мы знакомимся с героинями и узнаем, как опасно порой посещать в вечернее время заброшенные дома, и к чему это может привести.

Если смотреть сверху на столицу в ночные часы, то будут видны лишь огоньки и искорки дорог, автострад и городов, в которых живут обычные люди. Смотрящие по вечерам телевизор пенсионеры, играющие с азартом в компьютерные игры мужчины, разговаривающие по телефону с подругами женщины, визжащие и улюлюкающие мальчишки и наливающие в игрушечные чашечки сервиза воображаемый чай девчонки. Обычные люди, поздним вечером занятые своими делами и ежедневными развлечениями, не особенно имеют желание и охоту выйти на улицу, дабы освежиться и насладиться вечерней столицей. На улицах же с каждой новой минутой, отделяющей день от ночи, становится все больше не особенно благонадежных граждан, которые, с удовольствием вдыхая ночной воздух столицы, передвигаются в темноте по подворотням. Повстречаться с ними вам вряд ли бы хотелось, если, конечно, вы не любитель экстрима и незабываемых ночных приключений. И в это не безопасное время на одной из улиц столицы в давно заброшенном доме находились две вполне добропорядочного вида девицы, являющиеся, собственно, героинями данной книги. И если бы их родители и бабушки с дедушками знали, где в данный момент находятся и чем заняты наши героини, то у дедушки одной из них вполне мог случиться инфаркт, а все еще роскошная шевелюра бабушки другой героини мгновенно бы поседела. Что же касается родителей, то их здоровье вряд ли бы пострадало, поскольку они просто и не могли бы ничего знать о своих дочерях. Родители блондинки уже который год находились на архиважных исторических раскопках чего-то монументального, что никак не хотело раскапываться и входить в анналы истории и музеев или, на худой конец, оседать в частных коллекциях сдвинутых на исторических артефактах миллионеров. А у брюнетки была только мама, которая уже давно и прочно жила в Швеции со своим мужем-иностранцем. Поэтому никто не мешал нашим героиням, несмотря на подступающую все ближе ночь, проводить время в заброшенном доме за весьма странным, для молодых и привлекательных девушек, занятием.

– Лиля, когда ты уже закончишь свои эксперименты, и мы пойдем по домам? Я уже замерзла! – зябко передернув плечами, проговорила одна из девушек, высокая очень привлекательная блондинка с выразительными фиалковыми глазами. В темноте они казались черными и загадочными, что наверняка просто привораживало к ней молодых и не очень мужчин, предлагающих если не бросить к ее ногам весь мир, то корзины цветов – уж точно. И, кроме того, весь ее облик, от дорогого брендового пальто до розово-перламутровых ноготков, просто кричал о том, что она должна находиться этим вечером явно не в этом заброшенном доме в спальном районе столицы, а как минимум в дорогом ресторане. Несколько капризное восклицание было обращено к другой девушке, а то, что это именно девушка, было понятно по длинным распущенным черным волосам, которые неаккуратно, при каждом движении их обладательницы, подметали грязный пол. После слов блондинки обладательница длинных волос, явно мешающих ей при движении, не поднимая головы, промычала в ответ:

– Терпение, моя дорогая! Круг почти завершен! Осталось сделать пару штрихов, а еще надо расставить магические свечи, и все будет готово!

– Это не магические свечи, а обычные свечки с черной акриловой краской, – возразила блондинка. – Если бы ты не была моей лучшей подругой, я бы тебе гораздо грубее сказала все, что думаю о твоем так называемом ритуале.

После этой тирады брюнетка в черной хламиде, похожей на плащ, подняла все же голову и в упор посмотрела на свою подругу. Сразу стало понятно, насколько девушки были разными. Если одна была само воплощение красоты, изящества и грации, то вторая выглядела как из дешевого американского фильма про ведьм. Черные, крашенные и неопрятно разбросанные волосы, с криво стриженой челкой, постоянно норовили то попасть их обладательнице в глаза, то запутаться на макушке. Черные глаза, а они были именно черные, и это было заметно даже в свете карманного фонарика, который держала блондинка, направляя луч света на пол, были бы красивы и выразительны, если б не были так густо подведены черным карандашом и серо-синими тенями. Вкупе с черной хламидой это давало ощущение, что девушка собралась на веселую молодежную вечеринку отметить Хеллоуин с друзьями, где решила побыть этакой страшной ведьмочкой из ужастиков. Это было бы весело и уместно, если б, на самом деле, на дворе не стоял сентябрь, и не было б так прискорбно мало людей для настоящей вечеринки. А так – антураж и грим были вполне подходящие.

– Ты ничего не понимаешь в настоящей магии, Леля, – хмыкнула ненастоящая ведьма в ответ на тираду своей подруги. – Сейчас увидишь, как я высококлассно провожу реальный сеанс вызова потусторонних сущностей из параллельной вселенной, и перестанешь считать меня никчемной.

