Межпланетные истории - Стенли Вейнбаум

* * *

Счастливая улыбка на лице Дика Джарвиса говорила о том, что он испытывает подлинное блаженство. Он полулежал в кресле, вытянув ноги и закинув руки за голову. Астронавт наслаждался тем, что вновь оказался в салоне «Ареса», среди своих.

– Господи, как здесь легко дышится! – с чувством проговорил он, набрав полные легкие воздуха. Потом неодобрительно взглянул в иллюминатор, за которым виднелись бескрайние просторы Марса.

В ответ раздалось невнятное гудение: так остальные члены экипажа космического корабля выразили свое согласие. Джарвис оглядел сидящую напротив компанию – бортинженера Путца, биолога Лероя и главу экспедиции Гаррисона. Сам Джарвис – химик по специальности – находился сейчас в центре внимания вовсе не из-за своих профессиональных знаний, а вследствие непредвиденных обстоятельств, сделавших его обладателем уникальной информации.

Их корабль первым за всю историю космонавтики совершил посадку на поверхность Марса. Это стало возможным после целого ряда событий. Прежде всего, американец Дохени создал и испытал – ценой своей жизни – атомный двигатель, предназначенный для судов при длительных путешествиях в безвоздушном пространстве. Затем последовали удачные и неудачные полеты на Луну, пока отчаянный авантюрист Кардоса не высадился-таки на ближайший спутник Земли. Были и полеты на более удаленные планеты, завершившиеся, однако, неудачами, а трагическая гибель венерианской экспедиции под руководством де Ланси надолго прервала серию межпланетных исследований.

И вот теперь космический корабль «Арес» с международным экипажем на борту благополучно достиг Марса. Страшно вспомнить долгие месяцы изнурительных тренировок! Но тень де Ланси понуждала медиков придумывать все более и более изощренные испытания, чтобы избежать в дальнейшем фатального исхода. И они достигли своего: тренированная четверка с «Ареса» не теряла трудоспособности даже в разреженной атмосфере Марса.

Джарвис откинул волосы со лба и невольно поморщился: ушибы, порезы и обморожение все еще давали о себе знать нудной зудящей болью.

– Думаю, ты уже вполне пришел в себя, чтобы удовлетворить наше естественное любопытство, – подчеркнуто недовольно проговорил Гаррисон. – В конце концов ты просто обязан отчитаться перед экипажем, где пропадал больше недели, а Путца, разумеется, интересует, что случилось с техникой.

– Вот именно, – подхватил бортинженер. – Улетел, помнится, на челноке, а возвращаться, видите ли, решил пешком. Не иначе как загнал ракету какому-нибудь аборигену, а тот подумал, что переплатил. Вот и засунули тебя, голубчика, в эту навозную кучу, чтоб неповадно было. Если бы не мы, так бы и сидел там на пару с тем безумным страусом.

– Вам хорошо зубоскалить, – возмутился Джарвис. – Посмотрел бы я, как поступили бы вы на моем месте.

Он прекрасно понимал, сколько волнений у экипажа вызвало его исчезновение и как им всем не терпится услышать наконец, что же все-таки произошло. Усмехнувшись, Джарвис махнул рукой.

– Ладно уж, так и быть, расскажу все по порядку. Только учтите, в моем повествовании нет ни намека на охотничьи байки, – строго предупредил он свою аудиторию. – Так вот. Вы прекрасно помните, что в тот день на разведку отправились двое: Путц полетел на север, а я – на юг. Мы оба должны были вести аэрофотосъемку местности с высоты не менее полутора тысяч футов, чтобы иметь большую площадь обзора и при этом не поднимать пыль с поверхности планеты. Я так и поступил.

– Жаль, что вместе с челноком пропала и пленка, – перебил рассказчика Гаррисон. – Придется снова делать облет южного сектора, а это довольно дорогое удовольствие.

Джарвис сунул руку в карман комбинезона и, вытащив небольшой пакет, протянул его Гаррисону.

– Это я и сам сообразил, – проговорил он. – Так что успокойся, командир: удалось кое-что спасти. Думаю, вышли приличные кадры, не размазанные, потому что скорость полета не превышала рекомендуемой. Собственно, ничего интересного внизу не встречалось: все та же серая равнина, покрытая лишайниками и этими… Как ты их называешь, Жак?

– «Биолазами», – ответил Лерой. – Это уже не растение, но еще не животное – какой-то промежуточный вид, которому нет аналогов на Земле.

– Примерно через полтораста миль, – продолжил Джарвис, – серый цвет сменился ярко-желтым. Я знал, что по вычислениям, которые провел Карл, «Арес» опустился на Марс, попав точно в Киммерийское море. Значит, подо мной расстилалась пустыня Ксантус. Еще через двести миль челнок миновал Море Крона – тоже нечто серое и неприглядное, а затем я оказался над пустыней Туле. Каждый час я посылал на корабль отчеты о координатах челнока. Вы меня хорошо слышали?

Командир кивнул и нетерпеливо проговорил:

– Нам известны все подробности полета – как если бы мы находились в твоем челноке. Но что же произошло потом, когда прервалась связь?

– Забарахлил хваленый мотор Карла. Я уже находился в воздухе восемь часов, а, как известно, день на Марсе в это время года продолжается всего шестнадцать. Так что я решил поворачивать «к дому». Тут двигатель-то и заглох.

– Невероятно! – воскликнул Путц.

Джарвис пожал плечами.

– К сожалению, это так. Ты почему-то не научил челнок планированию, вот он и рухнул, как топор, посреди Туле. Счастье, что гравитация на Марсе втрое меньше земной, а то пришлось бы вам отскребывать от грунта превратившегося в блин Дика Джарвиса, – усмехнулся он. – А так все закончилось ушибами и царапинами. Больше всего досталось лбу и носу.

– Но после посадки надо было промыть двигатель и попытаться завести его, – взволнованно проговорил бортинженер.

– Для этого сначала его следовало бы отыскать в той куче металлолома, в которую превратился летательный аппарат, – снисходительно заметил Джарвис. – Короче, оставалось либо ждать кого-нибудь из вас, либо топать самому. Я прекрасно помнил, что отправление на Землю назначено ровно через три недели, а расстояние до вас ни много ни мало восемьсот миль, и все же решил рискнуть. Знаете ли, приятнее сознавать, что ты сам что-то делаешь для своего спасения.

– Неужели ты думал, что мы не сможем тебя отыскать? – возмутился командир.

– Нет, конечно. Я просто решил идти вам навстречу, вот и все, – ответил Дик.

Вспоминая свои ощущения перед этим беспрецедентным походом, он помолчал немного, вздохнул, а затем снова вернулся к рассказу, хотя на этот раз слушатели не торопили его.

– Я постарался как можно лучше подготовиться к длинной дороге, но, поверьте, копаться в хаосе покореженного железа – не самое приятное дело. Тем не менее мне удалось отыскать спальный мешок, небольшой контейнер с неприкосновенным запасом и, самое главное, отцепить канистру с водой. К счастью, ее хоть и покорежило, но не разорвало. Использовав в качестве лямок пристежные ремни, я навьючил все это на себя и двинулся к северу. Самым приятным во всех этих сборах оказалось то, что я, устроившись в кресле пилота при взлете, поленился укрепить личное оружие в держателях на пульте управления, поэтому и пистолет, и бластер так и остались висеть на поясе. Отсюда вывод: да здравствует лень!