Взлёт Коршуна - Алексей Акданин

— Ну что, доктор? — красивая высокая девушка метнулась к крупному дородному мужчине в костюме-тройке.

— Ммм… К сожалению, мы имеем классический случай шизофрении, конкретнее — раздвоения личности. И это не так плохо, так как в моей практике были случаи и пять, и даже восемь личностей в одном человеке. — Психиатр, специализация врача стала ясна, сделал паузу и добавил. — Конечно, в таком возрасте это довольно редкий случай, но, в то же время, у ребёнка больше времени и, как следствие, шансов на выздоровление. При этом, вторая личность на удивление осознана, логична и, пожалуй, грамотна. Возраст можно оценить лет в тридцать-сорок. Если бы не симптомы шизофрении, я бы сказал, что ваш ребёнок — гений. Но… Возможно по мере роста и взросления останется только одна из двух личностей.

— То есть, мой сын — сумасшедший? — покачнулась девушка.

— А кто в нашем мире здоров, милочка? Ну полно вам. Симптомы психических заболеваний и расстройств есть у всех людей поголовно. Уж у взрослых точно. А у вас — пятилетний малыш, с задатками гениальности. Страшного тут ничего нет. Забота и внимание — вот и всё, что пока требуется вашему сыну. Странного…

Тяжёлая деревянная дверь открылась и в кабинет зашёл пухлощекий черноволосый темноглазый мальчик.

— Ма, ты долго ещё?

— Сейчас, мой маленький. — улыбнулась де… всё-таки молодая женщина. — Спасибо доктор, мы пойдём.

— Всего доброго!

* * *

Максимилиан Коршунов родился в результате мезальянса. В Российской империи старые кланы брали происхождение от самых первых русских фамилий и носили зверино-птичий характер. Отец Макса — Алексей Коршунов, был выходцем из относительно молодого, всего около трёхсот лет, клана. Не из верхов, нет. Так дальний родич, седьмая вода на киселе. В клане только Коршуновых, т. е. носителей фамилии было около пятисот человек. Но все равно, клановый. Да и что такое триста лет для клана? То ли дело Козловы со своей тысячелетней историей. Или Гусевы с тысячадвухсотлетним возрастом клана. Но даже и так, мать — Людмила Гонта была неклановой обычной женщиной. Алексей Коршунов погиб в автокатастрофе сразу после рождения сына, но зарегистрировать его как Коршунова родители успели. Теперь Людмила тянула сына одна, от родственников отца помощи не было никакой. Коршуновы делали вид, что никакого родственника от простолюдинки у них нет.

Трудолюбивая и энергичная Людмила души не чаяла в единственном сыне, так похожем на покойного отца. Оттого она очень испугалась, когда в возрасте пяти лет мальчик начал рассказывать о каком-то воображаемом друге Максимиллиане, который живёт у сына в голове и учит его грамоте, манерам и т. д. Особенно Люда испугалась, когда поняла, что Максюша читает, пишет и считает, хотя она НЕ учила его этому.

Ведомая не желанием, но страхом, Гонта привела сына к известному психиатру, заплатив немалые, особенно для неё, деньги.

И вот, как оказалось, не зря. Ох, что же теперь делать?

* * *

Около полуночи Максим открыл глаза и отпихнул ногой тонкое одеяло. Закинул руки за голову он потянулся и несколько раз сильно зажмурился. В это время у него в голове происходил… Диалог?

— Почему доктор сказал, что ты — это я? Это ведь не так?

— Понимаешь, Максик, у меня нет тела, а из-за родства душ я нахожусь в твоём сознании.

— Это где?

— В тебе, в общем. Вот этот психиатр и решил, что я — это тоже ты. Но это не так. Ты — это ты, а я… Всего лишь тень себя прежнего. Тень и память…

— Но ты ведь сам говорил, что ты брат императора! И столько интересных историй мне рассказывал. И про другой мир, и про войну, и про парады, и…

— Эх, малыш, это всего лишь память. Не переживай. Всё будет хорошо. Только…

— Я больше маме о тебе не скажу. И я хочу быть — как ты. Не хочу, чтобы меня или маму обижали. Хочу быть сильным. Самым-самым!

— Если так хочешь, я помогу. А сейчас спи, добрых снов!

— Добрых снов, Тень.

Утро. Спальня Максима. Мальчик лежал на боку, взгляд его был обращён на узор ковра на стене. Губы были сжаты в тонкую линию.

— Понимаешь, Максик, у нас не было магов стихий, как у вас. Не было кланов. У нас были Супера. Такие, как я. Мы были быстрее, сильнее обычных людей. Сверхлюди. Супермены, если на английский манер. Поэтому Супера.

— Но ты же говорил, вы как рыцари!

— Да, у нас были мечи, но многие из нас предпочитали сабли, ножи. Были такие, что использовали кнуты или моргеншерны — это такие стальные шипастые шарики на рукоятке. У нас были и доспехи, очень, очень легкие, из пластика. По типу ваших мотоциклетных. Но мы не были рыцарями. Как рыцари, но не они. Зачем нам лошади, если мы быстрее? Зачем нам копья и щиты? Шлемы нам только мешали. Защиты они нам почти не давали, так зачем тогда их носить?

— Но ведь красиво. — протянул мальчик.

— Шлем носят не для красоты, а для защиты головы. Я тебе уже говорил, надо уметь различать эффектное от эффективного…

— Тень! — перебил нравоучения Макс, — А ты говорил, что тебя убили, отравив еду на празднике. А это очень больно, умирать?

— От яда? Очень. Ещё больно получать раны и увечья. Супер — это не бронированный танк. И не супергерой с моментальным заживлением ран. Поэтому у тебя и болит губа. Вот зачем ты в драку полез? Ты же уже второклассник. Тебе семь лет. Ладно. Решил ты поколотить Вовку. Зачем мордашку подставлять? Или тебе понравилось получать по лицу?

— Нет, не понравилось. И я не подставлял ничего. Ты же сам видел — это Вовка меня первый ударил. А я его в ответ побил. Как ты учил. Подсечка и бросок с завершающим болевым приёмом. Зато я теперь самый сильный в нашем классе! Раньше же Вовка Чумаков был. А теперь я!

— Ох, Макса, хорошее у тебя детство! Прямо завидую иногда. И мама у тебя чудесная и вообще.

— Мама у меня — самая лучшая в мире! И самая красивая!

— Да кто ж спорит. — мягко проговорил Тень. — Но уклоняться и уворачиваться надо шустрее.

— Хорошо. А когда мы начнем тренировки с мечом?

— С мечом… На следующей неделе начнем с ножом, так уж и быть.

— Какой нож купим? — глаза у Макса загорелись азартом.

— Никакой. Кухонным начнем. У нас есть на кухне подходящий…

* * *

По мощеному плиткой тротуару бежал маленький мальчик лет шести-семи. Вряд ли меньше, так как за плечами у него был школьный ранец и одет он был в школьную форму. Мальчик бежал легко, с улыбкой. Ловко уклоняясь от столкновений с прохожими, он подбежал к перекрёстку. У пешеходного перехода, помимо взрослых, стояла девочка примерно того же возраста в школьной форме, с пышным бантом на светло-русой косе. Девочку держала за руку немного полноватая дама среднего роста.