– О, да, – закатив глаза, простонала блондинка. – Жду с нетерпением. Только постарайся вызвать этих сущностей побыстрее, а то я жуть как замерзла, твои свечки сейчас начнут страшно вонять, а я хочу к тому же есть, пить и поболтать с Вадиком. Вадик, он же Владилен Владимирович, был очередным трофеем очаровательной блондинки. Он так же, как и многие до него, очень быстро пал к ногам, рукам и прочим привлекательным частям тела Лели, поэтому вряд ли мог рассчитывать на какое-то длительное внимание со стороны своей богини, поскольку все, кто быстро падал к ее ногам, так же быстро исчезали с горизонта явно не по своей инициативе. Втайне Леля всегда надеялась, что появится наконец-то тот, кто будет интересен ей не пару недель, а гораздо дольше.

– Ты еще скажи, что и в туалет хочешь, – улыбнулась брюнетка.

– Очень скоро возникнет и это неизбежное обстоятельство. А если мы проторчим тут еще полчаса, то мне будет обеспечено переохлаждение, и я начну хотеть в туалет еще чаще! – возмутилась в ответ Леля – ведь именно так ее назвала брюнетка.

На миг ее подруга улыбнулась, и сразу стало видно за ее страшно-ведьмовским гримом, что девушка ну очень симпатичная, если, конечно, смыть с нее излишки косметики и снять этот дурацкий черный балахон. На миг только задержалась на лице эта улыбка, и девушка, тут же вскочив с колен и отряхнув их от строительной пыли и крошек кирпича, достала зажигалку, чтобы зажечь расставленные по углам свечи.

– Что? Зажигалка? А пальцами щелкнуть, чтобы свечки сами собой зажглись, слабо? – в голосе Лели отчетливо слышалось ехидство пополам с весельем.

– Я – некромант, а не маг огня! – буркнула брюнетка, зыркнув на свою подругу. Но тем не менее аккуратно зажгла все свечи зажигалкой. – Итак! Начинаем! Бревио уно такреи паракс!

– Где она нашла эту белиберду, – закатив глаза, но все же не желая расстраивать подругу, играющую в великого некроманта, прошептала ее подруга.

