Маска юности - Анна Розен

Воскресенье, 2 августа. Нью-Йорк

Я люблю свою маленькую квартирку в Бруклине. Когда из-за горизонта появляются первые лучи солнца, они моментально оказываются на моей кровати. И это одно из преимуществ жизни в многоэтажке по соседству с кварталом коттеджей. А ещё с моего балкончика виден Шипсхед-Бей, и каждый раз завтракая на свежем воздухе, я благодарю бога и свой строптивый характер, что не послушала маминых увещеваний и купила эту квартирку. Да, она крошечная и потребовала капитального ремонта. Зато она стала моей первой инвестицией в самостоятельность и находилась в Нью-Йорке. Неплохо для недавно окончившей колледж девчонки?

А сегодня в первый законный выходной после очень длинного рабочего контракта меня разбудили не тёплые зайчики августовского солнца, а звонок из офиса. В семь утра! В семь!

Не открывая глаз, я нашарила телефон и нажала отбой. Но через секунду противная мелодия заиграла вновь. Я сбросила звонок ещё раз. Но телефон снова зазвонил. Захотелось запустить им в стену, но я сдержалась. Разлепила глаза, тяжело вздохнула и нажала на зелёную кнопку.

– Саманта, какого хрена ты не берёшь трубку! – услышала я недовольный голос Чеда.

– Потому что я сплю, идиот, – беззлобно отозвалась я. – У меня первый выходной. Сегодня воскресенье. Какого хрена ты названиваешь мне в семь утра?

– Уж не по собственному желанию! Моё дежурство закончилось полчаса назад, но я ещё тут. А всё, потому что у нас срочный заказ. Так что, вытаскивай свою прекрасную попку из постели и двигай в офис. СРОЧНО! – последние слова он крикнул в трубку и отключился.

Я грустно посмотрела на замолчавший телефон, положила его на тумбочку и скатилась с кровати. Уныло посидела на прохладному полу и заставила себя пойти в душ.

Срочный заказ есть срочный заказ. И неважно, что мой предыдущий длился почти полгода, и только вчера я полноценно отошла после введения блокатора. Я внимательно осматривала себя в зеркало, пока чистила зубы, и поняла, что следы чужой внешности ещё не до конца стёрлись. Мои собственные волосы обычного коричневого цвета, не русые, но и до жгучей брюнетки далеко. Но сейчас кое-где ещё виднелись платиновые пряди, а радужка одного глаза была наполовину голубой вместо обычной карей. Чтобы там не говорили медики о содержании метаморфинов у меня в крови, но за последнее время восстановление после блокаторов стало проходить медленнее.

– Линзы или очки? – спросила я у своего отражения, размышляя как лучше спрятать расцветку радужки. – Ладно, Сэм, уговорила. Будут очки.

Ещё десяток минут ушёл на поиски кед, футболки и джинсов нужного размера в ворохе одежды. Я нацепила на нос солнцезащитные очки, закинула в сумку пропуск и телефон и выскочила за дверь.

Наша контора располагается далеко от прекрасных небоскрёбов Манхеттена, в старом и неприметном здании Квинса. Консалтингового агентства «Портер и партнёры» занимало выкупленное у муниципалитета пятиэтажное жилое здание. Кирпичное, изрисованное неумелым граффити, с грязными окнами первого этажа и металлическими входными дверями оно вполне успешно выглядело скорее заброшенным, чем офисом преуспевающей компании. Никаких вывесок на фасаде, разумеется, не имелось. И на то были причины: наше агентство предоставляло специфические услуги, весьма условно относящиеся к консалтингу.

Нет, правда, всё легально, никаких законов штата Нью-Йорк или всей страны мы не нарушаем, просто о таком в обществе до сих пор не привыкли говорить. Как прячутся в маленьких неприметных офисах частные детективы, работающие грязными методами, так и «Портер» прячется за потрескавшимися окнами, хотя внутри офис мог бы потягаться с любыми зданиями на Уолл-стрит.

Чем же мы занимаемся? Постороннему человеку объяснить бывает не так уж легко, но я постараюсь. Придётся начать издалёка.

Лет десять назад какой-то умник, кажется, из Гарварда открыл удивительное вещество с невыговариваемым названием, способное влиять на ДНК человека. Мы зовём его просто «Маска». Маска вводится в кровь, вступает в какие-то неведомые реакции, и внешность человека меняется. Воздействие этого вещества можно программировать. Всё — от цвета волос или глаз до возраста, роста и комплекции – можно исправить, были бы деньги. Чем больше изменений принесёт введение Маски, тем дороже сам препарат, что вполне очевидно. У него есть и так называемый блокатор, о котором я упоминала ранее: вещество, смешённое с изначальной ДНК клиента, позволяющее вернуть всё на свои места. Обычные люди могут использовать Маску максимум пару раз в жизни, равно как и блокатор.

А всё из-за метаморфинов, что открыли те же учёные. Это клетки крови, похожие на эритроциты, отвечают за способность человека успешно меняться под воздействием Маски. И насколько я помню из вводной лекции, люди с низкой концентрацией метамофинов в крови плохо поддаются изменениям. Они могут поменяться один раз за жизнь, и не всегда блокатор сможет вернуть всё назад. У большинства населения планеты количество метаморфинов очень низко, но бывают такие, как я или другие агенты «Портер и партнёры». У всех нас концентрация на порядок выше средней, а у отдельных личностей совершенно аномальная. Это позволяет нам меняться каждые пару-тройку месяцев, а некоторым и чаще. И слава богу, наука пока ещё не научилась синтезировать метаморфины искусственно, иначе мы остались без работы. А пока такого не случилось, агенты Портера будут нарасхват.

Так чем же мы занимаемся? Представьте себе шпионов или полицейских под прикрытием. Представили? Теперь уберите политику и взаимодействие с криминальными личностями, добавьте побольше неверных мужей и нечистых на руку партнёров по бизнесу, и получите нашу работу.

К нам приходят с совершенно разными заданиями. Кому-то нужно выяснить действительно ли сливает корпоративные тайны обиженный заместитель финансового директора, или изменяет ли сенатору жена с его конкурентом перед выборами, или ещё что-то в том же духе. На самом деле спектр проблем, для решения которых нас нанимают, очень широк. Кажется, у нас даже были военные контракты. Но у меня не тот уровень доступа, чтобы владеть достоверной информацией. Потому что для разных вопросов нужна разная квалификация и способности. И увы, несмотря на потрясающе высокую концентрацию метаморфинов, список моих умений не такой уж выдающийся. Я не умею стрелять из всех видов оружия, как сам Портер, не владею десятком языков как Дарел и Пенни, не способна выживать в лесных условиях как Тони. Но я всё ещё ценный сотрудник, поскольку не многие могут меняться едва ли не каждый месяц. А это бывает нужнее любых особых навыков.

Я закончила совершенно ничем не примечательный колледж в штате Нью-Йорк по специальности журналистика. Ничего более оригинального я после школы придумывать даже не стала, ибо главное — свалить подальше от родителей. За время учёбы я работала в университетской газете, кафешках и библиотеке. Не отличалась обширными знакомствами и связями. Не любила спорт. Была одним из самых обычных студентов.