– Таракие умано шом! Шом бревио уназ! – голос брюнетки прозвучал довольно гулко в пустом пространстве. На фоне общего беспорядка, царившего в заброшенном доме, и мечущихся из-за ветра, сквозившего через разбитые стекла, огней от горевших свечей создавалась довольно жуткая и нервная атмосфера, и если бы кто-нибудь посторонний заглянул сюда в это время, то ему стало бы явно не по себе. Тем не менее блондинка Леля оставалась спокойной, так как давно уже привыкла к выходкам и задумкам своей лучшей подруги. Глядя на девушек со стороны, было совершенно не ясно, что их связывает, и как они вообще могли подружиться. Возможно, этот вопрос крутился в голове у Лели в данный момент, судя по ее взгляду, которым она одаривала свою подругу. И ничего презрительного или высокомерного в этом взгляде не было, а наоборот, в нем можно было различить явную привязанность и даже заботу или опеку старшей сестры. Они и были, по сути, как сестры друг другу. Обе почти не видели своих родителей. Лилина мама и Лелины родители навещали их время от времени, присылали открытки на день рождения и какие-нибудь экзотические непонятного назначения подарки, которые, тем не менее, любовно хранились на книжных полках. Лелю растил дедушка, папин отец, который, несмотря на свои шестьдесят пять лет, до сих пор уверенно управлял строительной компанией. А ее подругу воспитывала с детства бабушка с материнской стороны. Очень эксцентричная особа, любящая хорошие сигариллы и алкогольные напитки крепостью от сорока градусов. Еще в детстве, потаскав друг друга за косички и поломав несколько кукол, они стали закадычными подругами. С тех пор они и не расставались, хотя очень многие знакомые и друзья просто недоумевали, почему они так дружны. Но девушки не обращали на это внимания и даже свои имена сократили до практически похожих: Лиля и Леля. Возможно, как сказал бы мужчина, слишком хорошо разбирающийся в женщинах и их тонкой душевной организации, все дело было в том, что они никогда не делили мужчин. Все те многочисленные поклонники, досаждающие Леле с тех пор, как она стала привлекательной девушкой, воспринимались ее подругой Лилей, как что-то несомненно странное и явно недостойное ее прекрасной подруги. К слову, поклонники Лели также отвечали Лиле взаимной неприязнью, иногда перетекающей в ненависть. А если уж у нее было плохое настроение, то это сразу же выражалось в насмешках над самым прекрасным в мужчинах – мужской гордостью и рыцарскими подвигами во имя прекрасной дамы. Не многие мужчины могут с иронией отнестись к шуткам подруги своей избранницы, тем более, если эти шутки больно жалят взрощенное столицей самолюбие и чувство превосходства. Конечно, многие мужчины на самом деле думали, что такая малосимпатичная особа, по какому-то недоразумению являющаяся лучшей подругой симпатичной им девушки, просто завидует прекрасной блондинке и явно хочет перетянуть их внимание на себя. Но все было намного проще. Ведь подругам действительно нравились не только разные мужчины, у них вообще были разные привычки и желания. Леля, воспитанная дедушкой из очень состоятельной семьи, с детства не знала отказа в своих желаниях и прихотях. Восполняя отсутствие родительской любви, Григорий Александрович, дедушка Лели, единственный оставшийся в живых из старших родственников, рассудил, когда внучке исполнилось 3 года, а ее родители задумали свой отъезд, что после трех лет человек становится уже вполне сформировавшейся личностью. Поэтому дедушка решил, что Лелиным родителям пора бы вспомнить уже и о своих делах, поскольку их ждет наука, а паровоз жизни не откатится назад, возвращая им молодость и силы. Вот так и старался дедушка заменить Леле не только родителей, но и отсутствие воскресных бабушек и дедушек. Можно подумать, что Леля выросла эгоисткой, желания которой должны исполняться беспрекословно. Возможно, это так и было бы, если бы она не повстречала Лилю. У Лили же была совсем иная ситуация. Отца у нее не было никогда, а только мама и бабушка. Большая часть ее детства и вся пора взросления прошли именно с бабушкой, поскольку мама, когда Лиле было всего лишь два годика, познакомилась с шикарным шведом. Мужчина был покорен восточной красотой Лилиной мамы и после двухнедельного знакомства предложил ей выйти за него замуж и переехать в Швецию. Лилина мама хотела, чтобы маленькая дочка поехала жить в Европу вместе с ней, но тут уже вмешалась бабушка, Евдокия Романовна. Скандал бабуля закатила своей дочери знатнейший. Не желая уезжать из шикарной трехкомнатной квартиры в центре столицы, она сообщила дочери, что объявит голодовку, а когда умрет от голода в своей квартире, то превратится в беспокойного духа, которому все равно, где обитать. И чтобы напакостить бывшим родственникам, она прилетит к ним в новый дом в Швеции и станет их новым фамильным привидением, которое до конца дней не даст им покоя. В общем, как ни упрашивала и не уговаривала бабушку Лилина мама, внучку она не отпустила. Евдокия Романовна заявила, что справится с воспитанием внучки гораздо лучше своей дочери, которая даже не познакомила свою мать с отцом дочери и ни разу не рассказывала ей о том, кто он был. К слову, образ отца для Лили всегда был окутан тайной. Поскольку ни мама, ни тем более бабушка, ни разу не рассказывали ей о нем. Бабушка – по причине явного незнания, что, несомненно, ее очень огорчало, ибо любопытство не переставало ее грызть уже девятнадцать лет, с тех пор как внучка родилась. А маму спросить Лиле было сначала неловко, поскольку в те короткие пару недель, когда мама приезжала, было очень весело, происходило много всего: и походы в кино, и магазины, и выставки, и просто разговоры о подружках, об учебе, о мальчишках. Поэтому как-то язык не поворачивался спросить об отце. Еще в детстве Лиля сама себе придумала, что отец наверняка был каким-то секретным шпионом, поэтому мама до сих пор хранит его инкогнито, и Лиле точно не следует спрашивать об этом. Лиля иногда мечтала, что отец такой же красивый и удачливый шпион, как Джеймс Бонд, а может даже еще удачливее и красивее. Став взрослее, Лиля просто перестала думать об этом, потому что верить в то, что отец был просто обычным человеком, который провел несколько приятных дней с ее мамой, если честно, не хотелось. А в детскую фантазию о суперсекретном шпионе верилось с каждым годом все меньше и меньше. Евдокия Романовна для своей внучки старалась быть и мамой, и папой, и бабушкой. Будучи слегка эксцентричной и странной особой, с точки зрения соседей, она не заседала летними вечерами на лавочке, обсуждая молодежь и правительство. Бабушка к тому же предпочитала дорогие крепкие напитки и совсем не женские сигареты. Тем не менее она постаралась дать своей внучке не только общее образование, которое обеспечивает средняя школа, но и смогла ее развить всесторонне. История, музыка, иностранные языки – чем только Лиля не занималась в детстве и юности. Возможно, ей было бы не так интересно этому учиться, если бы не закадычная подруга, из которой ее дедушка также старался вылепить идеальную молодую леди. И что уж греха таить, думал, что со временем найдет ей подходящего мужчину, который станет во главе его компании. Что не позволит семейному бизнесу завянуть, поскольку на своего сына он уже и не надеялся. Поэтому наших героинь с детства развивали со всех сторон и учили быть примерными и настоящими леди, насколько это было возможно.